— Ах, только успеть бы!
Профессор бросился в воду. Течение подхватило его, понесло вдоль берега.
— Держи-итесь! — закричал Иван Гермогенович.
Рассекая руками воду, он быстро поплыл на помощь к ребятам. С каждым взмахом руки расстояние между ним и ребятами сокращалось.
И вот уже профессор подплыл к ним вплотную, протянул руку… Но что это?
Он увидел под водой изгибающиеся буквой S суставчатые тела.
— Ах, будь ты неладна! — вырвалось с досадой у профессора, и он поспешно повернул обратно к берегу.
То, что принял он при неверном лунном свете за ребят, были только самые обыкновенные личинки мухи-львинки.
Они держались на поверхности реки, цепляясь за водную пленку своими удивительными хвостами, похожими на растрепанные парики.
Личинки плыли вниз головой, то и дело хватая зазевавшихся речных жителей. Дышали они своими волосатыми хвостами.
Когда-то в молодости профессор собирал этих личинок для аквариума. Из личинок выходили потом мухи с черными и желтыми полосами, похожие на пчелку, и даже откладывали яички на цветущие водные растения аквариума.
О кузнечиках, которые слушают ногами, и о львинке, которая дышит хвостом, профессор даже написал книгу.
В другое время Ивана Гермогеновича нельзя было бы оттащить и силой от этих удивительных насекомых, но сейчас ему было не до них.
Нащупав ногами дно, профессор вышел на берег и, дрожа от холода, побежал, стараясь согреться на бегу. Время от времени он останавливался, прислушивался. Но слышал только, как стучит его сердце да как шумит над головою ветер.
Заметив в стороне пригорок, он бежал к нему, забирался наверх и, сложив ладони рупором, громко кричал:
— Ка-а-ари-ик! Ва-а-аля!
И снова бежал к реке.
“А что, если спустить на воду плот? — подумал Иван Гермогенович. — Столкнуть в реку три-четыре бревна, связать их — и плот готов. На плоту я, пожалуй, скорее догоню ребят”.
Но профессору не пришлось сколачивать плот. Плот, точно в сказке, точно по щучьему веленью, сам подплыл к берегу. Он остановился около темной песчаной отмели и закружился на месте.
— Вот это замечательно! — крикнул Иван Гермогенович. Он, с разбегу вскочив на плот, принялся раскачивать его, помогая ему сойти с песчаной мели.
Наконец плот дрогнул, качнулся из стороны в сторону и, раскачиваясь, медленно поплыл по течению.
Рядом с профессором плыли такие же плоты, появляясь то справа, то слева. Впереди и сзади плыли плоты побольше и поменьше по размерам, но все они были похожи один на другой, как близнецы.
— Откуда тут столько плотов? — удивился Иван Гермогенович. — Что за плоты и куда они плывут так дружно?
Он наклонился и при неверном лунном свете стал осматривать плот, на котором плыл сам.
Под его ногами лежали плотно подогнанные друг к другу бревна, похожие на гигантские сигары. Иван Гермогенович нагнулся, потрогал влажные бревна рукой.
— Ах, вот это что, — пробормотал профессор, отдергивая поспешно руку. — Скажите, пожалуйста, какое странное путешествие… Никогда бы не подумал, что мне придется плавать на таком страшном плоту.
Плот, на котором плыл Иван Гермогенович, был набит необыкновенным грузом: трюмы его были начинены лихорадкой: каждое бревно-сигара скрывало в себе личинку малярийного комара анофелеса.
— Вот уж никак не думал, что мне придется быть капитаном малярийного корабля! — усмехнулся Иван Гермогенович.
Справа и слева от плота проплывали, обгоняя профессора, такие же малярийные суда. Очевидно, где-то в верховьях реки анофелесы откладывали яйца.
Время от времени по реке проплывали и яйца простого, самою обыкновенного комара. Они плыли, склеенные стопочкой, стоймя, точно поплавки, и с виду очень походили на лодочки.
На каждом повороте, на каждой излучине реки Иван Гермогенович вытягивал шею, напряженно всматриваясь в темноту: не прибило ли орех к берегу, не плавает ли он в какой-нибудь тихой заводи? Лесистые берега давно остались позади. Река круто повертывала в сторону. Мимо проплыли бесконечной цепью голые холмы.
Светало. Луна побледнела. Звезды гасли одна за другой, точно их тушил кто-то, и только низко над холмами висела одинокая зеленая звездочка.
Плот несло сильным течением к берегу. Иван Гермогенович стоял на самом краю плота, растирая холодные руки, грудь и бока. Река повернула вправо. И вдруг профессор услышал вдали, за холмами, чей-то слабый голос. Иван Гермогенович вздрогнул. Сердце у него забилось.
— А-ая! — кричал кто-то на берегу.
