Мать так и не помирилась с дочерью за это время, но Марина не могла не понимать, отчего так произошло. Она, как никто другой, знала, как боялась ее мама, что дочь однажды уйдет от нее и Сашки, как ушел их отец. Просто устав бороться и отказываться от всего, ради того, чтоб изо дня в день жить в том напряжении и кошмаре, в котором они и жили.
Девушка не собиралась бросать родных, но ее матери, потерявшейся в жизни, после всего, что с ними случилось, уже трудно было доверять хоть кому-то. Тем более, что женщина прекрасно понимала, что не была в состоянии ни физически, ни морально — тянуть на себе их, покалеченную судьбой, семью. Вот и хваталась за Марину из последних сил, не обращая внимания на методы…
Дочь прекрасно понимала это все, потому и не сильно обижалась на мать, и даже попыталась все объяснить Косте, когда мужчина осторожно расспрашивал о ее семье и таких странных отношениях.
И была рада, что он не осудил, и ничего не сказал, только кивнул головой, и позвал к себе, крепко обнимая.
Ее умилило то, что в кармане рубашке, которую она у него забрала в тот первый день по приезду, Марина обнаружила сережку, которую уже считала потерянной. И как Костя, когда она показала ему простое украшение, заявил, что выкупает его у Марины, предлагая взамен любую другу пару на выбор, не ограничивая ничем, но в обмен — этот маленький серебряный листочек — останется у мужчины.
Рассмеявшись, Марина согласилась, искренне недоумевая, зачем это Косте. И едва смогла вздохнуть, когда, обняв ее, он тихо прошептал: "просто, чтобы со мной всегда была частичка тебя, Мариша"….
Не могла она ошибаться.
Это было нечто большее, чем просто, "свободны отношения", разве не так?
Марине было жаль уезжать из этого места, которое подарило ее душе такой покой. Позволило ощутить, что и для нее у жизни, есть что-то хорошее и светлое.
Если бы решение зависело лишь от самой девушки — она провела бы здесь еще месяц, или всю жизнь, возможно, не обращая внимания на такие мелочи, как один на двоих, гардероб с Константином.
Однако, ничего вечного нет, тем более — покоя и мира. И когда Женька, позвонил, сообщил, что они готовы к операции — девушка лишь тихо вздохнула.
Костя только кивнул, когда она сказала об этом после разговора с другом и, притянув к себе на колени, с улыбкой спросил:
— Значит, поехали?
— Поехали. — Со вздохом проговорила Марина, спрятав лицо на его плече.
Безумно боясь, того, что может потерять это чудо, которым стал этот мужчина в ее жизни, едва они покинут пределы этого странного, будто зачарованного места.
Но Константин, словно угадав о таких сомнениях в душе девушки, с усмешкой поцеловал каштановые волосы.
— Не грусти, Мариш. Мы еще вернемся. — Тихо проговорил он, гладя ее щеку.
Ей очень-очень хотелось, чтобы именно так все и получилось.
Очень…
* * *
— Эй, друг, с тобой все хорошо? — Ромка насмешливо помахал перед лицом Кости раскрытой ладонью. — Ты где, Кость?
— Тут, Рома, ты что, слепой? — Буркнул мужчина, отталкивая руку помощника. — Уже не Мальдивах, чего размахался? Жарко — выйди на улицу, вспомнишь, что находишься в средне-степной полосе, богатой осадками. — Все так же сердито проговорил Константин, отодвигая стул, и выходя из-за стола.
— Кость, да что с тобой такое? Ты сам на себя не похож целое утро? Что случилось? — Рома вальяжно развалился на стуле в кабинете друга, вслушиваясь в шум ремонта, продолжающегося за стеной.
— Ничего, все нормально, Рома. — Глядя в окно, резко бросил мужчина, показывая, что не желает это обсуждать.
— Ну… как знаешь, Кость. — Протянул друг, многозначительно глядя Косте в спину.
Тому не надо было оборачиваться, чтобы удостоверяться, Константин прекрасно знал этот взгляд друга, кричащий о том, что Косте срочно надо приключение.
Это было не так.
Ему не было нужды ни в тасканиях по барам, которые так любил его друг, ни в очередной красотке, которых Ромка готов был толпами вешать на него.
Правда состояла в том, что ему была нужна Марина.
А ей, как совершенно точно знал Костя, сейчас был нужен он.
Сегодня оперировали ее брата.
Костя предлагал поехать в больницу с ней, но девушка отказалась, сказав, что мужчина, и так, слишком много времени тратит на нее и ее проблемы.
Твою мать, а! И зачем он ее послушал?!
А если ему нравилось и хотелось тратить свое время на нее?!
Что в этом плохого, в конце концов?!
Лично он, не видел ни одной отрицательной вещи в таком своем желании.
— Так, я уезжаю. — Резко развернувшись, Константин стремительно прошел мимо удивленного Романа, и снял куртку с вешалки, останавливаясь у двери. — Постарайся сам разобраться как-то, ладно? Я буду в больнице и телефон отключу. Так что, если что-то случится — только вечером.
— Костя, а ты зачем в больницу едешь? — Рома был поражен.
Друг хмыкнул такому удивлению, но не собирался, пока, позволять Роману вмешиваться в свою жизнь.
— Надо мне туда. — И быстро вышел, пресекая дальнейшие вопросы.
На улице шел дождь.
В их городе, осень уже полноправно управляла сезоном. Люди спешили, как можно скорее, оказаться в помещении, так как, даже зонты и капюшоны не спасали от противной мороси, моментально покрывающей холодными каплями волосы, лицо, заставляя мокнуть одежду.
Но, в отличие от остальных, Константин остановился на крыльце, замер на мгновение, запрокидывая лицо в пасмурное небо, не обращая внимания на влагу. Ему небосвод казался светлым.
И, усмехнувшись самому себе, Костя не мог не признать, что причиной его, внезапно улучшившегося настроения, было то, что мужчина ехал к ней.
Быстро спустившись по ступенькам бывшего ДК, он открыл машину.
* * *
Марина очень нервничала. Настолько, что у нее уже не было сил, даже ходить. Она просто стояла в больничном коридоре, уперевшись лбом в стену противного, грязно-перскового цвета, и… жалела, что Костя не с ней.
Да, Марина сама отказалась от компании мужчины.
А все потому, что она была, очевидно, полной дурой.
Он бы не предлагал, если бы не мог, разве не так?
Но нет, ей надо было казаться гордой и самодостаточной!
И вот, теперь, она даже не имеет сил, чтобы нормально вздохнуть, боясь, что едва отпустит закушенную губу, начнет реветь от страха.
Сама виновата, черт возьми!
Надо было собраться.
Операция едва началась, а у Марины уже не хватает выдержки…
— Я уверен, что мое плечо гораздо мягче и более пригодно для того, чтоб ты упирала в него свой лоб. — Сильные руки обняли Марину, разворачивая от стены. — Ты хоть стену не продавила? — Константин нежно поцеловал ее в макушку, крепко прижимая к себе.