Читать интересную книгу Мечтатель - Виталий Кобяков

— Во-первых, это не пытки. Я же не втыкаю ей иглы под ногти. А, во-вторых, ты ведь помнишь, что низы крестоносцев ничего не создают? — улыбался Курт.

— И что? Это что, эксперимент какой-то?! — не унимался я.

— Ладно, раз ты не хочешь успокоиться, вон окошко — указал Курт на то, что я и сам уже приметил. — Открой его и дай ей воды.

Я без лишних слов подошел к камере, открыл окно, создал воду в полулитровой пластиковой бутылке и кинул эту бутылку в «клетку». Девушка мгновенно подскочила из угла, вцепилась в бутылку, буквально сорвала крышку и начала жадно поглощать воду. Бедняжка…

— Молодец, ты продлил ее страдания еще на пару десятков часов, — похлопал меня Курт по плечу.

— Что? Я не понимаю, — растерялся я.

— Попробуй не дышать и умереть от этого, — сказал он, наклоняя голову и смотря мне в глаза.

— Это невозможно, — заметил я, всё еще находясь в полном непонимании ситуации.

— Вот именно, — начал Курт улыбаясь. — Понимаешь, рано или поздно она бы сама создала воду, она не умерла бы.

— Но она же страдает…

— А что ты предлагаешь? — перебил меня Курт. — Убить ее? Так давай, возьми винтовку и пусти дробь ей в голову.

После этих слов девушка жалобно подняла голову. Недомогание читалось на ее лице. Где-то 25–27 лет, серые глаза, лицо овальной формы, нормальное телосложение. Обычная девушка, обычный человек.

— Как-то неправильно убивать пленников…

— Тогда отпусти ее, — опять перебил меня Курт. — Можешь даже винтовку ей дать.

Я вновь перевел взгляд на девушку. Глаза ее широко открылись в надежде. Точнее в иллюзии надежды. Ведь, скорее всего, она прекрасно понимала, что Курт пытается мне что-то доказать и не станет просто так отпускать ее.

— Только помни, что если ты ее выпустишь, это может стоить тебе жизни. Или мне. Или Даше, например, — улыбался Курт, продолжая свои откровенные издевательства. — Или это будет стоить жизни ей, если она решит не возвращаться к крестоносцам, а выживать в одиночку. Это у тебя хватит сил, чтобы одному продержаться какое-то время, у Первого хватит сил, чтобы будучи одному разбивать целые армии, но простые люди вроде нее на такое не способны. Сейчас невозможно выжить одному.

— Ты хотел, чтобы она, создав воду, начала задумываться об идеях крестоносцев и о том, что всё это неправильно, — только сейчас осознал я, до этого момента на меня слишком сильно давили эмоции.

— Бинго! — воскликнул Курт. — А может она и к нам бы присоединилась. Но лучше к Изиде, там безопаснее. А теперь, благодаря тебе, она будет страдать дольше.

— Дурак, какой же я дурак, — прошептал я так тихо, чтобы услышал лишь Курт, но никак не девушка, томящаяся в темнице. Да и вообще почему мы обсуждаем всё это именно здесь? Она ведь всё слышит!

— Всё нормально, я сам был бы ошарашен, окажись я на твоем месте, — произнес Курт, пытаясь меня как-то поддержать. — Эмоции перехлестнули через край у тебя. И, чисто по-человечески, ты поступил правильно. Просто помни, что иногда надо сохранять хладнокровие.

— Ты прав, — негромким голосом ответил я. — Я запомню этот урок.

И Курт был действительно прав. Это было самое гуманное решение в данной ситуации. А что еще с ней делать? Отпускать прямо сейчас действительно нельзя. Убить? Совсем зверский вариант. И я искренне рад, что Курт считает также. Даже потеряв друзей от рук врага, он всё равно проявляет человеческие качества по отношению к этому врагу…

— Я… я никогда верующей не была, — нарушила пленная девушка тишину, и мы с Куртом резко повернулись в ее сторону.

— До этого она вообще ни слова не сказала, — шепнул мне на ухо Курт.

— А что бы вы подумали?! — хрипло прокричала она. — Пару недель назад просыпаюсь с дикой головной болью, ничего не работает, из окна вид на какую-то крепость.

— А потом пришли добрые дяди в сверкающих доспехах? — спросил у нее Курт.

— Я просто не знала, что думать, — произнесла она, и из ее глаз покатились слезы.

— Прекрасно тебя понимаю, — вступил в беседу я. — Ты просто запуталась. А у них были ответы на твои вопросы. Хоть какие-то, но всё же ответы.

— Да, — тихо согласилась она, вытирая слезы.

— Ты ведь понимаешь, что их ответы не совсем логичны, а Пастырь — обычный диктатор, наращивающий свою власть за счет наивности других? — спрашивал Курт, прикоснувшись рукой к решетке.

