Последняя не понадобилась, когда он в упор прострелил голову продажному служащему. Это было его первое убийство, и совершил он его без труда и колебаний. Как и все последующие.
Приставка, успевшая стать частью его тела и многими ошибочно принимаемая за простые темные очки, лежала на столике у кровати. Икари всегда снимает ее на ночь.
Он не спит. Прислонившись спиной к стене и глядя в темноту слепыми глазами. Глазами, совсем недавно принадлежавшими кому-то другому. Как и он сам. Точность сравнения вызывает у него улыбку.
Он не спит никогда. Участок мозга, дающий ему такую возможность, удален. Это обеспечило ускоренное старение, точнее, созревание организма. Так было нужно его хозяину, слишком нетерпеливому, чтобы ждать, пока плод поспеет сам. Икари даже рад этому.
Ведь если бы он мог спать, ему стал бы сниться один и тот же сон.
Пустота. Без мыслей, без слов, без видений. Без существования. Полное и оттого непредставимое ничто.
Боль. Боль пробуждения, боль иглотродов, вонзающихся в обнаженный мозг, боль терзающих синапсы нейрозондов. Сто де-сятьлет чужой памяти, втиснутых под стонущую черепную коробку. Чужая алчность, ненависть, похоть. Чужой страх. Чужое бессилие.
Вся чужая жизнь.
Чужая? Нет, теперь твоя,
Он видит этот сон наяву, хотя не спит с момента своего рождения. Вот уже целую неделю.
Пардус входит в рубку мобильного наблюдательного пункта, огромного текстолитового краба, переползающего по наклонным опорам и сваям Города, и слышит, как один оператор говорит другому;
– А видел в новостях – вчера взбесившийся кибер-уборщик загрыз и расчленил наркодельца?
– Брешут, – уверенно ответил второй. – Свои же его и расчленили.
– Вольно, – прерывает Волох попытку первого оператора вскочить, – Доложите обстановку.
– Ведем дистанционное сопровождение объекта, – затараторил наблюдатель. – Текущее местоположение его и кибера: сектор «Новый», это на самой границе с Дном.
Волох нетерпеливо кивнул.
– Объект где-то в «ящиках» жилого района, кибер продвигается к нему по вентиляционным каналам. Ориентировочное удаление составляет около семисот метров.
– Хорошо. – Пардус стянул с рук тонкие кожаные перчатки, сел в кресло. – Прокрутите мне запись, сделанную, пока я сидел под «зонтиком».
Перед ним замелькали ускоренные кадры. Вот японец убивает кнехта, падает секретарь (почему? неважно, потом), рыцарь перекатывается на спину, выдергивает из-под себя руки… Стоп!
– Стоп! – громко сказал Пардус. – Отмотать назад. Стоп. Укрупнить изображение.
На экране лежащий на спине тамплиер. Камера делает наезд – видеопрограмма производит быстрый рендеринг, увеличивая попавшие в кадр детали. «Стоп», – снова командует Волох. Весь центр экрана заполняет лицо рыцаря с кровавой ссадиной посреди лба. Ударился, падая на бетон.
«А неприятная рожа у парня, – думает первый оператор. – Нос мог бы и выправить».
«Задумался что-то наш Пардус, – косится на Волоха второй. – О чем это, интересно?»
Начальник службы внешней безопасности «Неотеха», полковник запаса Аркадий Волох рассматривает лицо на экране. Долго, внимательно, барабаня пальцами по твердому подлокотнику. «Ну, здравствуй снова, Лейтенант» – вот и все, что думает он.
– Этого тамплиера зовут Глеб, – говорит оператор в спину наклонившегося над пультом Волоха. Тот отвечает неразборчивым «угу», набирая команды. Это новое имя мало значит для Пардуса. А через минуту не будет значить ничего. Он нажимает клавишу «ввод».
Ползущий по вентиляционной трубе «Доберман» замирает, обрабатывая полученный приказ. Помимо хитрой биотехнической требухи, в его теле спрятано двадцать граммов взрывчатого вещества ВГ-12.
Взрыв этих двадцати граммов эквивалентен взрыву сорока килограммов чистого тротила, вполне хватит, чтобы разнести в клочья самого кибера. И всех, оказавшихся поблизости во время детонации. Но хозяину «Добермана» нужен всего один.
Он приказывает киберу подобраться вплотную к носителю текущей «клоповой метки» и активировать встроенный химический взрыватель. У этого, как его там сейчас зовут, Глеба будет меньше секунды, чтобы на пороге огненного ада вспомнить лицо и имя человека, убивающего его во второй раз.
Теперь уже окончательно и навсегда.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Психиатрическая клиника имени Вениамина Седова была построена в первые годы Перелома. Тогда Форсиз не был еще в должной мере укреплен, и случалось, в дни Прорыва звериные стаи свободно рыскали по улицам. Немудрено, что здание клиники было похоже на средневековую крепость из стали, бронестекла и бетона.
Оно и являлось крепостью, охраняемой интересами влиятельного цеха медиков и мегаконцерна «Глобальные Коммуникации», спонсирующего исследования в области современных патологий мозга. Особенно вызываемых продолжительными контактами с Виртуальной Реальностью.
Кроме того, клиника располагала уникальным и чрезвычайно дорогостоящим оборудованием сканирования памяти, представляющим особый интерес для службы внутренней безопасности «Глобалкома».
Майор Климентов постучал костяшками пальцев по толстому пластику окна, звук получился глухой.
– Что вы собираетесь с ним делать, доктор? – спросил он. Доктор Лазарев пожал плечами, Складки ослепительно белого халата колыхнулись.
– Это ваш человек, майор. У нас существуют общие правила. Если в течение следующих сорока восьми часов его состояние не изменится, мы сдадим его вам на руки. Содержание в отдельной палате – слишком большая роскошь, а совместные забиты доверху. Есть, правда, еще одна альтернатива.,.
Взгляд майора рассеянно блуждал по крошечной каморке за широким пластиковым окном. Столик, кровать и стационарный комплекс жизнеобеспечения. Зеленый огонек успокаивающе подмигивает Климентову, заверяя, что с пациентом, лежащим на кровати, все в порядке. Сердцебиение, легочная функция, уровень антител в крови – все в пределах допустимого.
Допустимого в состоянии, именуемом «кома», разумеется.
– Как же так получилось? – сказал майор себе под нос. Лазарев услышал.
– Разновидность шока, – беззаботно пояснил он. – До момента коллапса не наблюдалось никаких отрицательных симптомов, отторжение нейрозонда произошло под самый конец. Иногда подобное случается во время полного сканирования, мы ничего не можем гарантировать.
– Я понимаю. – Климентов отвернулся от окна. – Вы говорили об альтернативе.
– Я? Ах да… наши госпитали испытывают постоянный дефицит донорских органов, майор. Возможно, вы могли бы согласовать с вашим руководством…
– Мог бы. – Офицер безопасности «Глобалкома» с понимающей усмешкой взглянул на Лазарева. – Никакого согласования не нужно, достаточно моей подписи под актом. Но какая мне с этого выгода, доктор?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});