Читать интересную книгу Смертельный танец шамана - Михаил Березин

Мне захотелось покурить. Я порылся в бардачке, но обнаружил только начатую пачку "Партагаза". Закурил и тут же выбросил сигарету: редкая гадость.

Я снова поехал на заправочную станцию и позвонил Марине.

– Да? – послышался ее сонный голос.

Она была на месте! Сучка! Сучка! Сучка! Отвратительная сучка!

– Мариночка, это Крайский, – закричал я в трубку. – Ни в коем случае не приходи ко мне сегодня, это может оказаться опасным.

– А что случилось? – поинтересовалась она с некоторым вызовом. – Я могу застать там соперницу?

– Если бы! Все гораздо хуже. О подробностях сообщу тебе позже, это не телефонный разговор. Я сейчас вынужден скрываться и звоню из-за города. Просто должен был тебя предупредить, вот и все.

– А ты где? – Голос Марины потеплел. – Ты бы мог переночевать у меня.

Я был тронут. Воистину добрая душа! Не так ли?

– Сегодня, к сожалению, уже не получится, – сказал я. Если можно, я приду к тебе завтра.

– Господи! Конечно, можно.

– Я хочу тебя. – И это было истинной правдой.

Она рассмеялась.

– Я тебя тоже хочу, мой мужчинка.

Лицо мое перекосило, словно от кислого лимона. Ладно, разберемся и насчет мужчинки тоже, успокоил я себя.

– Целую, – буркнул я и повесил трубку.

Когда к аюропорту подкатили две наши машины – БМВ и голубой микроавтобус марки "Фольксваген", – я уже был на месте. За рулем БМВ сидел Горбанюк, микроавтобус пригнал неизвестный мне парень, почти подросток, необыкновенно худой, в джинсовом костюмчике и огромных относительно всего остального кроссовках "Найк".

Мы поздоровались и принялись вместе прогуливаться по гигантскому кольцу, представлявшему собой здание аюровокзала. Пассажиры интересующего нас рейса должны были появиться у секции No37. Горбанюк сообщил, что операция у Джаича прошла успешно и в настоящее время он находится в реанимации, а представительство наше на воздух пока еще не взлетело. Что без труда можно было объяснить: ведь Марине ничего не было известно о "Гвидоне". Впрочем, о "голых пистолетах" ей тоже ничего не было известно.

Как и следовало ожидать, Лили Лидок прибыла не одна. Сопровождал ее весь цвет "гвидоновской" охраны: Бондо, Грач, Миксер, Ева, Блондин и Чарли. Причем, Лили, Бондо и я были приглашены в БМВ, а остальные разместились в микроавтобусе.

Лили выглядела не лучшим образом: глаза припухли, лицо осунулось.

Поначалу я думал, что мы следуем к зданию представительства, но через некоторое время Берлин выронил нас, и мы помчались какими-то проселочными дорогами мимо маленьких, довольно аккуратных деревушек.

– Куда мы едем? – поинтересовался я.

– В Вюнсдорф, – отозвался Горбанюк.

– Зачем?

– Ню задавай сылышком много вопросов, – вмешался Бондо. Вопросы принялась задавать Лили, и постепенно я рассказал

ей все, начиная с нашего появления в Берлине и заканчивая моей вчерашней беседой с Мариночкой Косых.

– Адрес Курта ты ей тоже давал? – поинтересовалась Лили.

Я отрицательно покачал головой.

– Твое счастье. Тогда откуда они могли его узнать?

– Понятия не имею.

Над этой проблемой я и сам ломал себе голову остаток ночи.

– Когда будем в Вюнсдорфе, позвонишь этой стерве и скажешь, что придешь к ней в четыре часа.

Честно говоря, мне представлялось, что мы дружно проберемся в военный городок через забор у магазинчика, однако у КПП нас дожидался поджарый мужчина лет пятидесяти в генеральском мундире. Завидев Лили, он тут же устремился вперед с распростертыми объятиями.

– Генерал Горемыкин, – представился он, обернувшись к остальным.

Машины беспрепятственно въехали на территорию и остановились возле небольшого обшарпанного домика. Мы прошли в помещение.

– Здесь все, что тебе может понадобиться, – сказал генерал.

На столе в сырой затхлой комнате были навалены несколько автоматов системы "Калашников", пару десятков гранат, множество рожков с патронами, два пистолета "Макаров" и невесть откуда взявшийся фауст-патрон. Бондо взял в руки фауст-патрон и принялся его разглядывать.

– Оружие возмездия, – подал голос генерал.

– Это как раз то, что нам сейчас нужно, – отозвалась Лили.

– Откуда? – поинтересовался Горбанюк.

– Неважно. Умеете с ним обращаться?

– Разбюремся, – сказал Бондо.

После этого стало окончательно ясно, что речь уже идет не об антикварщиках и не о заказе фрау Сосланд, а речь идет о возмездии. И что жажда возмездия засела в Лили так глубоко, что она даже не боится ввязаться в драку с международной мафией.

Генерал олицетворял собой саму любезность. Он детально объяснил Бондо, как нужно обращаться с фауст-патроном.

