Читать интересную книгу Время ожидания - Майя Астахова

Священник, оказавшийся рядом, осенил себя крестным знамением, то же самое проделали и прочие истинные христиане.

Лейтенант тихо произнес:

– Попытаетесь ли еще раз, отец Иоганн?

Священник кивнул, правда, с большим сомнением:

– Да, но он упорствует в своих заблуждениях. И все же следует надеяться на его благоразумие.

– Какое уж тут благоразумие, – проворчал лейтенант, когда священник нерешительно подошел к старику.

– Готов ли ты покаяться и принять веру в господа нашего, Иисуса Христа?

Видно было, что этот вопрос он задает уже не в первый раз. И не в первый раз получает в ответ – молчание.

Старик был сейчас уже далеко – и от священника, и от лейтенанта, и от солдат. Слишком далеко, чтобы вообще обратить на них внимание.

Один из солдат – чернявый и слегка узкоглазый невысокий парень – начал довольно бегло переводить. Но и слова толмача старик проигнорировал.

– Приступайте! Живей! – прикрикнул офицер на солдат и зачем-то вытащил из ножен шпагу.

Его подчиненные немедленно повиновались, выстроившись напротив привязанного к дереву шамана с заряженными мушкетами.

И тут старик заговорил. Вит вдруг с ужасом понял, что это – голос не самого шамана, а тех, в кого он верил до самой своей смерти. И звучали слова вполне понятно не только для него, но и для всех, кто находился здесь:

– Помните, что ни один из вас не проживет долее двадцати лун. Пятеро утонут в болотах, четверо умрут от ран, трое – от мора и болезней, двое – в огне пожара, ты же, – старик пронзил взглядом лейтенанта, который сдавленно просипел: «Огонь!» – будешь подыхать от голода, медленно, как паршивая собака. И ни один из вас после смерти не будет знать покоя, как не будет покоя никому, кто поселится здесь, пока не исполнится предначертанное, и не появится…

Прогремели нестройные выстрелы, старик обмяк, повиснув на своих путах…

– Надо было рот ему заткнуть… – проговорил кто-то. Побледневший лейтенант даже не пошевелился…

…Вит медленно приходил в себя, сон, который, вроде бы, должен был сгинуть и исчезнуть без следа, явился ему в воспоминании – причем совершенно реальный.

«Что же старик сказал, что?» – пытался вспомнить Вит. Он вдруг почувствовал: этот сон – и есть ключ для того, чтобы понять, зачем он оказался в этом нереальном мире, и куда именно он должен держать путь. Не к дому, нет – чуть дальше, туда, где пролегает сейчас Обводный канал. Именно там и было это проклятое место. Но – что же еще должен был сказать старец, как должно исполниться предначертанное? И как это предсказание связано с ним?

Вит чувствовал, что пророчество старца приснилось ему не зря – за этим стоит нечто, что Вит обязан совершить в этом мире.

Может быть, он просто-напросто сходит с ума? Вот и голова болит так, что в пору взвыть. И все же, надо идти, как бы трудно ни было – сейчас, по крайней мере, перед Витом вдруг появилась некая конечная цель. Пусть пока что совершенно неясная.

Каждый шаг давался с трудом, но он шел и шел в том направлении, где должна была находиться Никольская церковь, а от нее до его дома и дальше, до Обводного, будет рукой подать. Ну, не совсем так, конечно – но теперь каждый шаг приближал его к цели.

Никакой Никольской церкви Вит не увидел. На месте, где она стояла, в небо бил огромный столб ослепительного синего цвета – такого чистого и прозрачного, что юноше захотелось отвести глаза – слишком ярким было это зрелище. Чем-то оно напоминало свечение, которое он уже видел – вначале на месте «Макдональдса» около Пушкинской, а затем – на Васильевском, когда он бежал, спасаясь от монстра из метро. Но там оно было тусклым, слабым и едва заметным.

Вит некоторое время стоял, раздумывая, что бы это могло означать.

Стоп, да ведь там, где сейчас построили «Макдональдс», до революции размещалась часовня! Об этом в свое время даже писала одна бойкая газета, которую раздавали в метро. А на месте второго источника свечения в том, прежнем Петербурге стоял лютеранский храм, так полностью и не отремонтированный.

Теперь все становилось на свои места. Свечение, устремленное к небу – это энергия тысяч и тысяч людей, обращенная ввысь. А там, где оно потускнело и ослабло, церкви в реальном мире были разрушены или закрыты. А может быть, правы те, кто считает, что в прежние времена храмы возводились не просто так, а именно там, где сильнее всего энергия Земли – знали люди в прежние времена секреты, которые напрочь позабыты в нынешнее цивилизованное время.

