В сравнении с НХЛ, эта экономическая модель не имеет смысла. Все клубы теряют деньги. В НХЛ некоторые клубы убыточны, но и их цель — работать с прибылью, вот из-за чего, собственно, случился локаут. В России тоже не хотят терять деньги, но все знают, что будут убыточными. Жизнеспособной бизнес-модели нет. Она может, в конце концов, появиться, в двадцать первом-то веке, но пример с Молотом и другими показывает, что до этого далековато. Что касается нашей команды, Рашников полагает, что она отождествляется с городом Магнитогорск и привлекает к нему внимание в стране и мире. Но это — товар- приманка, продаваемый себе в убыток. Он вкладывает в него деньги, но не отбивает их.
18 декабря
Соседство у нас не самое лучшее, даже по магнитогорским стандартам. Основным преимуществом является то, что до катка можно быстро дойти пешком, фактически, дворец спорта виден с нашего балкона. Но ежедневно приходится сталкиваться с бросающейся в глаза бедностью. И мы с Линдой часто обсуждаем, что мы могли бы сделать, чтобы что-то изменить, пока находимся здесь. Наш турагент сказал Линде, что в городе есть три детских дома. Некоторые дети на самом деле потеряли родителей. Хотя большинство детей — из семей алкоголиков, наркоманов или родителей слишком бедных, чтобы растить.
Только один из детских домов субсидируется меткомбинатом, поэтому мы решили выяснить, сможем ли мы, вместе с хоккеистами, сделать что-либо в помощь одному из несубсидируемых приютов. Хоккеисты согласились внести часть своих заработков на покупку рождественских подарков для детей. Еще они дали нам разрешение вести «штрафной» фонд, в который они платили бы при всяком мелком нарушении, и затем тоже передать его в детский дом.
В детском доме живут 78 детей, разбитых на шесть «семей». В каждой семье есть «мама» группы, которая занимается своими «детьми». Две из таких мам сопровождали Игоря и Линду при закупке подарков для детей и приюта. Они ходили в магазины электронных товаров, универмаги, открытый рынок, и закупили наборы для настольного тенниса, бадминтона, хоккейные клюшки, кукол, игрушечные машинки, скакалки и другие вещи. Всё было привезено в детский дом и спрятано до 24 декабря, когда, по плану, Линда, я, несколько хоккеистов и лисенок Тимоша, талисман команды, должны будем сыграть Санта Клауса и раздать игрушки.
В детском доме есть кошка, вид которой напомнил мне, что нашим приемным щенятам уже около восьми недель. Мы не хотели оставлять их с матерью на слишком большой дополнительный срок. Они начали есть твердый корм, и если мы не будем продолжать их кормить, они могут умереть от голода или под колесами машины. Поэтому мы попросили Игоря и Юлию, директора детского дома, не хотят ли они взять себе щенков. Она сразу ответила положительно, и в тот же день мы принесли щенят в детдом, где их взяли под защиту две суррогатные матери. Забирая щенят от матери, мы чувствовали себя ужасно, но становится все холоднее, снегу все больше, и это было наилучшим вариантом.
20 декабря
Сегодня команда должна была вылететь в Москву-Тверь на матч с клубом МВД, но с утра повис туман, не исчезнувший на протяжении всего дня, так что до завтрашнего дня вылететь мы не сможем. Тем временем мы пополнили состав последний раз в этом сезоне, подписав контракт со шведским защитником Андерсом Эрикссоном. Эрикссон отыграл в НХЛ четыреста с лишним матчей за Детройт, Чикаго, Флориду, Торонто и Коламбус, но на протяжении всего сезона пребывал в Американской Лиге. Он — наш третий и последний легионер этого сезона (другими являются Трэвис Скотт и Игорь (может, Илья? — прим. пер.) Воробьев), добавит мощи нашей игре в большинстве.
Из-за того, что мы не смогли уехать сегодня, я вернулся домой. Мы с Линдой обедали, когда неожиданно услышали какой-то шум и волнение около нашего дома. Съехалось много машин и автобусов, собралась толпа людей, одетых в черное. Я спросил у Линды: «Что бы это могло быть, демонстрация протеста или что?» Оказалось, это были похороны, или, точнее, церемония прощания перед похоронами. Мы смотрели через окно, как двое мужчин вынесли большой плоский гроб и поставили его во дворе на четыре стула. Они поправили на умершем галстук, затем все присутствующие по очереди выразили свое уважение и соболезнования. Затем небольшая процессия выдвинулась со двора нашего дома, через ворота, к автомобильной парковке. Покойника положили в микроавтобус, вместо катафалка, и оставили гроб открытым. Все машины и автобусы выстроились в кавалькаду и отправились на кладбище. Позднее мы узнали значение это странной церемонии — в России принято приносить скончавшихся домой, для прощания с домом и родственниками.
21 декабря
Хорошая новость: туман исчез, и мы смогли улететь по расписанию рейсом Магнитогорск-Москва. Плохая новость: наше прибытие задержалось по причине сильного снегопада. Наш планировавшийся проезд автобусом в Тверь занял вместо полутора часов четыре с половиной, потому что дороги были забиты транспортом, и движение было медленным. Во дворец мы приехали в 17:45, игра начиналась в 19.00. Хоккеисты были голодными и уставшими, но как-то сумели выиграть 3–1.
После участия в играх Кубка РОСНО к нам вернулся Малкин, но это был его последний матч с нами вплоть до 10 января. Завтра он уезжает в Канаду на чемпионат мира среди молодежи, так что турнир на Кубок Шпенглера нам придется пройти без своего лучшего игрока и бомбардира.
22 декабря
Мне сегодня исполнилось 58 лет, я встретил свой день рождения в подмосковном Чехове, где завтра мы сыграем с Витязем в последней игре чемпионата перед Кубком Шпенглера. Я не в первый раз встречаю свой день рождения в России. В тот день, когда мне исполнилось сорок лет, я праздновал одну из самых сладких побед в своей карьере — на турнире газеты Известия, над сборной СССР с Ларионовым, Фетисовым и всеми остальными великими хоккеистами той команды. В те времена я всегда успевал домой на Рождество. В этом году так не получится. Сейчас я — часть общей картины.
Я начал тренировать в тот год, когда мне исполнилось 25, и в день рождения вполне естественно поразмышлять о прошедших годах. Чем старше становишься, тем больше думаешь, что повидал уже всё, но вдруг случается год, подобный этому, и ты понимаешь, что есть еще много чего повидать, понять и принять.
Иногда меня спрашивают о том, как изменились мои подходы с тех пор, как я встал за скамейку команды Billings Bighorns почти тридцать лет тому назад. Я отвечаю, что, после столь многих лет тренерской карьеры, я все больше понимаю хоккей со стороны игрока. Молодой тренер часто в расстройстве наблюдает со скамейки и удивляется, ну почему хоккеист не смог правильно сыграть. Чем дольше тренируешь, тем больше осознаешь, что наблюдение за игрой со скамейки и участие в игре на льду — это очень разные вещи. Хоккеисты находятся в гуще событий, все действия вихрем проносятся вокруг него. Я же смотрю со стороны, вглядываюсь. Со скамейки мне видны разные варианты. На льду, находясь под давлением, игроки не могут всегда видеть эти варианты, и иногда делают неправильный выбор. И ты научаешься говорить себе: завтра я покажу ему пару вещей на тренировке, или в видеозаписи, или на планшетке, когда он будет уходить со льда — как правильно поступать в такой ситуации.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});