– На хуя мне вазелин? – хмуря брови, интересуется Архангельский.
– Ну вот как раз для… хуЯ. Стесняюсь спросить, ну блин, любопытство выше меня. Если ты пальцы немного стер, то, что, собственно, с… ним? – перевожу взгляд на его пах. – Пациент жив или мне надо переживать, что эксперимент с развращением отложится? – взгляд у Славы сейчас какой-то озадаченный, что ли. Он молчит, а затем распахивает полотенце.
– Проверяй, – визуально такой же, как и был.
– Значит удар приняли на себя пальцы. Фух. Ну и ладно. Хотя они у тебя тоже такие… в общем нужные в жизни.
– Удар приняли на себя пальцы, потому что я стирал носки. Их пришлось отстирывать долго, в отличие от трусов. Потому что трусами я не ходил по твоему полу. А носками – было дело. У тебя ламинат чернее ночи, видать давно не мыла пол. Носки так и не приобрели белый окрас. Но, возможно, с вазелином дело бы сдвинулось с мёртвой точки, – насмешливо бросает Слава, в который раз одаривая меня своей обворожительной улыбкой.
Ну вот теперь самый раз притворяться мертвой. Нет. Просто обморок.
– Не, не, не. Не надо падать. У тебя пол грязный, – да как он это делает?! – У тебя глаза закатываются, когда ты хочешь изобразить обморок.
– Я думаю, это Никита наследил.
– Конечно, во всем виноват Никита. Так, я есть хочу.
– Я тоже. Уже разложила.
– Нет. Мы не будем это есть, – безапелляционно сообщает Архангельский, демонстративно выбрасывая в мусорку еду. – Доставай сало с чесноком. И хлеб.
– Э-э-э… ты говорил, что у тебя завтра важная встреча. Может, не стоит?
– Стоит, – с совершенно серьезным выражением лица произносит Слава, прихватывая шампанское. Шампанское и сало с чесноком? Да что может быть лучше. – У меня встреча с одним мудаком, который постоянно так и норовит сесть поближе и оплевать меня. Так хоть сядет подальше. Теперь я наконец в него плюну.
– Ну сало, так сало.
Глава 24
Я была уверена, что после произошедшего, буду чувствовать себя, как минимум, неловко, но, на удивление, этого не последовало.
Если бы еще вчера мне кто-то сказал, что я буду сидеть на кухне с полуголым Архангельским и вести задушевные беседы после секса, я бы точно покрутила у виска пальцем. Я никак не могла представить, что с ним можно разговаривать на обычные темы. Мы просто болтали. На совершенно нормальные, обыденные темы, без взаимных подтруниваний. Впервые за все время.
Мне хотелось затронуть тему работы горничной и съемок в рекламе, да и вообще того, как он себе представляет наши отношения. Но вдруг поняла, что не хочу портить этот вечер. Это все можно оставить на утро, учитывая, что Архангельский ночует у меня. Последнее, правда, малость напрягает, ибо я совершенно не представляю, как можно с кем-то спать.
– Утоли мое любопытство. Ты хоть раз влюблялась?
– Я вообще-то тебе говорила, что у меня было два парня. И я не шутила.
– Причем тут парни и наличие отношений к влюбленности? – хочется взбрыкнуть и ляпнуть какую-нибудь колкость, но, на удивление, сдерживаю свой эмоциональный порыв. Чего тут беситься, если он прав?
– Нет. Не влюблялась.
– Почему-то я не удивлен.
– А ты влюблялся?
– Мне тридцать девять, как ты думаешь?
– Моему брату почти тридцать три и этот сухарь еще ни разу не влюблялся.
– О! Так это у вас семейное – припоздниться. Он хоть сексом разочек занимался?
– Разочек точно, у него вообще-то сын есть.
– Так ты у нас тетка Наташа.
– Ага.
– Что-то не слышу радости в голосе.
– Мой племянник болен, полностью лежачий. И вряд ли когда-нибудь поправится.
– Ясно, – не желая продолжать эту тему, возвращаюсь к более позитивной.
– Ты на вопрос не ответил.
– Конечно, влюблялся, – спокойно произносит Слава, откинувшись спиной на стул.
– Много?
– У меня безусловно не настолько отягощенный анамнез, как у твоего брата.
Когда в бутылке почти не остается шампанского, я решаюсь на давно интересующий меня вопрос.
