Читать интересную книгу Киевская Русь. Страна, которой никогда не было? : легенды и мифы - Алексей Бычков

Рис 51. Печать Святослава [из книги В. Л. Янина «Актовые печати Древней Руси» (М, 1970)]. На ней надписи по-гречески: «СВИТЕСЛАОС» и по-русски «святославицей»: «СВИНТЕСЛАА». Так как на печати мы ясно видим католический крест, то, стало быть, эта печать принадлежит не язычнику Святославу Игоревичу, а его сыну — Святославу-Владимиру.

Но вернемся к истории.

В 965 году Святослав заселил Киев ясами.

Ясы сохраняли свою культуру до XVV века. Это надо бы запомнить, а то многие думают, что в это время Киев был населен славянами.

971 год. Как сообщает В. Н. Татищев, Святослав убил в этом году Улеба за принятие христианства.

Святославу совершенно чужды интересы родной земли. Он любит войну ради войны. Он завоевывает, но не сохраняет. И он никогда не был князем киевским. Там то Ольга правит, то Владимир, Святославу же места в Киеве нет.

«Выросши и возмужав и собрав много храбрых, Святослав в 964 году направил первый свой поход на Волгу, где у хазар, буртасов и камских болгар изменнически погибла русская рать, возвращающаяся в 914 году из похода по Каспию. Теперь внуки шли, по языческому обычаю, мстить за смерть своих дедов» — так описывает это событие А. Нечволодов.

Полвека собирались мстить, вот что значит русское терпение.

Три года длится поход. Не осталось и следа ни от камских болгар (бедные чуваши, все погибли), ни от буртасов (с тех пор не стало наших донских казаков), ни от хазар (стало быть, и гребенские казаки сгинули).

Святослав уничтожил города Болгары, Саркел (Белую Вежу), покорил осетинов и кабардинцев. А на обратном пути подчинил себе вятичей.

Вятичи — на Оке, ясы и касоги — южнее. Куда же вел «обратный путь»? Не в Киев же? Стало быть, либо в Москву, либо в Новгород.

В 968 году на Киев напали печенеги. В городе была Ольга с тремя «малолетними» внуками. Владимиру всего-то 26 лет — сущий юнец. А он был младшеньким!

Внешний вид Святослава: синеглазый, невысокий, коренастый, длинные усы, голова бритая, но на ней оселедец.

Ибн-Хаукаль сообщает, что в 358 году хиджры (969 год) город Булгар, подобно Хазарану, Итилю и Самандару, был совершенно разграблен русами, которые после этого отправились в страну Рум (Византию) и Испанию. Странно, но поход на Испанию наши историки почему-то постеснялись вписать в наши учебники. Наверное, из-за того, что Испания уж очень далеко.

В Испании был епископом славянский первоучитель Мефодий. «Мефодий отиде в Мораву и поставлен бысть епископом в Испании на стол святого апостола Андроника».[92] Там Мефодий в 906 году перевел на славянский язык Священное Писание: «В лето 12-е царствия Льва Премудрого бысть преложение книг, а до преложения книг от Адама 6414». Правда, никто до 1499 года никогда не видел ни одного перевода Библии на славянский. При этом все цитаты из Библии, приведенные в «Повести временных лет», к Библии отношения не имеют. Об этом писал еще академик Д. С. Лихачев.[93]

Но вернемся к нашим князьям.

Пошли русские в Мораву и Испанию, потому что при Святославе Моравия и Лужица были русской территорией. Не просто русской, а исконно русской. «При Святославе Игоревиче русская епархия была частью Магдебургской митрополии».[94]

«Венедцы поют славу Святославлю, кают князя Игоря», — говорится в «Слове о полку Игореве». Поют славу — значит «величают, почитают». Кают — осуждают. Если бы они были не нами, то что им Святослав или Игорь?

978 год. Разгром печенегов. Но в другой раз Куря, князь печенежский и боссинский, предал Святослава смерти и сделал себе из его черепа чашу (то же самое проделал Крум, царь болгар, с головой императора Никифора), написав на ней: «Ищай чужаго свое погубляет».

Святослав погиб на пороге Неясыть — Aiforr («Всегда стремительный»).

Напомним: из голов, казалось бы, разных персонажей — Игоря, Святослава и Никифора — сделаны были чаши, на которых даже надписи оказались одинаковыми.

