Читать интересную книгу На всю жизнь и после (СИ) - Шаталов Роман

Он, держа пакетик перед собой в обеих руках, направился в свою комнату.

— Я тоже, в принципе, не причиняю забот, и пользы от меня не меньше, — сказал сладкий голос змейки, которая выползла на плечо Бориса.

Юноша погладил её средним пальцем по головке со словами:

— Да вы сама скромность, и эмоции с вас сцеживать не нужно.

Борис хлопнул себя по коленям, поднялся и направился в кабинет.

***

— Он меня за дурака держит или сам тупой? — сказал сухим тоном коротко стриженный мужчина, отшвыривая чёрного как кусок угля воробья с такой силой, что бедняга даже не смог двинуться, а размазался кляксой по стенке, обратился дымом и улетел в неизвестном направлении.

Мужчина был одет в белую рубашку поло, бежевые штаны и тёмно-коричневые туфли, на левом запястье позолоченные дорогие часы, а на воротнике висели солнцезащитные очки авиаторы. Внешне атлетического телосложения, высокий, широкоплечий, тёмно-коричневый цвет волос, глаза карие, небольшой прямой нос и слегка выпирающая по бокам челюсть. Он прогуливался по складу своего небольшого супермаркета, который располагался в отдельном здании во дворе многоквартирных домов. Воздух там сухой, но прохладный, пахло пластиком, овощами и специями. Спокойное лицо мужчины сохраняло хладнокровное оцепенение, но телодвижения были резкими и всё наращивали темп.

— Олег Александрович, можно вас? — обратилась к нему с другого конца склада женщина слегка за сорок, одетая в красный жилет униформы.

Олег остановился и повернулся к ней. Женщина пару секунд стояла на месте, но, в конце концов, двинулась к нему.

— Нам персонала не хватает. Бегаем от полок к кассе как угорелые, — сказала она, поправляя русые кудряшки на затылке.

— Ажиотаж скоро спадёт, впереди лето, отпуска. Народ разъедется и отдохнёте.

— Так пока он разъедется, мы в пыль сотрёмся.

— Вы же понимаете, что нанять унта не так-то просто, а блудные мне пока не попадалось. Есть у вас на примете блудные?

— Нет, — сказала приглушенным голосом женщина, которая осознала, насколько безнадёжна её просьба. — Может, что-то можно придумать?

Олег повернулся всем телом налево и подумал о том, что сбор безина не сократится от недостатка персонала, но уставать работники будут сильнее — а там где тонко, там и рвётся. Он понимал, что этим унтам некуда деваться, потому что работать они хотят только в этом магазине. В любом случае, нужно исключить любые попытки объединения и вызова его на честный поединок. Олег думал, как обычно, примерно три минуты, и в первую очередь о своей выгоде, а его подчинённая терпеливо дожидалась ответа. Перебирая варианты, хозяин магазина решил зародить надежду, пусть и краткосрочную, в сердцах подчинённых и выиграть время.

— Задачка непростая, дай мне время подумать. Я обязательно её решу.

Женщина огорчённо опустила глаза, кивнула и удалилась в торговый зал.

Олег старался не употреблять, как он их сам называл, слова неуверенности и слабости: «затрудняюсь ответить», «не знаю», «может быть», «возможно», «наверное» и т. д. Он прекрасно понимал, что работники его недолюбливают — за что его любить, если у одних он отобрал территорию, а унтам без территории не доплачивает, — но запугивать их тоже глупое решение. Олег понимал, что в его руках мир, который нужно холить и лелеять, хотя подчинённым не обязательно знать всё, тем более тёмные стороны своего хозяина. Они-то как раз занимали большую часть его размышлений. Олег ломал голову, как заполучить новые территории, забирать больше и отдавать сотрудникам меньше, расширять свои заведения без ущерба для себя, совершенно не думая о других. Порой эти размышления приводили его к безумным идеям, которые граничили со всеми известными законами и уж точно не могли придти в заурядную голову.