И вновь Вита коснулось ощущение безопасности и спокойствия. Ему захотелось дойти до источника свечения – и остаться где-нибудь неподалеку. Больше того: он понял, что и его болезнь если и не пройдет полностью, то, хотя бы, станет не столь тяжелой.

Вот только теперь он не мог, не должен был позволить себе такой роскоши – не выполнить того, к чему шел. Страшная загадка, которую он увидел во сне, не давала покоя. И не даст, пока он не найдет ответ – каким образом его страшный сон связан с ним? А в том, что такая связь была, Вит теперь не сомневался.

Впрочем, Никольской церковью, точнее, ее отражением на кромке, Вит любовался недолго. Через несколько десятков шагов его поджидал такой сюрприз, что юноша на некоторое время забыл даже про головную боль и про свой сон.

Справа от него должен был располагаться Мариинский театр. Но привычного с детства огромного зеленоватого здания Вит не увидел. Вместо него все пространство – до канала и дальше – оказалось ровной площадью, покрытой песком. И на этой площади стояли пирамиды, сфинксы и даже одноэтажное строение, похожее на аляповатый дворец какого-нибудь восточного владыки. А сфинксы были почти точной копией тех, что остались на набережной Невы.

Было в этом нечто настолько неестественное и невероятное, что Вит не выдержал, и при всем своем подозрительном отношении к сфинксам и прочим чудесам этого мира решил подойти поближе.

Стоило ему ступить на песок – и юноша почувствовал, что свитер на нем – совершенно лишняя, более того, просто вредная деталь. Неожиданно нахлынувшая жара оказалась просто невыносимой. Солнце палило с высоты так, как никогда не бывает в Петербурге, даже летом, когда термометр сходит с ума.

Вит стянул с себя свитер и рубашку (котенка пришлось нести в руках). Но это почти не помогло – солнечные лучи были просто убийственными. А ноги увязали при каждом шаге в раскаленном песке.

Странно, но при приближении к сфинксам он не почувствовал ничего, что было на набережной – ни призрачного взгляда, ни презрения к жалкому человечишке. Как будто бы эти безмолвные существа, ожившие в здешнем мире, были здесь всего лишь декорацией.

Вит с трудом подошел поближе к одному из чудовищ – каждый шаг давался ему очень нелегко, песок скрипел на зубах. И тут же убедился – сфинксы и в самом деле были декорацией, не более того. И пирамиды вместе с дворцом – тоже. А рядом стояло то, что (по мнению художника) должно было означать заброшенный храм – Вит направился в ту сторону, по крайней мере, «храм» давал неплохую тень. И удивленно уставился на изображение Осириса. В точности такое же бесстрастное лицо, как у здешнего египетского бога, Вит как-то видел в журнале «Вокруг света». Вот только там подпись под фото гласила, что это – статуя Будды откуда-то из Лаоса или Тайланда.

И, тем не менее, была у этой площади какая-то магическая притягательная сила. Виту казалось, что вот-вот – и здесь появится процессия жрецов, приветствующих полководца, возвратившегося с победой над соседями… И сам фараон выйдет благодарить своего слугу. И тогда не будет никому интересно, так или не так одевались фараон, воины и жрецы, правильная статуя стоит в храме – или же нет. И он окажется в самом центре событий, которые, быть может, никогда не происходили – но эти события сделались куда реальнее настоящих…

– «Аида», – вслух произнес Вит. – Ну, конечно, «Аида»…

Теперь все встало на свои места. И не важно было это бредом или нет. Декорации словно бы ожили – от одного лишь названия оперы, прославившей театр.

И юноша совершенно не удивился, увидев вдалеке бегущего в его сторону огромного кота, размерами едва ли уступавшего не слишком крупному тигру. Может быть, по мнению художников, так и должны были выглядеть боги пустынной страны?

Но зверь оказался намного реальнее, чем все декорации. И он, судя по всему, охотился. Причем не на кого-нибудь, а на человека, который забрел туда, куда не следовало.

«Это, наверное, мираж, – устало попытался успокоить себя юноша. – Я сейчас закрою глаза, а когда открою – его не будет…»

Он так и поступил, однако чудовищный зверь, обогнувший несколько сфинксов, и не подумал подчиниться такому, казалось бы, нехитрому мысленному приказу.

Но, с другой стороны, он и не спешил накинуться на беззащитную жертву.

Вместо этого саблезубый кот остановился поодаль. И тут Вит заметил некоторую странность – и решил, что с ума он все же сошел. На загривке саблезубого спокойно размещалась крупная кошка, – причем самая обыкновенная, из породы «домашняя Дворовая». Кошка деловито спрыгнула и направилась к Виту, неприязненно подергивая лапками – песок, вероятно, показался ей слишком горячим.