первый замминистра, и речь, конечно, идет о моем назначении на должность директора Департамента.
После официальной части Колесниченко держит меня еще полчаса, вспоминает, как в прошлом году мы семьями отдыхали в его доме у озера. Зовет провести с ними новогодние праздники.
Я с трудом поддерживаю беседу. Сидя в удобном кожаном кресле, то и дело бросаю взгляд на настенные часы в виде штурвала. Лежащий передо мной телефон молчит.
- Торопишься? – реагирует Иван на мое суетливое поведение.
- Да… время поджимает…
- А, все! – усмехаясь, поднимает обе ладони, - не смею задерживать. Инге привет!
Пока прохожу через корпус Министерства, теряю еще минут двадцать, встречая то одного, то другого знакомого. Мое назначение уже ни для кого не секрет. Сдержанно принимаю поздравления.
А когда, наконец, оказываюсь в салоне своего авто, звонит мать. Соблазн отклонить ее вызов и сразу набрать малыша отметаю. Не так часто мы с ней разговариваем.
- Да, мама, - включаю на громкую и беру с консоли пачку сигарет, - здравствуй.
- Здравствуй, Арсений, - чересчур ласково звучит ее голос.
Снова нужны деньги.
- Случилось что-то? – чиркнув зажигалкой, прикуриваю.
- Сразу к делу? – смеется в трубку, - ладно. Слушай… Гоше зубы делать нужно…
- Пусть делает. Он же работает где-то?
При упоминании имени ее гражданского мужа мгновенно вскипает кровь.
- Да он уволился! – восклицает мама, - еще в прошлом месяце.
- Что на этот раз?
- Они заплатили ему в два раза меньше, чем обещали!
- Потому что он ходил на работу в два раза реже, чем должен был? – усмехаюсь, выпуская дым в открытое окно.
- Ты же знаешь, у него гипертония и сахар!..
Этот ни к чему не приспособленный недоумок не продержался ни на одном месте дольше двух недель. То в коллектив не приняли, то начальник идиот, то не платят, то чужие обязанности на него вешают.
- Сколько денег надо? – вздыхаю я.
Мать называет сумму и, тут же повеселев, начинает делиться своими новостями. У соседки дочь развелась, жильцы судятся с управляющей компанией, бродячие собаки снова покусали местного бомжа.
Зная, что это можно слушать до бесконечности, не совсем тактично ее перебиваю.
- Мам, я новую должность получил.
- Должность?.. Какую?
- Директор Департамента развития электроэнергетики.
- Директор Департамента развития энергетики… - проговаривает медленно, словно записывая.
Через пять минут об этом будут знать все соседи.
- Да…
- Зарплату-то повысят?
- Повысят, мам.
- Ну, поздравляю, сынок! Это ж надо! Вот я всегда говорила, что из тебя выйдет толк, - восклицает возбужденно, - мозги у тебя золотые.
- Спасибо, мама… - докуриваю сигарету и тушу окурок, - мне позвонить срочно надо.
- Так ты деньги-то на зубы переведешь?
- Переведу, да…
Отключаюсь и сразу набираю Маришку. Горло забивается идиотским волнением, и бесконечные длинные гудки елозят по моим нервам скрипичным смычком. Наконец, в трубке раздается тихий ровный голос:
- Да?
- Ты где, Мариш? Ждешь меня?
- Я… дома, Арсений Рустамович.
Снова Арсений Рустамович?.. Что за?..
- Я сейчас приеду, - говорю строгим тоном, - дождись меня, Марина.
- Возможно, нам не стоит…
- Я сейчас приеду! – повышаю голос и, отбившись, бросаю телефон на пассажирское сидение.
После чего делаю несколько глотков воды из бутылки, чтобы смыть во рту прогорклый вкус нашего с матерью разговора.
Я уже давно понял, что никогда не стану по-настоящему дорог ей. Так какого хрена?! Чего так горько-то?
Встав в вечерней пробке, перевожу ей требуемую сумму, сам себя за это презирая.
Умом понимаю, что не заслужила она этого, но каждый месяц исправно отправляю ей деньги на проживание, на лекарства, на ремонт кухни, на новое пальто, на душевую кабину и вот теперь – на зубы Гоше.
Пздц!
Мать родила меня в двадцать от однокурсника, и так и не окончила вуз. Когда мне исполнилось два, она подбросила меня своим родителям и укатила на заработки в Москву. Видимо, с работой не везло, потому что бабушка с дедушкой ни копейки на мое содержание от нее так и не увидели.
Однако растили меня в уважении к родительнице и каждый день внушали, что вот-вот она устроит свою жизнь в столице и заберет меня к себе. И я ждал.
Когда закончил детский сад и когда пошел в школу. Ждал на каждый свой день рождения и Новый год, но мама была очень занята. Потеплели наши отношения только тогда, когда я удачно женился и стал неплохо зарабатывать.
Горько? Да.
Обидно?.. Больно?.. Уже нет.
Жизнь и опыт научили смотреть на вещи трезво. Я для родной матери не более чем безлимитная банковская карта.
Глава 34.
Последние дни я не нахожу себе места. Не помогают ни самовнушение, ни взывания к собственной совести. Я отсчитываю последние минуты.
- У тебя дома проблемы? – сочувствующе смотрит на меня Оливия, - я тебя не узнаю, Марин.
- Тьфу на тебя! Все в порядке у меня дома. Просто осень…
- А мне кажется, она влюбилась, - толкается плечом Юля, - да? Я угадала?..
Он не звонил сегодня ни разу, хоть и знает, что пары давно закончились. И в моем воспаленной мозгу вызревает страшная мысль – наша последняя ночь уже прошла. В который раз я прокручиваю в голове вчерашний вечер, анализирую каждое его действие и слово.
Почему он не сказал, что мы больше не увидимся?
- Или ты из-за Мирона? – продолжает пытать подруга, - расстроилась, что он с этой блондиночкой стал встречаться?
Взметнувшись, моя рука интуитивно прикрывает висящий на тонкой цепочке кулон из александрита.
Неужели, все?!..
- Слушайте, у меня все нормально, - поднимаюсь с места и, взяв свой рюкзачок, вынимаю из него купюру и кладу ее на стол, - я домой, надо порядок навести, ко мне завтра папа приезжает.
Пока на такси еду домой, не выпускаю телефона из рук. Прислонившись лбом к прохладному стеклу, впадаю в некое подобие транса.
Неужели, все?..
Сегодня утром у нас был секс на кухне. Я сидела на столе, он стоял между моих разведенных ног. Сначала долго ласкал пальцами, потом жадно брал. Упавшая на пол чашка разлетелась на сотню осколков.
Это и было прощание?
Зажмурившись, чувствую, как по щекам бегут две горячие дорожки.
Арсений звонит через час. Его имя на экране действует как удар дефибриллятора. Пропускает ток через сердечную