Он продолжил прогуливаться по складу, обдумывая просьбу Виктора. Слишком очевидно, что к нему подсылают шпиона, даже если Борис пока этого не осознаёт. Тогда в баре Олег хотел зародить зерно сомнения в душе молодого унта, и начать разлагать дело Виктора через блудного, от которого татуировщик не может избавиться. Но сейчас в планы нужно вносить коррективы, поскольку вторая беседа должна была состояться после посвящения во все тонкости магии унтов. Предполагалось, что Борис к тому моменту будет знать и уметь всё, что знает и умеет Виктор. Лучше не отказываться от просьбы, учитывая то, что татуировщик знает о содержании их разговора в туалете бара. Для понимания какой именно стратегии придерживаться — а их Олег выстроил на каждый из возможных вариантов уже немало, — ему нужно узнать непосредственно от Бориса, что именно тот умеет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 7. Часть 2

Борис после подготовки сеанса для клиентки попросил Виктора отпустить его пораньше, он хотел обдумать причину своих неудач на свежем воздухе. Мастер был не против, поскольку записей всё равно не осталось, и ученик в любом случае просидел бы остаток дня без дела. Перед уходом юноша проверил, лежит ли кожаный бублик в его заднем кармане. Он никогда не надевал его заранее, потому что во время действия браслета, носитель испытывал скверное ощущение. Бублик не просто скрывал татуировки, он натягивал поверх кожи ещё один слой похожей ткани, которая дышала не так хорошо, как Борису хотелось. Но юноша понимал, что это всё для спокойствия бабушки, а ради неё он готов и не такое вытерпеть.

Погода на улице стаяла дождливая, небо заволокла лёгкая пелена туч, слабо обдувал прохладный ветерок. Год назад Борис мог замерзнуть лишь от подобного вида из окна, и без верхней одежды никуда бы не вышел, но сейчас благодаря наращённым, выносливым мышцам прогуливался в своей повседневной рубашке. Людей на тротуаре ему встретилось много, но все они были какие-то задумчивые и невесёлые. Юноша как никогда в жизни хотел залезть им в головы и узнать причину их потухших эмоций. Не все окружающие ведь унты и не все такие же, как он или Виктор. Зачем они сдерживают себя? Ведь улыбка порой нужна тому, кто улыбается, а не окружающим.

Он остановился посреди тротуара. Люди, которые шли за ним, недовольно вздыхали, но обходили его. Бориса остановила мысль о том, что глаза окружающих сейчас почернеют, а зрачки нальются красным. Он будет окружён каменными лицами, купол накроет небо, и в него полетит огонь. Юноша не боялся этого, его уже ничто не сможет напугать, но понимание, что вокруг него минное поле не выходило из головы. В такие минуты он вспоминал правила:

Людям не вредить.

Блудным — истинный путь.

Не просто сбор, но и помощь.

Забираешь место в честном поединке.

Никаких отношений между унтами и людьми.

Хинт — это Хинт, а Унт — это Унт.

После перечисления Борис копался в воспоминаниях для вынесения вердикта, что он не нарушил ни одно из них. Только после этого ритуала, его сознание успокаивалось, и он не думал о наказании до следующего раза.

Он пошёл дальше. Будучи молодым человеком, Борис естественно заглядывался на проходящих мимо красивых девушек, но его взгляд определённо не был прикован к их симпатичным лицам. Глаза скользили аккуратно и деликатно, но иногда юноша замечал, как девушки прикрывают своё декольте, порой с явно неприличной глубиной. Раньше ему это доставляло удовольствие, вызывало чувства, а теперь занятие подобного рода стало развлечением совершенно противоположного толка. Можно сравнить такое созерцание прекрасного с просмотром картин. Дилетант в живописи понимает, что она красива и написана отлично, — так бы он точно не смог — но это полотно, в конце концов, оставляет его равнодушным.

Наконец-то он нашёл фаворитку сегодняшнего дня — она была в чёрных туфлях спортивного стиля и обтягивающих джинсах, — а выше его глаза пока не поднялись. Соблазнительные, широкие округлости бёдер незнакомки приковали к себе всё внимание юноши. Пока Борис нагло пялился на неё, он заметил, что, стоя спереди, всё равно видит её мягкое место. Девушка уже была достаточно близко, чтобы поймать его похотливый взгляд, но юноша, повинуясь инстинктам, резко перевёл глаза на её лицо — это оказалась Ирина. Она шла прямо на него, легко улыбалась и лучилась жизнерадостным настроением. У него не было сомнений, что Ирина рада его видеть и поэтому ускорила шаг, но всё же не ослаблял свою настороженность.