— Дьер Ян, позаимствуйте мне что-нибудь из вашей одежды, — ей надоело кутаться в накидку.
Тоцкого её вполне обоснованная просьба почему-то развеселила.
— Мёрзнете? Может, растопить камин?
И такое дьявольски невинное выражение лица. Будто дело действительно в температурном режиме, а не в том, что на Лере из своего только нижнее бельё.
— Я предпочла бы одежду, — таким же милым и невинным голоском ответила она. И добавила из вредности: — Если вам не жалко.
— Предлагаю подняться в мою спальную, — сменил он тактику. — Там в гардеробе подберёте, что вам будет по душе.
До полной остроты ощущений Лере только вместе с Тоцким в его спальне оказаться не хватало. Она послала ему улыбку в духе: ни за какие коврижки не куплюсь.
— Я доверяю вашему вкусу, дьер Ян. Была бы благодарна халату.
В его рубашках и брюках она утонет — он же на голову выше и в два раза мощнее.
— Хорошо. Есть у меня кое-что на примете. Вам будет к лицу.
А какой лукавый блеск в глазах. Валерия даже гадать не решалась, что он имеет в виду. Впрочем, что бы это ни было, всяко лучше, чем тряпица, служившая накидкой на кресле.
Тоцкий с таинственным видом удалился. А Лере ничего не оставалась, как коротать время, попивая кофе. Кофе Тоцкому удался. Ей казалось, что она ещё ни разу в жизни не пила ничего подобного. Шоколадная горчинка, терпкость, привкус вишнёвых косточек и почему-то поджаристой хлебной корки. Не совсем сочетаемые вкусы сочетались в напитке волшебно. Она растягивала удовольствие, как могла. Но хоть чашка и была внушительных размеров, кофе плескался уже на самом дне.
Последний глоток встал Лере поперёк горла. Она увидела входящего в гостиную Тоцкого и остолбенела. Собственно, не сам Тоцкий вызвал её удивление, а то, что было у него в руках. Лера заранее смирилась, что ей предложат одеться во что-то необычное — она ожидала от Тоцкого любой подставы. Какой-нибудь костюм для верховой езды или пижаму. Но это было то, о чём она даже подумать не могла — три варианта женских нарядов, аккуратно подвешенных на плечики, в магазинной упаковке — полупрозрачных чехлах.
Тоцкий разложил наряды рядом с Лерой на софе.
— Выбирайте любой. Впрочем, они все ваши.
— Мои?
То есть как это? Лера была в полном недоумении, но это не мешало ей разглядывать наряды. Изысканное бальное платье (смелое красное), строгий тёмно-синий брючный костюм (ого! Лера ещё ни разу не видела здесь женщину в брюках — видимо, последний писк моды), и блуза с юбкой, которые сошли бы за повседневную деловую одежду. Сразу было видно, что всё это самого высокого качества. Стильное, из благородных дорогих тканей. И размер навскидку Лерин. Только всё же с какой стати всё это Лерино?
Она глянула на Тоцкого. Тот подавил довольную улыбку и с самым серьёзным видом заявил.
— За успехи в учёбе я, как ректор, решил вас премировать. Согласно уставу академии.
— В уставе академии говорится, что ректор должен покупать студенткам платья? — со скептичной ухмылкой уточнила Лера.
— В уставе академии, в пятом параграфе, пункте три, подпункте девять, говорится, что обязанность ректора — поощрять старательных студентов, — всё с той же деловой непререкаемой строгой серьёзностью заявил Тоцкий. — Я купил всё это, когда вы получили первую пятёрку по моей дисциплине. Просто ещё не было подходящего случая вручить вам поощрение. Но сегодня как раз представился.
— Поощрение за успехи в учёбе? — Какой благовидный повод. — Я так сразу и подумала.
Сколько же Тоцкий тогда должен платьев отличнице Бланке?
Лера не знала, как на это реагировать. По-хорошему надо было отказаться. Принимать такие подарки от мужчин чревато. Но она ничего не могла с собой поделать. Ей нравился совершенно серьёзный, чуть ли не мрачный, Тоцкий, которого выдавали до жути довольные глаза и уголок рта, приподнятый ровно настолько, чтобы сделать его мрачность адски привлекательной.
— И имейте в виду, Валерия, — добавил он грозно. — Отказываться от поощрения ректора — прямая дорога впасть ему в немилость и начать получать заслуженные и незаслуженные неуды.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Угрожаете, что будете меня специально заваливать?
— Да, — нагло улыбнулся он.