— Мне описывали вас, как беспощадных убийц, — дрожащим голосом говорила она. — Чуть ли не каннибалами вас называли.

— Ну, если говорить честно, то мы всё же разбили ту группу, в которой ты была, — заметил Курт. Правда, зачем он сделал это именно сейчас, для меня пока непонятно. Логичнее было бы убеждать ее в нашей правоте, но никак не выставлять напоказ наши не совсем положительные стороны. Или это часть тактики Курта?

— Когда меня пленили, я молила Бога о быстрой смерти. Я думала, что меня тут в лучшем случае будут насиловать и пытать, — усмехнулась она сквозь слезы.

— Если Бог и есть, то точно не такой, каким его себе представляют крестоносцы, — сказал Курт.

— Да, если есть, — согласилась она. — Я Маша.

— Я Курт, а это Павел, — кивнул он в мою сторону. — Рад, что мы наконец-то познакомились.

— Вам так надо, чтобы я что-то создала? — задала вопрос Маша, вставая с пола.

— Это нужно тебе самой, — ответил Курт серьезным голосом.

Пленница закрыла глаза, видимо, пытаясь что-то создать. Мы с Куртом застыли в ожидании, даже не шевелились и дышать стали тише, чтобы не отвлечь ее случайно. Буквально через минуту у нее в руке появился стакан с водой. Надеюсь, что стакан с водой, и надеюсь, что она ничего не напутала и не потравит себя. Курт тоже создал себе стакан с водой, и, чокнувшись с решеткой, произнес: «Твое здоровье!».

Курт и Маша опустошили свои стаканы, находясь по разные стороны темницы. Выглядело это достаточно красиво с моего ракурса обзора.

— Как я понимаю, ты меня всё равно сейчас не выпустишь? — поинтересовалась девушка у Курта.

— Ты сделала первый шаг, но пока что я не могу доверить тебе спины своих людей. Свою спину — легко, но никак не моих людей, — объяснял Курт. Впрочем, даже я подозревал, что так и будет. Но я не сомневаюсь, что рано или поздно Курт освободит ее.

— Я не дура, — улыбнулась Маша.

— Я заметил, — ответил улыбкой Курт.

Открыв окошко, я создал порцию еды и передал тарелку пленнице. Так как немного побаиваюсь, что она потравит себя. Изида ведь утверждала, что такие случаи уже имели место быть. Маша быстро приняла у меня тарелку и накинулась на еду. Больше двух суток не ела она, исходя из имеющейся информации.

— Спасибо, — кивнула она мне, пережевывая куриное мясо.

— Не за что, — тихо сказал я. Курт посмотрел на меня, но по его глазам было видно, что он понял причины данного моего поступка и даже одобрил их. — Ну, так что? Что ты узнал обо мне? Ты ведь за этим меня сюда привел?

— Что ты импульсивный я знал и раньше. И что твоя импульсивность мешает тебе думать, я тоже подозревал. А это плохо, так как думалка у тебя очень хорошая, нужно просто иногда сохранять сдержанность, как бы трудно это не было. Но теперь я узнал, что ты правильный и принципиальный. Это неплохое качество для рыцаря, но на войне нет рыцарей. Есть политики, убийцы и солдаты.

— И в чем разница между солдатом и убийцей? — попытался я разведать у Курта его точку зрения более подробно.

— Солдаты просто выполняют свой долг, — начал он. — Им не нравится война, они ее ненавидят, они убивают лишь по необходимости. А убийцам война — мать родная.

— И кто из этой троицы ты? — задал я вопрос.

— Я что-то среднее между этими тремя, — признался Курт и тяжело вздохнул. Видимо, ему действительно нелегко было принимать тот факт, что мирную жизнь он уже плохо представляет. — Изида скорее политик, а вот за Калли и Махмуда я начинаю всерьез опасаться, так как они из солдат всё больше и больше становятся убийцами.

Курт подошел поближе к клетке и посмотрел на нашу новую знакомую, занимающуюся поглощением пищи.

— Маша, я должен оставить тебя на время, — сообщил он, и в голосе его чувствовалась искренняя нотка грусти. Подозреваю, что ему самому не по душе вот так вот держать девушку в плену. — Но я буду навещать тебя так часто, как только смогу. И другие жители Нирваны будут заходить к тебе.

— Хорошо, — согласилась она, проглатывая пищу.

— Удачи тебе, — произнес я.

— Спасибо, Паша. За всё спасибо, — неожиданно поблагодарила она меня.

Мы с Куртом вышли в коридор, закрыли дверь и пошли в сторону выхода. Именно оттуда мы с Калли и Дашей сюда заходили. Эй, а ведь я уже начинаю разбираться в лабиринте! Пускай в небольшой его части, состоящей из прямого прохода, но с моим «топографическим кретинизмом» это уже является немаленьким достижением.