Святой умер через шесть лет после предполагаемой встречи с императором, и кого надо было послать в Ассизи для возведения там церкви (в ней и сейчас покоятся останки святого Франциска), как не императорского архитектора, немца Якоба. Зодчий осел в Италии, женился (получил имя Лапо) и удостоился пера Вазари, хотя биография его изложена не слишком точно. Интересно, что после смерти святого Франциска император подружился с братом Илией, очень земным францисканцем. Про него говорили, что он сделал леди Нищету богатой. Жаль, что не существует записи бесед этих людей: наверняка они часто заводили разговор о «маленьком бедном человеке из Ассизи».
Замок Бари отличается от других замков Апулии тем, что в нем некогда находилась резиденция ренессансного двора. Это был двор Боны, королевы Польши и последней герцогини Бари. Она умерла там в 1558 году, а похоронили ее в базилике Святого Николая. Гробница помещается в апсиде здания, неуместно близко к киворию. Усопшая королева, со сладким выражением на лице, преклоняет колена перед собственным саркофагом из черного мрамора. Ее охраняют две стоящие в нишах фигуры. Это — скульптуры святого Казимира и святого Станислава, впрочем на святых они мало похожи. При взгляде на Бону невольно вспоминается Милан, великие дни Лодовико Сфорца по прозвищу Мора и его очаровательной юной жены Беатриче д'Эсте. Матерью Боны была Изабелла Арагонская, герцогиня и жена слабого и больного шестого герцога Милана Джангалеаццо Сфорца. Не было никогда доказано, что Лодовико отравил племянника, чтобы сделаться седьмым герцогом, но как бы то ни было, смещенная Изабелла быстро приобрела репутацию самой несчастной и обиженной вдовы на свете. Она подписывала письма того периода как «Изабелла Арагонская, уникальная в своих несчастьях». Но обычному человеку несчастья высокомерной ренессансной герцогини вряд ли покажутся такими уж невыносимыми. Если она и в самом деле верила в то, что ее муж умер от яда, то могла почувствовать себя удовлетворенной, когда французы захватили Милан и приговорили Лодовико к пожизненному заключению. В правах герцогини Изабеллу не восстановили. Двоих ее сыновей по политическим причинам направили во Францию, а сама она покинула Ломбардию и с двумя юными дочками приехала в Бари. Она стала герцогиней Бари, и жители приняли ее с распростертыми объятиями.
Она полностью посвятила себя образованию дочерей. Бона была грациозной, красивой и очень умной девочкой. Она впитала в себя интеллектуальную атмосферу миланского двора, а потому в старом замке Бари всегда были рады художникам, музыкантам и писателям. В пятнадцать лет Бона вышла замуж за пятидесятилетнего короля Польши Сигизмунда I, внешне настоящего Геркулеса. Как и большинство гигантов, он отличался мягкостью и добротой. Подробности прощального вечера Боны сохранились в дневнике Джулиано Пассеро. Он писал, что мероприятие продолжалось девять часов. На Боне было платье из голубого венецианского шелка, усеянное пчелами из битого золота, на голове шапочка, расшитая драгоценными камнями и жемчугом.
Пожилой муж был в восторге от юной жены. Примечательно, что такие союзы нередко оказываются удачными. Школьницы оказывались способны к контролю и даже к управлению свирепыми старыми мужьями. Что-то в этом роде произошло и в Польше. Сигизмунд и Бона находились у трона в течение тридцати лет. Король умер в возрасте восьмидесяти одного года. Сначала Бону очень любили, но с годами любовь перешла в неприязнь. Произошло это из-за ее алчности, жажды к обогащению за счет государственной казны. Говорят также, что она постоянно вмешивалась в политические и внутренние дела государства. Возможно, пожилой муж предоставил ей слишком много свободы. Этого бы не произошло, будь он помоложе, но Сигизмунд старел, и, хотя внешне он был все так же монументален, характер его сделался апатичным. Он потерял интерес к делам, не желал видеть перед собой новый мир и новых людей. Бона родила ему сына-наследника и четырех дочерей, но ее репутация была такой, что, когда жена ее сына, Барбара Радзивилл, умерла через три дня после коронации, все тут же решили, что ее отравила свекровь.
Можно понять, почему Бона — в дополнение к титулу вдовствующей королевы Польши она была и герцогиней Бари — решила вернуться в Италию. Она перевезла свой двор в старый замок Бари, и он снова сделался местом блестящих интеллектуальных встреч, как было во времена ее юности. Это эхо великого двора Милана, как и при последних Сфорца, длилось десять лет, пока королева-герцогиня не скончалась в возрасте шестидесяти пяти лет.
Вот такая история стоит за погребальным памятником королеве Польши, чье присутствие здесь может озадачить туриста, увидевшего его в апсиде церкви Святого Николая.
8
В Бари я пришел в восторг от музея, забитого от пола до потолка черно-красной фигурной керамикой, произведенной за шесть-пять столетий до Рождества Христова. Меня привел туда археолог. Он нелепо извинялся передо мной за здание, имитацию ренессансного дворца, в то время как мне оно понравилось, заставляя вспомнить о библиотеке Ватикана. Очевидно, он считал его старомодным и недостойным Бари. Сказал, что вскоре здесь будет построен современный музей, и все экспонаты будут представлены в лучшем виде.
Однако меня устраивал и этот старый музей. Я впервые увидел коллекцию «Великая Греция». От тех веков, когда Афины и Спарта были еще молодыми, а Рим еще не родился, шел яркий свет. Вазы, оружие, детские игрушки, куклы, грациозные маленькие цветные статуэтки были обнаружены на местах захоронений тех прибрежных городов Южной Италии и Сицилии, которые были колонизированы выходцами из Древней Греции.
Мой спутник объяснил, что большая часть раскрашенной керамики была изготовлена в этих краях, за несколько сот лет до новой эры, хотя некоторые изделия импортированы. Он сказал, что на юге я увижу много керамических изделий, выполненных в античной манере современными гончарами. Огромное количество греческой керамики в музеях Южной Италии известно лишь нескольким специалистам, а работа по классификации и занесению в каталоги ваз и картин едва началась.
Люди, жившие много веков назад в прибрежных греческих городах, очень любили маленькие раскрашенные терракотовые статуэтки. Их называют танагрскими. Фигурки запечатлели мужчин и женщин в естественных позах. Женщины танцуют или играют в бабки или позируют в модных в то время одеждах. Мужские фигурки часто гротескные, иногда это — комические или трагические актеры.
Мне интересно было увидеть греческое оружие, прекрасно сохранившееся в земле Апулии. Бронзовый нагрудник кирасы использовался в Греции и перешел от Греции Риму. Я заметил, что у некоторых шлемов есть наносники, похожие на те, что использовались норманнами, а после долгого временного интервала — конницей Кромвеля. Увидел я и отличную коллекцию серебряных греческих монет, среди них попадались такие, красивее которых я ранее ничего не встречал. И все же больше всего меня тянуло в коридоры, заставленные вазами. Рассматривал богов, героев и обыкновенных женщин и мужчин, которых неизвестный художник видел в порту две тысячи лет назад.