— Ладно. Под давлением обстоятельств я вынуждена принять ваше поощрение.
Не в кресельной же накидке возвращаться в общежитие.
Лера потянулась к своей чашке сделать глоток кофе — хотелось смочить горло после занимательного диалога с Тоцким, но посудина оказалась пустой.
Он заметил её досаду.
— Может, ещё по чашечке? — улыбнулся дьяволом-соблазнителем.
Валерия амплитудно закивала головой — кофе хотелось смертельно, и Тоцкий удалился исполнять желание.
Оставшись в гостиной одна, Лера решила первым делом одеться. Выбрала блузу с юбкой. Самый практичный из нарядов. Подошёл идеально. Клетчатая юбка — шерстяная, плотная, но нисколько не сковывала движений. Блуза, напротив, была тонкой, нежной, приятной к телу. Валерия подошла к одному из зеркал, которых в гостиной было целых три. Она оценивающе смотрела на своё отражение и думала, что же всё-таки движет Тоцким? Сначала ботинки, теперь, вообще, целый гардероб. Охмуряет?
Впрочем, от Тоцкого мысли быстро перескочили на Ольшанского. Не отпускало беспокойство, не сильно ли он ушибся, упав с кресла? А ещё на роликах собрался кататься. Да с его невезением он костей не соберёт. Очень хотелось найти способ ему помочь. Лера была практически уверена, что можно отыскать и менее радикальный приём, чем брак.
Ей хотелось обсудить этот вопрос с Тоцким, но тот пока ещё не появился в гостиной, поэтому она решилась побродить по особняку в его поисках. Шла на запах кофе и быстро отыскала кухню.
Картина ей открылась умилительная. Уютная деревянная мебель, про которую в земном мире сказали бы — в стиле кантри, и Тоцкий у плиты с туркой в руках. Он обернулся и с любопытством просканировал приодевшуюся Леру.
Она даже попозировала немного его взгляду. Развернулась и так, и этак, заставив Тоцкого расплыться в улыбке.
— Мне нравится. Надеюсь, вы и дальше будете проявлять успехи в учёбе, чтобы я мог вас и дальше поощрять.
Ему если мёд, так и ложку. Какое дальше?!
— Садитесь, — кивнул он на высокий стул возле барной стойки. — Кофе вот-вот будет готов.
Лера воспользовалась приглашением. Но праздно ждать не собиралась.
— Я всё равно не доверяю словам Корнелии, — заговорила она о том, что её в данный момент больше всего тревожило. — Я не отрицаю, что, как ведунье, ей многое известно. Но говорит ли она правду? А может, ведёт какую-то свою игру?
— Зачем ей это?
— Не знаю. Но у меня закрадываются сомнения, что возможно, несчастья Ольшанского совершенно никак не связаны с родовой магией и нет никакой необходимости смешивать её и разбавлять. Нельзя это как-то проверить?
— Думаю, можно, — Тоцкий ответил так быстро, будто ждал от неё этого вопроса.
— Как?
Он разлил кофе по чашкам и сел рядом с Лерой за барную стойку.
— Проверить можно экспериментально, — заявил Тоцкий с видом заправского учёного. — Давайте не будем расторгать помолвку…
— Не вариант, — тут же перебила Лера. — Я уже сказала всё, что думаю по поводу бессмысленного документа.
— Это для конспирации, — успокоил её Тоцкий. — Просто будем делать вид, что оба согласны на брак. Вы же хотите проверить слова Корнелии? Она сказала, что когда дело пойдёт к свадьбе, несчастья, атакующие Ольшанского, начнут стихать. Вот и посмотрим, лукавит она или нет. Выведем её на чистую воду.
— То есть вы предлагаете изображать счастливых жениха и невесту?
— Именно. Они все плетут вокруг нас интриги: Корнелия, Ольшанский, Анджей. Каждый играет свою игру. Почему мы должны быть проходными фигурами в их играх? Давайте затеем свою! — дьявольские глаза соблазнительно блеснули.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Звучало заманчиво. Действительно, все вокруг лукавят, лгут, хитрят, затевают афёры и интриги, а Лера с Тоцким, что, хуже?
— Важно, чтобы Ольшанский принял нашу игру за чистую монету, — продолжил Тоцкий. — Для чистоты эксперимента будем вести себя так, будто мечтаем о браке. Будем встречаться, ездить в оперу, проводить время в клубах, устраивать по выходным пикники на природе, ужинать вдвоём, целоваться. Что мы, не сможем их перехитрить?