Читать интересную книгу Родина (август 2008) - журнал Русская жизнь

Из материалов обвинительного заключения: «В этот момент она находилась в состоянии алкогольного опьянения, но свои действия контролировала. Периодически она входила и выходила из ванной. Внезапно у нее помутилось в глазах, и ей показалось, что это делает не она. Затем она схватила одной рукой за шею старшего сына Романа, другой держала его за ноги, чтобы он не мог сопротивляться, и погрузила его головой в воду и отпустила, когда он перестал подавать признаки жизни».

Это было на глазах у младшего, Дани, и, судя по небольшой кровавой ране на лбу, он уже сопротивлялся. Поэтому с Даней пришлось повозиться чуть дольше. Наверное, он плакал, вырывался, просил пощады на своем трехлетнем языке; впрочем, здесь уже воображение отказывает, и человеческие слова заканчиваются.

Потом она писала записки с объяснениями в любви, спустила воду в ванной и пошла звонить в милицию.

VII.

На допросах, говорит следователь Хадиуллин, Елена держалась спокойно, с достоинством, ни разу не заплакала, а расплакалась только на суде. Сперва она дала признательные показания, но через два месяца отказалась от них. Следователь уверен, что это инициатива новых сокамерниц - от первых сокамерниц она пострадала, отношение к детоубийцам в тюрьмах известно какое, потом ее перевели к таким же, как он выразился, опущенным. Уже были результаты почерковедческой экспертизы, сняты все отпечатки пальцев, готова аудиозапись ее звонка в милицию, и вдруг Елена заявила, что она, запустив малышей в ванну, заснула, а, проснувшись, увидела деток задушенными. Эту же версию развивает и Александр Макаров, особенно подчеркивая, что квартира не запиралась на замок войти и выйти мог кто угодно. «Как это - не запиралась?» - «Так. Я иногда и на работу ухожу, дверь не запираю, спокойно», - на голубом глазу объясняет Александр. После смерти детей он отпустил бороду и не брил ее сорок дней.

В тот день он был на работе непривычно долго - с 7. 30 до 23 часов, пока за ним не приехала милиция; впрочем, у него железное алиби. Макаров сначала намекает, а потом уже прямо говорит, что он подозревает в убийстве Дениса, не дай бог встретит - «разорву пополам, так и будет», и я догадываюсь, что Елена любит его не только за мачистские (в ее представлении) качества, но и за творческое, так сказать, мышление, за специфический артистизм; представляю, какое оглушительное впечатление произвел на нее этот невысокий щуплый парень - особенно после аморфного Дениса. (Я закуриваю, протягиваю пачку, но Александр с презрением смотрит на «Мальборо» и говорит, что курит только «Кэмел» без фильтра, когда друг шлет из заграна, или вот «Приму», - и достает «Приму»). Допускаю так же, что эти разговоры могут кого-то убеждать, и возможно, и в самом деле за Макаровым бежала по переулку, как он рассказывает, настойчивая журналистка и вопрошала: «Кто это сделал?» - и он ответил ей: «Подумай, раз такая умная», - весь такой загадочный, такой тонкий мужчина, как не увлечься?

На суде Елена снова во всем призналась - как говорится, под тяжестью улик.

Верховный суд республики Татарстан приговорил Елену Зинягину к 17 годам лишения свободы.

Лена не хотела подавать на обжалование, но Саша настоял, и она отправила «кассачку в Москву». Это тоже пронзительный документ: Зинягина просит учесть ее «положительные характеристики» и проявить снисхождение. Положительные характеристики - больше ей нечего сказать в свою защиту.

На днях пришел ответ: дело Зинягиной будет рассматриваться в Верховном суде в середине сентября.

VIII.

Елена хочет жить и любить, надеется на женское счастье.

И если двойное детоубийство и в самом деле было не помешательством, но инструментом для осуществления матримониального замысла, - то замысел вполне себе удался.

Возлюбленный снова с ней - по крайней мере, душой и сердцем. А душевная близость для женщины - это все.

Может быть, Верховный суд учтет ее тяжелое детство, сиротство и положительные характеристики, и ей несколько сократят срок, а потом выпустят по УДО, - во всяком случае, Макаров обсуждал со мной срок в 6, 5 лет как вполне себе реальный.

- С другой стороны, - задумчиво говорит он, - шесть с половиной лет для женщины - это вечность.

И я не думаю, что все эти годы - после марша Мендельсона под тюремными сводами - он будет жить в аскезе.

Он рассказывает, что они давно уже присмотрели домик в ее родной деревне. И еще рассказывает, как она любила детей, как они пошли на рынок покупать ей сапоги, а она увидела детские курточки, заплакала и сказала: «Прости, Саш, не надо мне ничего, я лучше детям куплю», - и купила одежду детям. Это очень важный эпизод, считает Саша, его никак нельзя игнорировать.

