— А ты не знаешь, что подслушивать нехорошо?
— Ага, убивать конкурентов хорошо, ставить им подслушивающие устройства и заниматься промышленным шпионажем просто замечательно — а подслушивать ни-ни.
— Это в правилах игры с врагами. Я же тебе не враг.
— Угу. Я вам тоже — значит, ничто не мешает вам принять мою помощь в этом деле.
— И ничто не мешает научить тебя не быть слишком любопытным.
— Это невозможно, — ответил я серьезно.
Проф наконец перестал сердиться и улыбнулся.
— Хорошо, рассказывай, что ты понял.
— Так нечестно, почему я, а не вы?
— Потому, что это ты предложил мне свою помощь в расследовании.
— Ладно, это логично. Во-первых, Васто, вероятно, говорит правду. Потому что, когда все собрались у дверей Ланчано, он был только в шортах. А он жирком обрастает, он и на пляже-то не лежит. Искупается быстренько и уходит.
— Это еще ничего не доказывает.
— Но его жена все время лежит на пляже. А как он сам сказал, они только что поженились.
— Ты пропустил мимо ушей реплику про женщин. Ясно, что он описывает свою жену. Ему просто не о чем с ней разговаривать. Он, конечно, постарался убедить меня в том, что глуп как пробка, но проговорился.
— Да, он по крайней мере наблюдателен. И все-таки, почему он и Веллетри не присоединились к нашим тренировкам — не вчера, а раньше? Самое милое дело размяться с хорошими партнерами.
— Как ты их оцениваешь?
— Как бойцов? Никуда не годятся. Васто позавчера зацепился бедром за угол буфета, а Веллетри вчера выронил бокал.
— Насчет Васто я с тобой согласен, он не выходил на татами года три…
— Четыре, с тех пор как его отец умер и некому стало его туда гнать.
— Похоже, а вот Веллетри притворяется. Он почти каждый день делает одно неловкое движение, да так, что не заметить невозможно. Но только одно, как по расписанию.
— Будем делать выводы?
— Попробуй.
— Во-первых, дамы Ланчано тут ни при чем. Обе глупы до безобразия, и к тому же их кто-то усыпил. Это ведь так?
— Да, есть такое снотворное: пока ходишь, чувствуешь только усталость, стоит прилечь и закрыть глаза — как проваливаешься. Стандартная доза действует от сорока минут до часа, а потом, как водится, сильно хочется пить. Его следы в крови Абигель еще сохранились.
— Дальше, дам Васто и Веллетри вы еще не допрашивали, но, судя по реплике Васто, его жена полная дура — хотя это мы и сами заметили. Зато синьора Веллетри, скорее всего, умна, у нее очень тяжелая мужская работа. И она, судя по всему, неплохо преуспевает.
— Почему ты так решил?
— Ну если бы ее операции были убыточны, муж уже принял бы меры, и она бы не работала. И когда мы знакомились, она так сказала, что она — специалист по межзвездной торговле… Не знаю, как это выразить… Гордость, твердость и уверенность в одном флаконе.
— Да, наверное, ты прав.
— В-третьих, и Васто, и Веллетри что-то скрывают, причем, судя по вашим наблюдениям, Веллетри начал скрывать по крайней мере уровень своего боевого мастерства задолго до вчерашнего дня. Так что число подозреваемых уменьшилось вдвое. Так методом дихотомии[35] мы и вычислим убийцу.
— Ну я пока не стал бы сбрасывать со счетов синьору Васто. Но в общем, я с тобой согласен. Хорошо, это все?
— Пока да.
— Тогда иди подремли, а после сиесты пойдешь плавать.
— Опять? А вы опять будете кого-нибудь допрашивать?
— Конечно, я же сказал, что эти беседы будут приватными. Тебя здесь быть не должно… Что, устал так долго контачить?
— Угу, еще немного, и Марио пришлось бы меня вытаскивать.
— Молодой утомленный организм. Тут я тебе ничем не могу помочь. Не будь таким любопытным.
— Вы бы еще посоветовали не дышать.
— Болтун! Марш в кровать!
Отправляясь плавать, я связался с Гераклом и сказал ему все, что я думаю о его хвосте, тем более что истомленный Фебом котяра отказался снова париться возле окна гостиной. Мохнатый обозвал меня неблагодарной собакой и отправился ухаживать за кошками. Мне стало стыдно: Геракл мне так помог, а я… Надо будет попросить у него прощения.
Злой как черт, я бороздил бухту так, что Марио еле за мной успевал. Надо остановиться, а то он меня сейчас как-нибудь перехватит и утопит: рожа у него зверская. Я предложил охраннику оставаться на месте, обещав плавать вокруг него кругами не слишком большого диаметра. Он поинтересовался, что такое диаметр, однако согласился. Из воды мы вылезли, когда уже стемнело. Интересно, проф расскажет мне сам о пропущенных мной разговорах, или мне придется как-нибудь на него давить?
Проф, разумеется, молчал во время тренировки и за ужином. Когда мы вместе поднялись в нашу гостиную, он спросил:
— Ждешь продолжения пьесы?
— Конечно.
— Я вычислил убийцу, но думаю, что ты захочешь сделать это сам.
— Теперь это не получится. Я знаю, что ответ есть, а это уже часть решения, и к тому же вы не будете пересказывать мне все дословно, а только то, что сами сочли важным.
— Тебе сказать ответ? — хитро улыбнулся проф.
— Э-э, нет, придется довольствоваться малым.
— Рад, что ты начинаешь проявлять благоразумие. Сыграем? — предложил он, кивнув на расставленные шахматные фигуры.
— Хорошо.
Мне выпали белые — все-таки это шанс не проиграть профу. Надо только суметь воспользоваться.
— Во-первых, объективные результаты. Смотри, — протянул мне проф сразу три маленьких бластера.
Изо всех трех стреляли после последней замены батарей.
— Это ничего не доказывает.
— Нет, есть методы проверки, поверь мне, ни из одного из них уже по крайней мере неделю не стреляли. Кроме того, в крови синьоры Ланчано следы снотворного впятеро слабее, чем у Абигель.
— М-мм, понятно. А еще?
— У синьора Веллетри мерцательная аритмия — она иногда бывает у тех, кто проводит много времени в космосе. — поэтому у него действительно иногда нарушается координация, и поэтому он больше не может заниматься кемпо. Его жена занята сейчас исключительно его здоровьем. С синьором Ланчано у них было несколько мелких сделок, ничего существенного, это я проверил в сети корпорации (тебе туда лазать нельзя). Синьора Васто — просто красивая кукла, ну это ты и сам мог бы заметить.
Пока проф все это говорил, я успел добиться на доске небольшого преимущества. И намеревался его не потерять.
— Тогда, конечно, все ясно. Только… на что она расчитывала? Что ее ни в коем случае не допросят с пентатолом. Единственную наследницу убитого? Весь этот розыгрыш с унесенным бластером, чтобы все решили, что про изошло самоубийство, глупая дочь испортила картину, и облегченно вздохнули: не надо никого подозревать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});