Читать интересную книгу Честь Афродиты - Владислав Вишневский

— Женька, ну ты как тут, чего нового? — Привычно оглядываясь, не сесть бы на что непотребное, спрашивает Василий…

— Да нормально. Хавать будешь? — Хлебосольно интересуется Евгений, указывая рукой на груду разнокалиберных кастрюль и чашек. Раскрыв маленький холодильник, показывает запотевшую бутылку водки, шмат колбасы и огородную зелень.

— Нет, спасибо. Я мороженое только что ел, — признаётся Василий. — Перебил аппетит.

— У Надьки что ль? — сам в трусах, присаживаясь, широко расставив худые коленки, угадывает Евгений, и лицо его расплывается в задумчивой ухмылке.

— Ну да.

— Как она? Про меня спрашивала, помнит?

— Не спрашивала. Мы не одни были…

— Понятно, проехали… А чё пришёл? Чё-та надо?

— Да понимаешь, Жека, Марго просила узнать…

— Марго?

— Да.

— Хорошая девка. Правильная. Наша! Как она? Всё такая же? Замуж не вышла? А то я готов…

— Я бы и сам готов, но… У неё уже есть один…

— Ничё мужик?

— Нормальный.

— И чё?

— Короче, ты случайно не заметил тут каких посторонних… У вас, здесь. Двое или трое. А может один…

— Братан, да ты знаешь сколько здесь таких случайных… — весело воскликнул Евгений. — Пруд пруди. Пассажирский состав «Москва-Воронеж». Дурь одна.

— А ты?

— Ты про чё, про дурь? Нет, конечно. Что я, дурак что ли! Я не подсел. Попробовал пару раз… как-то. Крыша сразу слетела… Первый раз в космос, второй раз дальше. Едва вернулся. Еле оклемался… Не рассказать. Думаю на х… мне это надо. Дурнее паровоза что ли? Пусть придурки кайф ловят, а я и без него всегда в шоколаде. Видал, как у меня здесь всё клёво! — Евгений указал на свои хоромы.

— Молодец! Дней пять как назад… На дно залечь были должны… Марго говорит…

— Марго!!

— Ага! Больше негде им загасится.

— Не-а, у нас вряд ли. У нас все на виду. Я бы знал, а вот у вояк… Там запросто. Там, говорят, какие-то несколько дней как живут. Гасятся. Светка моя говорила.

— Светка?

— Ну эта, которая за бабу у меня… Видишь, убирает тут, готовит… Замуж за меня хочет…

— А ты?

— А хрен его знает? Она уже, говорит, залетела. Представляешь? От меня. Врёт наверное, да? Я думаю врёт, лапшу вешает.

— Так значит у вояк, говоришь? А как уточнить? Только чтоб по-тихому. Не спугнуть.

— А они вам нужны?

— Марго нужны.

— Ну, если Марго, я просеку. Заедь завтра или после завтра.

— Заскочу.

— Ну давай, лети! У вас время деньги.

— Кстати, деньжат тебе немного подкинуть?

— Ты чё, брат, за каким мне деньги? — Сильно удивился Евгений. — У меня Светка есть. Когда пятихатку, когда штуку деревянных всегда домой за день приносит. Если тебе надо — скажи, я сам тебе дам.

— Нет, не надо, братан. Я поехал. Если что… Бывай.

— Ага. Покеда.

Именно такой где-то деловой разговор состоялся у Василия в затоне «У Натальи», почти сразу же после известного совещания в кафе. Получается, права было Марго, когда говорила, что не всё милиция знает, и знать может. Хотя, с другой стороны, а может и знает, да не всегда реагирует. Надо ей! И правильно, если всех арестовать — куда такую ораву спрячешь? Не сталинские времена, концлагеря закрыты.

Уже на следующий день, Марго знала, что где-то в затоне есть какие-то пришлые, прячутся. Что, пропуская фантазию про «нашу» Уму Турман, Верка ей сообщила ещё нечто на первый взгляд странное, из своей акушерской жизни. Такое…

Вечером на приёме в клинике была одна местная молодая леди. На пятой неделе. Верка ассистировала. Жена военного.

— Доктор, вопрос можно? — спросила та, сидя в том самом гинекологическом кресле.

— Та-ак! У тебя тут, милочка… умм… так, та-ак… всё очень хорошо, всё хорошо, всё в порядке! — Не отрываясь от зеркальца на длинной ручке, сидя и заглядывая в полость, протянула доктор. — Спрашивай, — разрешила она, — что у тебя, детка?

— «Мой» вчера после обеда домой вернулся в шейном корсете, как рыцарь в доспехах… Представляете?

— Хмм… Чего это он у тебя? Где был? — не отрываясь от обследования, без явного интереса, спросила врач.

— Так он же у меня в комендатуре старшим прапорщиком служит, ну и, говорит, на боевые учения попал. Не то прыгал, не то перепрыгивал через там что-то, я не знаю, но шею повредил. В госпитале выправили. Корсет шейный надели. Вот.