А вот как описывает события тех лет Лев Диакон («История», кн. 6):

«8. Многими тревогами был волнуем дух императора Иоанна… угрожало ничего хорошего не предвещавшее нашествие росов…

А с катархонтом войска росов, Сфендославом, он решил вести переговоры. И вот Иоанн отрядил к нему послов с требованием, чтобы он, получив обещанную императором Никифором за набег на мисян награду, удалился в свои области и к Киммерийскому Боспору, покинув Мисию, которая принадлежит ромеям и издавна считается частью Македонии. Ибо говорят, что мисяне, отселившись от северных котрагов, хазаров и хунавов, покинули родные места и, бродя по Европе, захватили во времена правившего тогда ромеями Константина, называемого Погонатом, эту область и поселились в ней; по имени своего родоначальника Булгара страну стали именовать Булгарией.

9. Существует о них еще и другая история, примерно следующего содержания. Когда Леонтий отрезал нос императору ромеев Юстиниану и сослал его в Херсон, тот, изловчившись, бежал оттуда к Меотиде и склонил на свою сторону народ мисян, пообещав им большую награду, если они вернут ему власть. Мисяне последовали за Юстинианом и, когда он снова вступил на престол, получили от него область в той части Македонии, которую обтекает Истр. Они переселились туда и, будучи всегда воинственно настроенными, вторгались в пределы Фракии, наносили большой ущерб ромеям и уводили людей в рабство. Однако и ромеи выступали против них, а так как мисяне не могли устоять против отваги ромеев, они скрывались в лесных засадах и побеждали их в неудобных для сражения местах. С того времени произошло много битв, в которых погибли доблестные полководцы, и древний император Никифор тоже был убит мисянами, только Константин Копроним победил мисян, а вслед за ним — его внук Константин, сын императрицы Ирины, и уже в наше время император Иоанн покорил их города. История не сохранила упоминаний о ком-либо ином из ромеев, победившем мисян на их земле. Но довольно писать о них.

10. Сфендослав очень гордился своими победами над мисянами; он уже прочно овладел их страной и весь проникся варварской наглостью и спесью. Объятых ужасом испуганных мисян он умерщвлял с врожденной жестокостью: говорят, что, с бою взяв Филиппополь, он со свойственной ему бесчеловечной свирепостью посадил на кол двадцать тысяч оставшихся в городе жителей и тем самым смирил и обуздал всякое сопротивление и обеспечил покорность. Ромейским послам Сфендослав ответил надменно и дерзко: «Я уйду из этой богатой страны не раньше, чем получу большую денежную дань и выкуп за все захваченные мною в ходе войны города и за всех пленных. Если же ромеи не захотят заплатить то, что я требую, пусть тотчас же покинут Европу, на которую они не имеют права, и убираются в Азию, а иначе пусть и не надеются на заключение мира с тавроскифами».

Император Иоанн, получив такой ответ от скифа, снова отправил к нему послов, поручив им передать следующее: «Мы верим в то, что провидение управляет вселенной, и исповедуем все христианские законы; поэтому мы считаем, что не должны сами разрушать доставшийся нам от отцов неоскверненным и, благодаря споспешествованию Бога, непоколебимый мир. Вот почему мы настоятельно убеждаем и советуем вам, как друзьям, тотчас же, без промедления и отговорок, покинуть страну, которая вам отнюдь не принадлежит. Знайте, что, если вы не последуете сему доброму совету, не мы, а вы окажетесь нарушителями заключенного в давние времена мира. Пусть наш ответ не покажется вам дерзким; мы уповаем на бессмертного Бога — Христа: если вы сами не уйдете из страны, то мы изгоним вас из нее против вашей воли. Полагаю, ты не забыл о поражении отца твоего, Ингоря, который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на десяти тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды. Не упоминаю я уж о его дальнейшей жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое. Я думаю, и ты не вернешься в свое отечество, если вынудишь ромейскую силу выступить против тебя, — ты найдешь погибель здесь со всем своим войском, и ни один факелоносец не прибудет в Скифию, чтобы возвестить о постигшей вас страшной участи».

Это послание рассердило Сфендослава, и он, охваченный жарким бешенством и безумием, послал такой ответ: «Я не вижу никой необходимости для императора ромеев спешить к нам; пусть он не изнуряет свои силы на путешествие в сию страну — мы сами разобьем вскоре свои шатры у ворот Византия и возведем вокруг города крепкие заслоны, а если он выйдет к нам, если решится противостоять такой беде, мы храбро встретим его и покажем ему на деле, что мы не какие-нибудь ремесленники, добывающие средства к жизни трудами рук своих, а мужи крови, которые оружием побеждают врага. Зря он по неразумию своему принимает росов за изнеженных баб и тщится запугать нас подобными угрозами, как грудных младенцев, которых стращают всякими пугалами».