Маша заметила, что сзади к ней подошёл Ник, только после того, как он выразительно покашлял.
- Ты устала? - с подозрением спросил он.
- Да, - кивнула Маша, сбрасывая наваждение. - То есть, нет. То есть, я нормально. Как там с родственниками потерпевшей?
- Уже вызвали в Центр, поехали? - Ник как-то странно заглянул в её глаза и взял за локоть.
Зарычала служебная машина в десятке шагов от них. Маша покрутила головой: Провизора уже нигде не было. Видимо, он успел закончить с экспертизой и теперь располагался на заднем сидении, устраивая чемоданчик у себя на коленях. А магичка подходяще приютилась в чёрном мешке с продольной молнией и по-прежнему сканирует окружающее пространство мёртвым насмешливым взглядом.
- Почему ты на меня так смотришь? - не выдержала Маша.
Ветер бросил ей в лицо запах покинутых домов.
- А почему ты дрожишь? - губы Ника сердито сжались, и сжались его пальцы на её локте, и Маша почувствовала себя виноватой. Она опустила взгляд на трещины в асфальте, через которые пробивалась трава.
- Холодно. Ветер этот... поехали скорее.
Когда они приехали в Центр, на часах было девять вечера - не так уж и поздно для беседы с безутешными родственниками. Ожидая их и Ника с опознания, Маша глотала чуть тёплый чай, абсолютно не чувствуя его вкуса. На этикетке было написано, что чай с апельсином. В серых сумерках за окном загорались разноцветные огни, сигналили машины, и через открытую форточку нёсся запах вечерних улиц.
Она сделала над собой усилие, чтобы подняться и пойти в комнату для допросов. В коридоре уже погасили половину ламп, но из-за приоткрытой двери приёмной Галактуса выбивался целый поток света, и доносились странные булькающие звуки. Маша не удержалась и заглянула туда. Происхождение звуков сразу же выяснилось: в углу на кресле сидела Рената и рыдала, совершенно не заботясь о сохранности косметики.
Рауль занимал её место за компьютером, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Он как обычно ворчал себе под нос что-то малопонятное.
- Что произошло? - Маша подошла к Раулю и заглянула на экран компьютера. Она тут же со вздохом отвернулась: по чёрному экрану прыгали синие строчки.
- Ламеры! - он сердито погрозил кулаком системному блоку. - Попытались взломать базу данных. Взломать не взломали, но зато чуть не удалили половину. Маша, ты представляешь, ну ни разу такого не видел!
- Я не отходила никуда, - всхлипнула Рената. - И никому ничего не давала...
- Да хватит уже реветь. Для того чтобы сломать защиты, не обязательно сидеть именно за этой машиной, - буркнул себе под нос Рауль. - Вроде всё живо, но ещё бы чуть-чуть и... эх! - он махнул рукой.
- Кто ломал? - изрядно удивившись такой новости, переспросила Маша.
- Ну я откуда знаю? - дёрнул плечом Рауль. - Сейчас по всему Центру программисты работают, пытаются данные восстановить.
- Тогда не буду мешать, - поразилась масштабности проблемы Маша. - Пойду наловлю преступников.
...Сегодня она изменила своей привычке: не стала наблюдать через одностороннее окно за приглашённой женщиной. Да и не было никакого интереса, наблюдать: она сидела на ближнем к выходу стуле, ссутулившись, отчего полная фигура, обтянутая цветастым костюмом, казалось ещё более нелепой.
- Опознали? - автоматически спросила Маша у стоящего тут же, возле окна, Ника.
Тот кивнул и пожал плечами. Мол, неужели ты сомневалась?...
- Здравствуйте. Я капитан Орлова, я буду вести это дело, - Маша заняла своё место напротив женщины. - Скажите, кем вы приходились Еванджелине Мирр?
Чтобы вспомнить имя пришлось заглядывать на корешок тоненькой папки с делом.
- Я крёстная её, - она отняла от лица большой носовой платок, задумчиво посмотрела на него и снова промокнула красные от слёз глаза. - Родители у неё умерли, я её забрала себе. Хорошая была девочка, Евочка моя маленькая, спокойная такая. Никогда слова поперёк не скажет. Какой же урод её убил, чтоб его демоны на том свете мучили!...
Она всхлипнула и снова уткнулась в платок.
- Успокойтесь, - негромко произнесла Маша. От собеседницы шёл устойчивый запах сдобы. - Скажите, чем занималась Ева?
Она решила ограничиться сокращённым вариантом имени, потому что опять заглядывать на корешок папки было некрасиво.
- Она училась в кулинарном техникуме, уже через год должна была закончить, - жалобно протянула крёстная. Как будто, закончила бы жертва техникум, ей на том свете жилось бы легче. - Никогда у неё врагов не было, все подружки её очень любили, всегда к нам в гости приходили. А один раз, когда Евочка заболела, они всей группой её проведать пришли! Все её очень любили. Какая несправедливость...
Она склонилась к столу и тоненько завыла. Маша дотянулась до пластикового кувшина и, налив воды в стакан, подвинула его к женщине.
- У неё был молодой человек? - Маша сложила руки перед собой.
Её собеседница шумно выпила воду и снова вцепилась в платок.
- Был у неё один, но они уже давно не общались. Поссорились, наверное. Евочка мне ничего не говорила, но я же видела, что она переживала сильно, - она промокнула платком глаза. - Я ей сразу сказала, как только его увидела, плохой он человек, не будет ей с ним счастья. А она мне говорит, что ты, он такой хороший. Ни разу даже шоколадку не принёс ей. Она такая добрая у меня была, такая доверчивая.
- Вы знаете, куда она собиралась пойти сегодня вечером и как она вообще могла оказаться на улице Первого снега? - вздохнула Маша. Оказалось, мёртвый взгляд магички до сих пор стоит перед её глазами. И ветер треплет белые локоны.
- Она мне говорила, что к Лии пойдёт. Это её подруга. Занятия у неё обычно в пять заканчиваются, а я с работы в семь прихожу. Сегодня прихожу, а её дома нет. Я к девяти уже заволновалась. Она же всегда меня предупреждает, когда задерживается. Крёстная, говорит, ты не волнуйся, мы тут реферат делаем, я скоро приду. А тут даже не позвонила. Я стала Лии звонить, она долго трубку не брала, потом взяла. Мялась-мялась, и сказала, что Евочка к ней сегодня не приходила. А потом и вы уже позвонили. Ой, горе-то какое!
В тишине надсадно громко тикали часы, голубые цифры бежали по экрану диктофона. Маша открыла папку и уставилась на чистый лист.
- У вас есть координаты того молодого человека и Лии?...
Кто ни разу не слышал, как свистит ветер в ушах, не видел, как несутся слева и справа огни города, не может понять этого чувства полной свободы. Свободы и скорости, что высекает из глаз слёзы и заставляет улыбаться горизонту и мчаться туда, где трасса сливается с чёрным небом, где меркнут от света звёзд придорожные фонари.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});