Профессор забегал по зыбкому плоту и во весь голос крикнул:
— Карик! Валя!
— Иван Гермогено-ви-ич! — донеслось до него из-за холмов.
— Здесь! Здесь! Сюда! — засуетился Иван Гермогенович.
Из-за пригорка показалась голова Карика, потом плечи, наконец Карик выскочил на пригорок, растерянно оглядываясь по сторонам.
— Сюда! Карик! Сюда! — закричал Иван Гермогенович.
Увидев профессора, Карик как-то странно всхлипнул и сломя голову побежал к реке.
— Причаливайте! Причаливайте скорей! — кричал он, бестолково размахивая руками.
Профессор лег на плот и начал торопливо загребать руками воду, но плот, как нарочно, относило вниз по реке, кружило в водоворотах, бросало на камни.
Он промчался мимо Карика, быстро удаляясь по течению.
— Остановитесь! Пожалуйста, остановитесь! — кричал Карик, догоняя плот.
— Сейчас, сейчас, голубчик! — И профессор стал еще быстрее загребать руками воду.
Но плот не слушался его. Тогда Иван Гермогенович подбежал к его краю и с разбегу нырнул в воду.
Карик заплакал и тоже полез в реку.
— Куда ты, куда? — крикнул профессор, поднимая над водой голову.
Но Карик, ничего не соображая, шел по воде навстречу профессору, остановился же только тогда, когда зашел в реку по пояс. Профессор подплыл к мальчику.
— Ты один? А где Валя? Что-нибудь случилось? — спросил он, с тревогой поглядывая на заплаканное лицо Карика.
— Случилось! — всхлипнул Карик. — Валька пропала!
— Что ты говоришь? — Профессор схватил Карика за руку. — Как же это случилось? Когда? Где ты ее потерял?
— Ну, мы плыли сначала в орехе, потом приплыли к берегу и пошли вас искать, а потом… — Карик махнул рукой.
— Ну а дальше, дальше-то что? — торопил профессор. — Говори, где ты ее оставил?
— Там, — неопределенно махнул рукой Карик, — за этими холмами.
— Ты помнишь это место?
— Да, но отсюда не найду, а вот от ореха найду!
— А где орех?
— Там, в бухте.
— Вот что, — решительно сказал Иван Гермогенович, — пойдем-ка сначала к бухте, где остановился орех, а там уж видно будет, что делать. Пошли!
И они, выйдя на берег, молча зашагали по холодной мокрой земле.
— Показывай дорогу! — приказал Иван Гермогенович.
— Я показываю, — вздохнул Карик и снова всхлипнул, — вот сюда надо идти.
— И пожалуйста, не плачь! Мы найдем ее. Не иголка ведь — живой человек… И покричать может. И нас услышит… Найдем. Обязательно найдем.
Вдали показалась бухта. На спокойной воде покачивался, как баржа, черный огромный орех.
— Вот он, — сказал тихо Карик.
— Вижу.
Профессор остановился.
— Ты помнишь, куда вы пошли отсюда?
— Помню, — сказал Карик. — Я пошел по берегу, а Валя пошла вправо. Туда.
— Хорошо! — сказал Иван Гермогенович. — Веди по той дороге, где проходила Валя.
Путешественники двинулись в путь. Когда они дошли до рощи, Карик сказал:
— Вот отсюда она кричала мне в последний раз. А потом пропала.
— А что она кричала, ты не помнишь?
— Кажется, “ау”! — неуверенно ответил Карик.
Профессор задумался:
— Утром ты ее искал здесь?
— Искал. Всю рощу обошел.
— Вот что… Ты ступай вправо, а я пойду влево, — сказал Иван Гермогенович. — Не теряй только из виду эту рощу. Тут, в роще, и встретимся. Пошли!
Профессор и Карик разошлись в разные стороны. Они шли, осматривая внимательно каждую ямку, заглядывали под камни, приподнимали с земли толстые листья и смотрели: не спряталась ли туда Валя, не заснула ли она там?
Карик кричал, пока не охрип. Но все было напрасно.
После долгих поисков они вернулись в рощу. Иван Гермогенович и Карик так устали, что еле передвигали ноги. Говорить не хотелось. Они сели под деревом и, опустив головы, сидели, стараясь не смотреть друг на друга.
Над самой головой профессора свешивалась ветка с желтыми шарами.
Шары раскачивались, волоча по земле круглые тени. Один шар был совсем как живой. Стенки его дрожали. Он как-то странно шевелился на ветке, словно хотел оторваться и спрыгнуть на землю. Другие шары висели спокойно.
— Ну что ж, — вздохнул профессор, — пойдем посмотрим еще раз. Ты иди в эту сторону, а я пойду к реке. Потом опять вернешься в рощу. Понял?