Татьяна же Дмитриевна рассказывает, что Лена очень обижена на отвернувшуюся родню и пишет безответные злые письма. Я, мол, живая, я здесь, не этапирована, а вы, где же вы, милые родственнички?

- Она Оксане, сестре, из тюрьмы прислала стих: «Чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки». Что-то там еще такое было - собаки, шакалы…

- А бокалы были, для рифмы?

- Были бокалы, были!

- Разбитые, целые?…

- Что-то такое… В общем, в них было красное вино.

Олег Кашин

Синий паспорт

Цхинвал на русском севере

I.

Круглосуточный продмаг у шлагбаума пограничного перехода Куничина гора на границе Российской Федерации и Эстонской Республики - весьма популярная торговая точка, как, впрочем, и всякий магазин на границе, разделяющей государства с разным уровнем цен. Очередь в этом магазинчике движется быстро, покупают все одно и тоже - два блока сигарет и две бутылки водки. Покупают и идут через шлагбаум пешком. По ту сторону границы - оптовые склады, построенные специально для того, чтобы российские челноки продавали им дешевые сигареты и водку из магазина у шлагбаума.

Впрочем, это история не про челноков, а про геополитику. Куничина гора - это самая окраина города Печоры, грязного и запущенного, но в целом очень симпатичного (прежде всего - благодаря безумно красивому Псково-Печорскому Свято-Успенскому монастырю) русского городка, основанного в 1473 году. Печоры - центр Печорского района Псковской области, а Печорский район - может быть, самая спорная (наряду с Южными Курилами) территория России.

2 февраля 1920 года в Тарту министр иностранных дел Эстонии Яан Поска и представитель молодой Советской республики Адольф Иоффе подписали советско-эстонский мирный договор. Согласно договору, Россия отказывалась от каких-либо прав на территорию бывшей Эстляндской губернии, признала независимость Эстонии, распустила дивизию Эстонских красных стрелков и выдала Эстонии из своего золотого запаса 11 тонн золота. Кроме того, в состав Эстонии были включены территории на правобережье реки Наровы, в том числе Ивангород и Печорский край, ранее входивший в состав Псковской губернии. Так русский город Печоры стал эстонским городом Петсери.

Прошло двадцать лет, Эстонию вместе с Латвией и Литвой включили в состав СССР, Петсери стал райцентром в Советской Эстонии, потом была война, а сразу же после войны уже в рамках Советского Союза была проведена административно-территориальная реформа, в результате которой Печорский край был передан Псковской области РСФСР. Городу вернули русское имя, эстонское население было частью перемещено в Эстонию, частью - в Сибирь, Печоры снова стали русскими.

В сентябре 1991 года Госсовет СССР признал независимость Эстонии в границах Эстонской ССР. Через три месяца Советский Союз распался окончательно, и Россия и Эстония начали готовить к подписанию договор о государственной границе. Переговоры шли почти пятнадцать лет и закончились в мае 2005 года подписанием договора, признающего границы в их нынешнем виде. В сентябре того же года Россия отозвала свою подпись, поскольку эстонские власти отказывались ратифицировать договор до тех пор, пока Россия не признает границу, установленную Тартуским договором - то есть с Печорским районом в составе Эстонии. Договор не ратифицирован до сих пор.

II.

Что Россия не согласится передать Эстонии Печорский район - это было понятно сразу, еще в 1991 году. Но эстонские власти в те годы всерьез рассчитывали на присоединение к своей стране бывшего города Петсери и его окрестностей и, чтобы получить дополнительное, кроме Тартуского договора, основание для изменения границ, практически сразу же после вывода из Эстонии российских войск (это было в 1993 году) решились на оригинальный трюк, который спустя несколько лет Россия повторит в Абхазии и Южной Осетии. Жителям Печорского района начали раздавать эстонские паспорта.

Ситуация выглядела еще более парадоксально, если учесть, что в те же самые годы с серьезными трудностями в получении эстонского гражданства столкнулись русские жители самой Эстонии - большая их часть так и осталась в категории «неграждан». В Печорском районе все было по-другому - бывший глава администрации района Федор Коханов говорит, что даже когда в Пскове еще не было эстонского консульства, выдачей эстонских документов (здесь их называют «синими паспортами») в Печорах занимались какие-то частные лица - от местных жителей не требовалось ничего, кроме прописки в районе. Подпольные паспортисты (Коханов считает, что им платило зарплату эстонское правительство) сами ходили по домам, собирали анкеты, а потом раздавали паспорта. Впрочем, история про этих паспортистов вполне может быть городской легендой - по крайней мере, все жители Печор, имеющие синие паспорта, говорили мне, что получали их, как полагается - в консульстве (псковский филиал петербургского консульства Эстонии занимает первый этаж хрущевской пятиэтажки на улице Народной в нескольких минутах ходьбы от псковского кремля), а людей, которые ходили с анкетами по домам, никто не помнит.