Читать интересную книгу В небе только девушки! И...я (СИ) - Комбат Найтов

— Как выглядит вещество?

— Пахнет бензином, липкое красное вещество, сильно пачкается и ко всему липнет. Прожигает даже броню.

— Ну, хорошо, с этим понятно, но что потом?

— Нас попросили во что бы то ни стало разбомбить переправу через Неву. Подняли все три группе 3–й штурмовой. А мы, как я уже говорил, понесли потери, когда пытались проштурмовать их аэродром. В общем, я смог поднять 42 машины. Вполне достаточно, чтобы прикрыть мальчиков Вальтера. Построение — обычное: 12 машин — группа расчистки неба, тридцать — основное прикрытие. Облаков было довольно много, ветрено. Шесть пар выскочили из облака, спикировали и примерно с километра расстреляли всю группу, затем я обнаружил, что у нас на хвосте еще четыре пары и сбито четыре машины. Вальтер попытался догнать одну из пар, у него А-4 с форсажем, но, бесполезно, больше ста километров по скорости уступает. Они ушли наверх, а пока гнался, его и сбили. Мы ушли вниз, в расчете, что они пойдут за нами, и вступят с нами в бой. Они вниз не пошли, оставались наверху, лишь иногда помогая другим своим пилотам, пикировали и сбивали. Что удивительно, всегда бьют из мертвых зон. Не видно и не слышно, вдруг взрывы на обшивке. А потом у нас пошел возврат, а у них было много топлива и боеприпасов.

— Чем вооружены?

— Две пушки спереди внизу, в носу, и две в центроплане. Снарядов много.

— А оборонительное?

— Нижний пулемет я видел, меня из него и добили. У меня уже не было топлива, и я планировал. В общем, сесть никому не удалось. Шестеро приземлились в расположении своих войск с парашютом. Рисунок у них на носу веселый: лохматая седая старуха с носом крючком, сидит в ступе, обвешанной бомбами, и правит метлой.

Рейхсминистр отхлебнул уже остывший кофе, сморщился, и надавил на кнопку звонка. Показал пальцем на всех и крутнул им. Принесли турецкий кофе и большие рюмки коньяку, все переместились на знаменитый белый диван и за китайский столик. Герман понял, что его люди не виноваты, и надо трясти конструкторов.

— Ханнес, дорогой, у тебя есть предложения? — спросил он истребителя.

— Нас осталось шестеро из того состава, с кем я начинал эту компанию. Оптимальный вариант, закончить ее, даже приняв любые предложения русских.

— Он на это не пойдет! — мгновенно ответил Геринг. — Другие варианты!

— Курт летом показывал 'кенгуру'. Укомплектуйте нас ими, и мы попробуем разыграть свои козыри.

— Прозит!

— Прост!

— Прозит!

Они допили коньяк, и Геринг вызвал адъютанта. Кнопка вызова имелась и на 'китайце'.

— Оберста Траутлофта и его JG-54 направить Эхтердинген, передать им и дозаказать шестнадцать FW190 серии 'B'. Остальную часть гешвадера комплектовать в Гесау.

— Опять 'щенками'?

Геринг недовольно поморщился, но взял себя в руки:

— Десятерых, Ханнес, я к тебе переведу. Но это — максимум. Насчет высотников я с тобой согласен, они все должны быть настоящими 'гончими'. Ну, а довести остальных до этого состояния — это ваша задача, господин полковник. StG-3 отвести на комплектацию в Оршу, нет — нет, в Варшаву, Вальтер, переучиваться придется, комплектовать будем FW190D. Наш старичок 'Штукас' больше не производится.

Все, кроме рейхсминистра, встали, щелкнули каблуками, и вышли в приемную. Ханнес удовлетворенно получил приказ о повышении его в звании, командировочное предписание в Штуттгарт, представил себе еще раз грустную морду Линдемана. Проверил положение орла на фуражке, и попросил младшего адъютанта вызвать ему такси. Конечно, летать на недоделанном произведении Курта Танка не сильно хочется, но, это меньшее из двух зол. А с 'ведьмами' он посчитается!

А для Линдемана служба в немецкой армии закончилась. Пенсионер. Не имей сто рублей, а имей адекватного начальника, а тот спасал сам себя. Впрочем, ненадолго его хватило. Разработанные планы Генштабы СССР предусматривали полное снятие блокады Ленинграда. Эскадрилья отработала по всем мостам в тылу у Кюхлера, и лишенным нормального снабжения войскам пришлось отходить от города, о чем отлично знали и фон Кюхлер, и Линдеман, еще, когда летели на самолете в Берлин 17–го января. У группы армий Север реквизировали практически все танки, так как OKW решило поквитаться с четырьмя фронтами, отбросивших их от Харькова и взявших левобережные части приднепровских городов до Запорожья. Все танки стягиваются туда.

