Читать интересную книгу Тайны финской войны - Борис Соколов

В ночь на 19 февраля финны, воспользовавшись плохой организацией обороны в Леметти, овладели несколькими высотами, что позволило им полностью взять под контроль все перемещения окруженных. Площадь обороны гарнизона сократилась до одного километра в длину и примерно 400 метров в ширину.

21 февраля комбриг С. И. Кондратьев радировал: «Помогите, умираем голодной смертью». На следующий день не менее трагически: «Авиация по ошибке бомбила нас. Помогите, выручайте, иначе погибнем все».

23 февраля прекратил свое существование гарнизон у озера Сари — ярви. Из его состава не спасся никто. Уже после войны на месте расположения 3–го батальона 97–го стрелкового полка были обнаружены 131 труп и еще две братские могилы, сооруженные финнами. По данным финских источников, трофеями 4–го армейского корпуса финнов стали 6 полковых и 6 противотанковых пушек, 4 миномета, 4 танка и 60 пулеметов. Для финнов, испытывавших острую нужду в вооружении, захват каждого орудия, пулемета или винтовки был очень важен. В феврале 1940 года штаб этого корпуса отдал приказ, в котором указывалось на необходимость бережного отношения к оружию и тщательного сбора трофейного стрелкового и артиллерийского вооружения. Более того, войскам предписывалось изготавливать оружие в мастерских.

Во время войны Финляндия получила из‑за границы 77 300 винтовок, 5800 ручных и 100 станковых пулеметов, 395 полевых и 18 противотанковых орудий и 216 минометов. Внутри страны было произведено 52 570 винтовок, 1265 пистолетов — пулеметов, 960 ручных и 605 станковых пулеметов, 105 противотанковых

орудий и 272 пулемета. С советскими эти ресурсы вооружения конечно же были несопоставимы. Но Красная Армия щедро «поделилась» с финнами огневыми средствами борьбы. Трофеи дали финнам около 15 % всех их винтовок, 4 % пистолетов — пулеметов, 17 % ручных и две трети станковых пулеметов, треть противотанковых пушек, больше половины полевых орудий и 6 % всех минометов, поступивших в армию в период войны. В связи с этим командующий Лапландской группой генерал К. Валениус в интервью французской газете «Эксельсиор» на вопрос о том, кто активнее других поставляет боевую технику Финляндии, остроумно ответил: «Русские, конечно!»

За неудачные операции по деблокированию окруженных командарм 2–го ранга М. П. Ковалев был 25 февраля освобожден от занимаемой должности и заменен комкором В. Н. Курдюмовым. Владимир Николаевич Курдюмов в течение предыдущих полутора лет был начальником Управления боевой подготовки РККА. Теперь ему была дана возможность проверить в бою, насколько были правильны наставления и уставы, которые разрабатывались под его руководством.

Между тем обстановка в котлах продолжала ухудшаться. 23 февраля гарнизон «Развилка дорог» радировал: «40 дней окружены, не верится, что противник силен. Освободите от напрасной гибели. Люди, мат- часть — фактически лагерь больных, здоровые истощены. Судьбу Кожекина (возглавлявшего гарнизон у Сари — ярви — Б. С.) не знаем, нет сил, положение тяжелое». 25–27 февраля к гарнизону «Развилка дорог» попытался прорваться лыжный эскадрон, но вышли туда лишь три обмороженных бойца, остальные погибли или были пленены.

26 февраля командование гарнизона Леметти — юж- ное отправило в штаб 56–го корпуса еще одну отчаянную радиограмму: «Помогите, штурмуйте противника, сбросьте продуктов и покурить. Вчера три ТБ развернулись и улетели, ничего не сбросили. Почему морите голодом? Окажите помощь, иначе погибнем все». Командующий 15–й армией командарм 2–го ранга В. Н. Курдюмов в ответной телеграмме посоветовал окруженным успокоиться и запросил командование окруженных гарнизонов о возможности посадки самолетов на занятой территории. Те ответили отрицательно. Тогда Курдюмов попросил продержаться еще пару дней и пообещал помощь. Однако командование окруженного гарнизона просило разрешения на выход из окружения. Военный совет 15–й армии, получив в ночь на 28 февраля разрешение Ставки, приказал начать отход из Леметти с наступлением темноты, указав на то, что необходимо спасти раненых и вывести из строя материальную часть.

