Тарик вжался в стену, онемев от ужаса. Перед ним бесновались четыре «щупальца». Словно бешеные псы, они рвались со своих поводков в попытке дотянуться до последнего оставшегося в живых. Потом нехотя подались назад и, наконец, втянулись в пальцы Анаис.
— Анагерий способен поглощать все магические эманации, но более всего его привлекает выброс энергии в момент смерти человека, — сказала она. — Шшахар в переводе с древнего языка — жнец, его урожай — человеческие жизни. Даже если бы вы додумались до такого способа подпитки прибора, ничего бы не получили взамен. Демон следует лишь тем желаниям, которые считает своими собственными. Кровь гереонов содержит частицу его сущности, только благодаря этому Шшахар воспринимает их волю. Полагаю, об этом догадался еще Хотар.
Тарик лишь кивнул, будучи не в силах произнести ни слова.
— Мы могли бы изменить отношения, что сложились у Лебериусов и Атранкасов, — вздохнула Анаис. — Жаль, что ты не воспользовался этой возможностью. Тебе нравится чувство опасности, Тарик? Мне кажется, да. Чужие жены, сестры, красотки на выданье… Важно не попасться, урвав запретное. Странно, что любовь с демоном тебя не вдохновляла, — усмехнулась она.
Тарик побледнел, хоть казалось, куда уж больше. Его лоб покрылся испариной.
— Будем держать контур, чтобы локализовать разрушения, — коротко бросила Анаис, внезапно став серьезной. — И помни, что это твоя борьба за жизнь. Не удержишь — можем погибнуть оба. Или ты готов пожертвовать собой ради уничтожения скверны? В любом случае я выполню свой долг, ради того и пришла.
Анаис вытащила из ножен обоюдоострый кинжал и полоснула себя по венам. Усилитель почувствовал ее присутствие, как только герея вошла в лабораторию, и включился еще до контакта с теплой, густой жидкостью. Анаис чувствовала, как он жаждет крови, крови посланницы, несущей в себе нерожденную жизнь, которая одаривает ее недостающей частью демонической сущности.
— Держи контур, Тарик, — велела Анаис, — это твой единственный шанс выжить. И не поглядывай на окна. Отступать некуда.
Над Анаис клубилась дымка, и в голове, кажется, тоже не было ничего кроме тумана. Усилитель принял кровь. Потоки энергии рвали герею изнутри, но она не сдавалась и упорно звала демона, вызволяла его из анагерия, чтобы дать иной приют. В какое-то мгновение острая боль почти потушила рассудок, по контуру прошла вибрация, чуть не разорвав его. Тарик. Еще некоторое время она одна удерживала бушующий магический смерч. Наконец распад анагерия в накопителе прекратился. Искореженная шкатулка с осиротевшим золотым ложем завалилась на бок.
Анаис рухнула на четвереньки, ее била дрожь.
Помещение горело. К дыму примешивался еще какой-то неприятный запах. Анаис не сразу поняла, что так пахнут опаленные волосы. Ее собственные.
Всплеск магической энергии, что произошел в лаборатории Тарика, не могли не заметить. Нужно было срочно уходить. На подгибающихся ногах, облокотившись о перила, она сползла в холл. К Академии бежали люди. «Не успела», — подумала Анаис.
Не сдавайся.
— Атранкасы не сдаются, — процедила она сквозь зубы, огляделась и, собрав последние силы, спряталась под лестницей в каморке уборщика. Там Анаис потеряла сознание, но острая боль привела ее в чувство. Она ощутила, как намокла одежда — отошли воды.
О, нет! Только не сейчас!
Но ребенок не собирался ждать, он выбрал именно это неподходящее время и место для того, чтобы родиться. Схватки шли одна за другой.
Она сняла подбитый мехом плащ, расстелила на полу. Чтобы стянуть сапоги и прилипшие к телу мокрые штаны, пришлось приложить усилия. Анаис улеглась на спину и зажала зубами край плаща. До нее доносились голоса, топот ног, но все это мгновенно тонуло в очередной вспышке боли.
Не кричать, ни в коем случае не кричать.
Недоношенный ребенок родился мертвым. Его тельце оказалось испещрено сеткой полопавшихся сосудов.
— М-м-м, — тихонько взвыла Анаис, прижав к себе мокрое бездыханное тельце. Она перевязала пуповину полоской ткани, оторванной от рубашки, дождалась, пока вышел послед. В голове стоял непрерывный гул голосов, повивальные советы она различала с трудом. Перерезать пуповину. Что теперь? Анаис прислушалась. Беготня снаружи уже не была такой хаотичной. Она различила шаги, твердые и уверенные, как у людей, четко представляющих, куда и зачем они идут. «Сыск», — отметила Анаис. Рядом частили сбивчивые шажочки.
— Сюда. Пожалуйте наверх.
Вероятно, ночной смотритель. Спал себе мирным сном, а тут на тебе. Снова торопливые шаги вьются вокруг идущего твердой поступью. Прибыл кто-то из высших академических чинов в сопровождении свиты.
Она сняла рубашку и, завернув своего мальчика, сотворила заклинание регенерации — времени на то, чтобы отлежаться должным образом, у нее не было. Мелькнула мысль о том, чтобы позволить Шшахару «слизнуть» магический след от заклинания, но она отказалась от этого опасного в ее ослабленном состоянии дела. Не хватало еще поубивать ненароком кучу ни в чем не повинного народа и, не приведите боги, не удержать «на привязи» проклятого демона. Сейчас, когда все внимание сосредоточено на сгоревшей лаборатории, заваленной трупами, была надежда ускользнуть незамеченной.
Анаис натянув мокрые штаны, что стали велики в талии, обвязала их полоской ткани. Длинный плащ скрыл недостатки наряда. Теперь предстояло выбраться из Академии. Она достала из кармана сосуд с голубой жидкостью, которую подарил ей Магнус Гендер, омыла руки, провела ладонями по лицу и перевоплотилась в подростка. Анаис уложила в ведро завернутый в рубашку комочек и, прихватив швабру, выбралась из каморки.
В холл как раз вошли несколько человек, они делились обрывками сведений о произошедшей катастрофе. На вяло плетущегося по коридору подростка-уборщика никто не обратил внимания, даже молоденький лейтенант Внутреннего Сыска, что стоял у входа. Он только проводил угловатого паренька взглядом.
Анаис дошла до туалетов, свернула в мужской. Дальнейшие события происходили как во сне, вплоть до момента, когда ее остановил случайный прохожий поблизости от злачного квартала.
— Что, парень, домашний любимец помер?
Анаис сморгнула слезную пелену и непонимающе уставилась на горожанина, затем перевела взгляд на сверток, который прижимала к груди.
— Я знаю, куда его можно пристроить, а на вырученные деньги купишь себе нового зверька.
Она молча помотала головой и пошла дальше.
— Как знаешь, — бросил вслед взлохмаченному пареньку горожанин. — Великовозрастный нюня, — пробубнил он себе под нос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});