Уже в феврале мы получили команду перебазироваться в Воронеж. Здесь, на Северо — Западе, война близится к завершению, в случае отхода немцев от города, финны, скорее всего, из войны выйдут. Они с конца сорок первого года активных боевых действий не ведут. По меньшей мере, в районе Ленинграда. По прилету узнали, что наши машины официально называются Ме-1п. Поликарпов сказал, что присутствовал на заседании в Кремле, когда решался этот вопрос. В ответ на претензии ОКБ Туполева, что это — модификация их Ту-2, Сталин сказал, что этот самолет сделали Метлицкая и Путилов, что окабэшные проекты '103у' и даже '103ум' в серию не пошли. Что есть, конечно, общие детали у машин, и они используются при сборке новой машины, и производятся в Омске. Но, летно — технические характеристики новой машины не идут ни в какое сравнение с серийным Ту-2–АШ82ф. Поэтому, ЦК и ГКО считают, что эта машина должна быть названа по фамилиям ее создателей. Что: 'Это наша новая 'метла', которой мы выметем гитлеровцев и с территории СССР, и из Европы'. — процитировал Сталина Николай Николаевич. Еще одна новость: 589–я ОРБАЭ переименована в 1–й гвардейский отдельный разведывательно — бомбардировочный полк авиации дальнего действия. Голованов имел гораздо большее влияние на Иосифа Виссарионовича, чем Новиков, и отобрал у него игрушку. Укомплектовывать полк будут аж до 5–ти эскадрильного состава. В общем, судя по всему, полк у меня отберут. Я же — командир 223–й дивизии. Сидим с Сашкой переговариваемся, которая считает, что Верховный Главнокомандующий всегда прав. И во всем. Что я, паникер и карьерист, и надо брать пример с мудрого решения вождя народов. В общем, либо привяжут к заводу, либо в клетку посадят и будут иностранным гостям показывать. В препоганнейшем настроении потащился на ужин. Теперь ходить туда довольно далеко, дивизионные машины находятся в Курске, где базируется штаб дивизии. Настя и Аня живут теперь отдельно, у меня 'своя квартира' от завода, уже с октября месяца, потому, что постоянные посещения всех служб, как дивизии, так и ПАРМа, не давали девочкам даже выспаться нормально. Останавливается машина:

— Александра Петровна! Вам куда? Подвезти? — 'поп', собственной персоной. Грустно улыбаюсь в ответ:

— Мне в столовую на ужин.

— Садитесь. А я с испытаний И-185–71. Вы его пробовали?

— Нет, и в общем, и не рвусь.

— А что так, машина ведь замечательная. Мы ее еще и доработали по крылу. Очень неплохие показатели, и сегодня подтвердили.

— Летать она будет, а чтобы воевать, там обзор менять нужно. Упреждение нужно брать, а цель под капот уходить будет.

— Но, Александра Петровна, у всех так, мощности и размеры двигателей растут.

— Но, выход‑то, ведь есть. Можно заглянут за капот. Одно время даже серийно выпускался.

Тормоза заскрипели. Он недоуменно уставился на меня.

— Как выпускался, и что это?

— Коллиматорный прицел для бомбардировки с пикирования, с удлинителем.

— И?

— Делаете его широкоугольным, и ставите под капот. Летчик под капот должен заглядывать в основном для прицеливания.

— Александра Петровна, что вы делаете в ВВС, Ваше место в КБ. Переходите!

— Мне уже предлагали. Ни за какие коврижки! Вы меня не довезли!

— Ой, извините.

'К черту! Как все и все надоели с этими предложениями! Нам бы войну закончить, да побыстрее!' — подумалось мне. Наконец, приехали, захожу, а за моим столиком расположился командующий АДД. И здесь обошли! Рядом с ним сидит незнакомый мне летчик, который посмотрел на меня и что‑то сказал Голованову. Тот поднялся из‑за стола и изобразил широчайшую улыбку:

— Александра Петровна! Здравствуйте! Мы только что сели, и Вас ждем. Нам сказали, что Вы будете на ужине.

Приходится изображать улыбку: он — генерал — полковник авиации, командующий АДД, которому предстоит передавать эскадрилью. Прищучить может — мало не покажется! Подхожу к столу, место мое не занято, табличка висит, на столе, кроме таблички еще ничего нет. Видимо, не врут, меня ждали, так как тут же появилась официантка с фарфоровой супницей, вторая принесла посуду и столовые приборы для 'гостей'. Их за столом трое, знаков различия ни у кого не видно, погоны под комбинезонами. Девочки разливают харчо по тарелкам. Из‑за ночных полетов у нас несколько смещены понятия обеда и ужина. Разговоры чисто ни о чем, в основном, о последних новостях с Ленинградского фронта, где происходят главные события. После ужина последовало еще более интересное предложение: вылететь с ними в Москву. Пришлось встать и прикрыть раздвижную дверь, отгородившись от зала.