– Может, вам нужна какая-нибудь коммуникационная техника?

– поинтересовался он.

Лили вопросительно посмотрела на Горбанюка.

– У нас имеется несколько радиотелефонов фирмы "Моторола",

– сообщил тот, – официально зарегестрированных в немецком "Телекоме".

– А-а, – сказал генерал.

Оружие аккуратно завернули в линялые армейские одеяла и перенесли в микроавтобус.

– Если потребуется помощь в живой силе, дай только знать,

– тепло произнес генерал Горемыкин на прощание, обращаясь к Лили.

– Буду иметь в виду, – проговорила та и неожиданно всхлипнула.

– Ну-ну, – успокоительно сказал генерал и поцеловал ее в щеку.

Прежде чем отправиться к Марине Косых, мы заехали на Паризю штрассе. Дверь в квартиру была открыта, однако ни Дервиша, ни Гунько – я все время думал, не зашиб ли его ненароком насмерть – внутри не обнаружили. Посреди комнаты валялась знаменитая скакалка. Не было и Саймона, и я горестно вздохнул. Однако его трупа мы тоже не нашли, что внушало слабую надежду.

У дома Косых пришлось немного подождать. Лишь когда в подъезд вошла большая шумная немецкая семья, туда же устремились и Ева с Миксером, не позволив двери захлопнуться. Потом они впустили Блондина, тащившего большую спортивную сумку. (Между прочим, Ева – отнюдь не девушка. Это парень с большим квадратным телом и квадратной же физиономией. Откуда появилось прозвище не знаю, но особенно не удивляюсь, поскольку раньше мне приходилось общаться с тоненькой, изящной девушкой по прозвищу Фельдфебель. Так что всякое бывает.)

Минут через двадцать после вышеописанных приготовлений к подъезду приблизился я.

– Кто там? – прозвучал в домофоне голос Марины.

– Крайский.

Зажужжал электрический замок. Я поднялся на лифте на седьмой этаж и принялся спускаться по внутренней лестнице. С интервалом в один пролет за мной бесшумно следовали Блондин, Ева и Миксер.

Оказавшись в холле, я тут же нос к носу столкнулся с Ярославом Гунько и каким-то коренастым азиатом с уродливым шрамом на правой щеке. На голове у Гунько красовалась марлевая повязка. У обоих в руках было по пистолету.

– Добро пожаловать, – проговорил Гунько и вполне приветливо улыбнулся.

За его спиной мне удалось разглядеть Марину, и я пригрозил ей указательным пальцем.

– Нужно предупреждать, когда у тебя гости?

– Девочке захотелось сделать сюрприз, – возразил Гунько. Затем улыбка сползла с его лица, уступив место озабоченному выражению. – Оданако, я смотрю, ты не очень-то удивлен.

В этот момент в холле показался мой арьергард с "калашниковыми".

– Я тоже давний любитель сюрпризов, – проговорил я.

Трудно сказать, как повел бы себя Гунько, но азиат тут же швырнул пистолет на пол и поднял вверх руки. Гунько пришлось последовать его примеру. Их связали и усадили рядышком в 2 из 1-2-3.

Я подошел к оцепеневшей Марине и с наслаждением врезал ей кулаком в подбородок. Я тебе покажу мужчинку! Собрав по пути торшер, этажерку и настольную вазу, она завалилась в угол комнаты. Через мгновение оттуда послышались громкие рыдания.

Мы с охранниками тщательно обследовали всю квартиру, убедившись, что в ней больше никто не прячется и что наш сюрприз в этой череде сюрпризов является последним. После чего Блондин позвонил по радиотелефону. Мы расселись в произвольном порядке и принялись ждать. Через несколько минут в холл в сопровождении Бондо спустилась Лили.

Окинув взглядом помещение, Лили сразу же направилась в угол и ударила Марину ногой. Та заголосила еще громче.

– Где остальные члены банды? – спросила ее Лили.

– Я не знаю, – сквозь рыдания отозвалась Марина.

– Ты мне ответишь за Пью, – зловеще прошипела Лили и снова ударила Марину ногой. – Сполна ответишь.

– За какого Пью?! – в истерике закричала Марина. – Я не знаю никакого Пью!

– Молчи, стерва!

В этот момент зазвонил телефон.

– Возьми трубку, – тут же сориентировалась Лили. – Если это Гуриели или кто-то другой, скажи, что с Крайским покончено и дружки твои уже ушли. Прекрати плакать, стерва!

Марина вытерла рукой слезы и подошла к аппарату. Бондо протянул ей трубку.

– Гоча, освободи нас! – неожиданно заорала та. Бондо мгновенно перерезал ножом телефонный провод, но это не произвело на Марину ни малейшего впечатления. – Гоча, миленький! Ну, пожалуйста! Я не хочу здесь больше оставаться! Я хочу уехать! Они меня бьют! – Обрубок шнура, торчащий из трубки, болтался у Марины перед самым носом, но она этого совершенно не замечала. Бондо ударил ее в челюсть, и она отлетела назад в угол, но трубку из рук не выпустила и все продолжала кричать: – Ну Гоча! Ну миленький! Ну, пожалуйста!