Яровит – это один бог с двумя именами. Также были боги Поревит и Поренут, о которых мы знаем только то, что они составляли какую-то триаду вместе с Руевитом. Может быть, это три разных ипостаси одного бога. Причем у Поревита было пять голов и не имелось оружия, а у Поренута четыре лица на голове, а пятое – на груди. Левой рукой он касался лба, а правой – бороды. Был бог Прове, у которого вообще не было храма, и ему поклонялись в священных дубравах. (Так же, к слову, обстояло дело и со всеми богами на Руси.) Прове обычно связывают либо с Перуном, либо с Поревитом. Был еще Припегала, которому приносили жертвоприношения с плясками и дикими воплями. Было в этом что-то дионисийское, но подробностей мы не знаем. Была богиня Подага, о которой вообще ничего не известно. Была богиня, судя по всему, жизни и плодородия по имени Жива.
Радегаст. Иллюстрация к книге «Мифология славянская и российская» А. С. Кайсарова, 1804 г.
Дальше мы вступаем в об-ласть фантазий. Например, многие ученые и литераторы, исходя из этих рассказов, делали вывод, что у балтийских славян были боги Белобог и Чернобог. Это отразилось в романе Нила Геймана «Американские боги», где действуют два таких бога. Но, судя по всему, в реальности у славян ничего подобного не было. Может быть, какой-то бог был связан с белым цветом, а какой-то – с черным. Как, скажем, Свентовит и Триглав. Но Белобог и Чернобог определенно придуманы. Точно так же, как, скорее всего, придуман бог Ярило. Была сила, связанная с солнцем, с плодородием. Но бога такого не было.
Великий лингвист и специалист по фольклору Владимир Яковлевич Пропп использует замечательное понятие «недоразвившиеся божества». Он считал, что славяне сначала прошли этап поклонения животным или деревьям. Огромное количество обрядов было связано с растениями. Например, заламывание березы, закудрявливание. В детстве меня очень шокировала песня: «Я пойду, пойду погуляю, белую березу заломаю». Но ведь деревья ломать нехорошо! На самом деле «заломать» – это не сломать, а закрутить кольцо из веток. Иногда дерево к земле привязывали и закрепляли. Пропп считает, что таким образом получали энергию, идущую из земли. Вспомним упомянутую нами в разговоре про медведя липу. Липа считалась священным деревом с древних дохристианских времен. Если нужно было получить так называемый живой огонь для обрядов, например, чтобы заново разжечь огонь в очаге на Новый год, терли липовые палочки. Конечно же, говорили о том, что липа лечит, защищает от злых духов. Считалось, что липа – это дерево Богородицы, она отдыхает под ним, когда спускается на землю. В славянском мире главные деревья – это береза, липа и дуб. Культ хвойных деревьев развивался намного севернее.
Владимир Яковлевич Пропп, русский филолог, 1928 г.
Пропп считал, что на следующем этапе появилось поклонение силам, принимавшим все более антропоморфный облик. Что такое Масленица? Это зима или смерть? Или это какая-то кукла? Кострома, которая связана с костром, – тоже что-то вроде куклы. А кто такой Купала? Часто говорят, что Купала – это бог. Но такого божества не было, был праздник Купалы, связанный с огнем и с водой, не более того. Это, по мнению Проппа, и есть недоразвившиеся божества. И если бы не пришло христианство, то дальше последовало бы развитие культа, появились бы действительно антропоморфные божества и сюжеты, связанные с ними. Но этого не случилось.
Об этих представлениях мы можем судить по сохранившимся обрядам, обычаям, где-то прослеживаемым вплоть до сегодняшнего дня или, к счастью, очень хорошо зафиксированным в XIX – начале XX века, когда они еще были живыми. Но мы обязаны учитывать, что нашим суждениям о них присущи такие же ограничения, как и в отношении первобытных людей. Мы можем пытаться понять представления первобытных людей по обычаям сегодняшних народов, живущих архаической жизнью. Но это все равно разные общности. Так и обычаи русских крестьян XIX века дают некоторое представление о культе древних славян, но это далеко не одно и то же.
Славянский мир был наполнен недоразвившимися богами, духами, связанными со стихийными силами и природными объектами, с огнем, с деревьями. Очень интересны представления о колодцах и вообще о воде. Невероятное количество обрядов, историй, сказок, представлений, связанных с водными источниками, видно по всему славянскому миру. С колодцем очень тесно связана была богиня Мокошь. Колодец, ключ – это как бы портал, ведущий в буквальном смысле в подземный мир. Поэтому к колодцу приходят покойники, которым нет покоя на том свете. В некоторых местах считали, что тем, кто хочет увидеть тени своих умерших родных, надо в определенные дни смотреть в колодец. Если надо вызывать дождь, то, конечно же, это делать нужно возле колодца. Есть очень интересное наблюдение у Н. И. Толстого, указывавшего, что все источники воды в представлении славянского мира связаны между собой: подземная вода, вода, падающая с неба, вода в колодце составляют единство. И если нет дождя, то это значит, что где-то закупорились сосуды. Поэтому, если у колодца совершить правильный обряд, то и с неба пойдет вода.
Конечно, здесь, у колодца, появляются русалки, которыми обильно населен славянский мир. Когда мы говорим «русалка», то немедленно представляем себе женщину с рыбьим хвостом. Однако это образ не из славянского мира, а, скорее, Русалочка Андерсена. Но вот у Пушкина, как известно, русалка почему-то на ветвях сидит. Во многих детских книжках можно обнаружить русалку, которая сидит на ветвях и свешивает вниз хвостик. Когда герой юмористической повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу» попадает в Изнакурнож (музей Института Чародейства и волшебства), где творятся странные вещи, то в какой-то момент на него с веток дуба сыплется сухая рыбья чешуя. Понятно, что где-то там, наверху, обитает русалка, про которую заводит свою песнь говорящий, но по-стариковски забывчивый кот. Однако все это современные образы, порождение XX–XXI веков. Русалки из славянского фольклора рыбьих хвостов не имели.
Выдающийся специалист по фольклору Дмитрий Константинович Зеленин (1897–1954) собрал невероятный материал о русалках. Из этого материала видно, что их все представляют по-разному, и по крайней мере на севере русалки далеко не красавицы.
Еще один знаменитый образ русалки – в повести Н. В. Гоголя «Майская ночь, или Утопленница». Там это прекрасные девушки, которые водят хороводы близ воды, и они скорее похожи на то, как представляли русалок на юге России и на Украине. Чем севернее, тем больше, тяжеловеснее, толще становятся обитающие в этих краях