Гарнизон общей численностью 3261 человек выходил из окружения двумя группами. Северную возглавил командир 34–й танковой бригады комбриг Кондратьев, южную — начальник штаба 18–й дивизии полковник Алексеев (командир ее комбриг Г. Ф. Кондрашев был ранен 25 февраля). Комиссия штаба 15–й армии позднее констатировала: «Кондрашев организовал выход очень плохо. Даже часть командного состава не знала, какие подразделения входят в состав каких колонн… План выхода был разработан с расчетом на более легкий выход северной колонны, в которой по плану следовало командование, штабы и наиболее здоровые люди…

Колонна Кондрашева из Леметти — южное выступила около 22 часов и двигалась от командного пункта 34–й легкотанковой бригады вдоль финской дороги, проходящей по тропе к юго — западному берегу озера Вуортана — ярви. Личный состав колонны был врору- жен винтовками и револьверами, кроме того, колонна имела 3 комплексные зенитные установки и 2–3 танка БТ-7, которые предполагалось использовать для поддержки выхода, но в силу плохой организации их не использовали и даже забыли предупредить экипажи о выходе… Приказание Военного совета о порче техники и материальной части полностью выполнено не было.

Несмотря на приказание Военного совета армии обязательно взять с собой всех больных и раненых, тяжелобольные и раненые были оставлены, причем выход гарнизона был преднамеренно скрыт от них…»

Группа Кондратьева при прорыве почти целиком погибла. Правда, уцелевшим бойцам удалось спасти знамя бригады. Комбриг С. И. Кондратьев, комиссар 34–й бригады И. А. Гапанюк, начальник штаба бригады полковник Н. И. Смирнов и комиссар 18–й дивизии М. И. Израецкий, оказавшись в безнадежном положении, покончили с собой.

Тяжело раненный в последних боях командир 18–й дивизии Г. Ф. Кондрашев принял участие в попытке прорыва. Его вынесли из окружения. Однако 4 марта в госпитале Григорий Федорович был арестован в госпитале и вскоре расстрелян по приговору трибунала. Из него сделали козла отпущения за гибель дивизии.

Труп Кондратьева был обнаружен и захоронен финнами, равно как и тела еще 4300 бойцов и командиров 18–й дивизии и 34–й бригады. В качестве трофеев финским войскам достались 128 танков и 91 орудие.

Вторая группа окруженных, во главе с начальником штаба 18–й стрелковой дивизии полковником Алексеевым, прорвалась. Из окружения вышло 1237 человек. Около 900 из них были ранены или обморожены. При прорыве погибли 48 бойцов и командиров. Знамя 18–й Ярославской Краснознаменной стрелковой дивизии досталось финнам в качестве трофея. После окончания войны дивизия, как утратившая Боевое знамя, была расформирована. ^Командир 56–го стрелкового корпуса комдив И. Н. Черепанов, опасаясь суда, 8 марта покончил с собой.

На совещании в апреле 1940 года В. Н. Курдюмов так изложил события, связанные с гибелью 18–й стрелковой дивизии и 34–й легкотанковой бригады:

«Части дивизии были блокированы противником вдоль дороги от Уома до Леметти (южное), а также в районах высоты 104,9, Рускасет и развилка дорог 2 км южнее Рускасет. Они были блокированы в 13 гарнизонах. До момента Армирования 15–й армии эти блокированные гарнизоны частично были уничтожены, остальные понесли большие потери. Людской состав был истощен, бойцы и командиры страдали финнобоязнью и к активным боевым действиям были не способны. Подавляющая часть техники являлась обузой для войск и не была использована.

Особенно тяжелое положение было в гарнизоне Леметти (южное). Этот гарнизон, численность которого, по разным данным, в 3000–3200 человек, был расположен в районе площадью 600–800 м на 1500 м. Причем за длительный срок блокады (более двух месяцев) в этом гарнизоне не были отрыты даже окопы полного профиля. Все господствующие высоты в районе Леметти были отданы почти без боя противнику. В гарнизоне царило полнейшее безначалие. Командование 18–й стрелковой дивизии и 34–й легкотанковой бригады самоустранилось от руководства войсками и занималось лишь посылкой панических телеграмм по всем адресам. В момент выхода этого окружения, в ночь с 28 на 29 февраля, командование 18–й дивизии и 34–й бригады передало руководство своими людьми в этот ответственный момент начальникам штабов — полковнику тов. Алексееву и начальнику штаба 34–й танковой бригады тов. Смирнову.

168–я стрелковая дивизия с начала военных действий была в полуокружении и к 13 февраля имела потери около 6 тысяч человек в людском составе и около 50–60 % конского состава. Подвоз дивизии всего необходимого производился по льду Ладожского озера, от Пит- кяранта на Коириная, и был крайне нерегулярным, так как трасса находилась под огнем противника с материка и ближайших островов.

В дивизии ощущался недостаток продуктов питания и боеприпасов. Бойцы изголодались, их психика была надломлена, поэтому дивизия могла только обороняться и не была способна к активным боевым действиям».