— Ну и что? Нормально. Жить будет. — Прямолинейно заметила доктор, стягивая с рук резиновые перчатки. — Вопрос-то, твой, девонька, в чём? Что беспокоит?

— Понимаете, у нас… как бы это сказать… традиция, эээ… любить друг друга. Как со службы возвращается, так и… А тут, такая радость: он и ночью дома, и днём… А я же не работаю… Вот и хотелось бы знать. Можно нам… ммм… как бы это сказать… любить друг друга?

— Сексом что ли заниматься? — Вновь открытым текстом спросила доктор.

— Ну да! Он же в корсете?

Доктор в испуге отстранилась, глядя поверх очков, уставилась на пациентку. — У него что, и ЭТО ДЕЛО в корсете?

— Что вы, нет, конечно, — смутившись, воскликнула пациентка, — только шея. Ему наверное вредно!

— Плоду? — уточнила Верка. Она слышала, слушала и «видела» проблему пациентки во всех плоскостях.

— Да нет, я про Витю говорю.

— А, про Витю! — Доктор понимающе скривила лицо. — Ему можно. Только поменяйтесь местами. Он снизу, ты — сверху. И всё. Наслаждайся моментом. Лови кайф, как говорится, пока дома. Только сильно не увлекайся, милочка. Что-нибудь повредить можешь.

— Ребёночку? — спросила пациентка.

Доктор снисходительно хмыкнула…

— Нет, твоему Витеньке. К корсету же привыкнуть надо. И ему и тебе…

— Мне он не мешает.

— Так в чём дело, вперёд, девонька, действуй-злодействуй!

— Так я могу идти?

— Хмм, когда я кого держала?! Не смею, как говорится… Всего хорошего, милочка. Верочка, приглашайте следующую!

Вот такой где-то разговор, почти дословно, Вероника и передала Марго. И кто бы мог подумать, что Марго именно в нём нужное зерно углядела, про старшего прапорщика со сдвинутой шеей. Это он видимо со своей «бандой» в редакции разгром учинил, решила она. Смущало одно: военный, он же свой, он же не бандит, как он мог? С этим и обратилась к КолеНиколе…

24

Возвращение домой откладывалось, а я уже не очень и хочу, только позвонил маме, успокоил, что купаюсь, загораю, даже на яхте научился рулить, да… «А где дядя Гриша?», спросила мама. «А, дядя Гриша он здесь, где ж ему быть, со мной, только сейчас его нету, на рынок пошёл. Проходу мне не даёт, ходит и ходит за мной, как нянька. Ты не беспокойся, за рыбой сейчас пошёл, уху будем варить. Учить меня будет»… Короче, здоров, скучаю, привет и всё такое, отметился. Меня больше занимала Марго. Вернее, чего она в лейтенанте своём нашла? Ну да, да, в старшем лейтенанте. Я уже их обоих видеть не могу, так они въелись в мою печенку… Уб-бил бы, кажется… Его, конечно. Правда времени на это нет. Предстояло какую-то гостиницу прошерстить, ну, проверить… Задача такая была поставлена… Кем-кем, Марго, конечно, и дядей Гришей. Они теперь у нас эти… легенды и сценарии составляют. Как будто проверка паспортного режима. Причём, я в составе пограничного наряда. Представляете? Чего проще. Для меня это вообще — привычное дело. Я же столько раз там, в погранцах, это всё проходил, правда только теоретически, вживую не пришлось, только на зачётах. Мы же в основном рядом с контрольно следовой полосой «мухтарами» бегали, да разную дикую живность их сеток-колючек вытаскивали. Они же не понимают, звери эти, что это препятствие не для них, они же дикие, и рефлексы такие: то гон, то пожар, то голод. Потому и тревожили границу. А так, у нас всё «на замке», никто не покушался, да мы бы и не позволили. В общем, я обрадовался. Представляете, я вхожу в номер…

«Ваши паспорта, господа», говорю, а они раз, так — неожиданно — он в окно, а она под кровать… дядя Гриша за ней, а я сигаю в окно, этаж второй, конечно, не больше, и… А вдруг пятый? Нет, пятый не желательно, высоковато… Короче, у меня автомат! Быстренько беру этого на мушку, прямо с руки, из окна, вижу гада — он оглядывается, о, так это же Николай! Ни фига себе, удивляюсь и… Он исчезает за углом… Уш… Нет, этот вариант не подходит, отпадает. По другому. Он бежит, оглядывается, до угла далеко, я кричу: «Стой, стрелять буду!», так положено. Быстренько снимаю с предохранителя, передёргиваю затвор… ствол вверх, делаю предупредительный выстрел, и следующий на поражение — на тебе, гад: «33», ё… промазал, он продолжает как заяц скакать, и… скрывается за углом… Всё! Так и знал… Ушёл, собака.

— Волька, чего ты такой расстроенный? — неожиданно входя в комнату, громко спрашивает дядя Гриша, опуская большую сумку и падая в кресло, а я и не слышал, отвлёкся. — Ффу, устал. — Говорит он. — По дому соскучился? — Спрашивает. — Не переживай, скоро поедем. — Успокоил.