– А почему до сих пор не женат? Это подозрительно.
– Не подозрительнее того, что ты у нас чуть более часа назад в девочках ходила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ловко увиливаешь от вопросов, но я дотошная. Мужчины твоего статуса и внешности не могут быть не женаты без причин. Где подвох? – молчит, прокручивая в руке чашку. Да, бокалов у меня нет. – У тебя реально есть невеста, да? – задаю мучающий меня вопрос. – У вас был договор давным-давно, а сейчас она подросла.
– У меня нет невесты. Я просто шутил, как и про БДСМ. Но раньше она действительно была. В смысле, договоренность.
– Ты поэтому ни на ком не женился?
– Я не женился, потому что у меня не было такой женщины, ради которой мне бы хотелось нарушить свои договоренности, – может, у меня крыша поехала на фоне недавних событий, но почему-то сейчас я нахожусь в полной уверенности, что он не врет. Ни про наличие невесты, ни про причины отсутствия брака к своим годам.
– А дети?
– Я не фанат спиногрызов, если ты об этом. Мужчина может стать отцом и в восемьдесят. К нам природа более благосклонна, чем к вам. Не вижу поводов загоняться.
– Твоя правда. Мужикам вообще проще живется. Прям бесите, – на мой комментарий Архангельский заливисто захохотал. А затем долил остатки шампанского в мою чашку.
– А что ты сделал с Никитой?
– Ты о чем?
– Ну…с лестницы спустил или в морду дал?
– Или из окна выкинул в порыве ревности. Что там еще совершают мужики в кино, чтобы покорить женщину?
– Ой, чего только они не делают. Так что, ты ничего ему не сделал? Даже пару волосиков не выдрал?
– Я тебе уже говорил. Мой брат – провокатор. Лучшее наказание для провокатора – не показывать, что объекта провокации, то есть меня, это задело. И я не из тех, кто любит махать кулаками. Время необдуманных поступков закончилось этак… в девяносто девятом году.
– Ясно. Не хотела сегодня поднимать этот вопрос, но все же. А я тебе теперь не должна денег за статую? – молчит, но при этом улыбается. Вот что на уме у этого мужчины?
– Все пошло совсем не так, как я планировал.
– А что ты планировал?
– Я могу сказать, чего я не планировал.
– Чего?
– Серьезных отношений. Я просто хотел трахнуть тебя пару-тройку раз, после того как наиграюсь в хозяина и домработницу. А теперь мне надо искать новую горничную и как порядочный мужик простить тебе статую. Вопиющее безобразие. Надо срочно искать новый крючок для контроля над тобой, – произносит, не скрывая усмешки. А потом подмигивает, в очередной раз демонстрируя мне свою улыбку.
– Вот последнее мог вообще не говорить.
– Ну как же, даю тебе фору, чтобы была готова к подвохам с моей стороны.
– И все же, не стоит мне демонстрировать свою честность. Кстати, а зачем тебе искать горничную? Я бы могла и дальше работать у тебя. Ну, если будет более плавающий график работы. Мне надо, чтобы я успевала соединять со съемками.
– Как интересно, – кажется, я впервые увидела на лице Архангельского озадаченность. – Ты сейчас серьезно о работе горничной?
– Ну да. Я не люблю убирать и готовить, но, если делаю это, то вполне хорошо. Если ты платил предыдущей домработнице за все это, почему я не могу продолжить работать за ее оклад? Все равно мне придется искать новую работу.
Что я там говорила? Озадаченность? Архангельский конкретно так нахмурил брови.
– А ты как себе представляешь отношения мужчины и женщины?
– О, я как раз хотела тебя об этом спросить.
– Боюсь, что у нас с тобой разные взгляды на отношения. В моей картине мира, если у женщины есть мужчина, то работает она только, если это приносит ей удовольствие, а не для того, чтобы было чем заплатить за квартиру и купить хлеб со скумбрией. Давай откровенно, ты работаешь не для удовольствия. Какой из этого вывод, девочка моя?
– Что мне нужно найти работу, которая принесет мне удовольствие? – выдаю я, не скрывая радости в голосе, потянувшись к коробке конфет. Откусываю половинку и протягиваю вторую Архангельскому. Вижу, что больше сладкого он не хочет, но почему-то съедает протянутую мной половинку.