В течение последней недели я изобретал всяческие предлоги, чтобы держать Джейн подальше от нашего нового жилища, поскольку именно в этот период оно перестало напоминать пустую скорлупку и обрело наконец облик дома. Я мечтал сделать сюрприз, который она запомнит на всю жизнь.
– Сегодня незачем туда идти, – говорил я. – Все равно подрядчик еще не приехал.
Или:
– У меня сегодня было столько дел… Давай просто отдохнем.
Не знаю, верила ли Джейн моим словам, несомненно, она что-то подозревала, но не настаивала. В день годовщины, после романтического ужина в ресторане, я отвез ее не на старую квартиру, а в новый дом.
Был поздний вечер, полнолуние, цикады завели свою обычную песню, их трели звучали в воздухе. Снаружи дом казался все таким же. Во дворе по-прежнему громоздились доски, у двери стояли банки из-под краски, крыльцо было серым от пыли. Джейн посмотрела на дом, потом удивленно перевела взгляд на меня.
– Просто хочу проверить, как продвигаются дела, – объяснил я.
– Сегодня?
– Почему бы и нет?
– Ну, во-первых, в доме темно. Мы ничего не разглядим.
– Пошли, – сказал я, доставая из-под сиденья фонарик. – Если надоест, не будем задерживаться надолго.
Осторожно проведя Джейн через груды строительного мусора, я отпер дверь.
В темноте явственно ощущался запах нового ковра. Через секунду, когда я включил фонарик и осветил им гостиную и кухню, глаза Джейн удивленно округлились. Конечно, еще многое предстояло доделать, но даже с порога было заметно, что можно переезжать хоть сейчас.
Джейн застыла. Я взял ее за руку.
– Добро пожаловать домой.
– Уилсон… – выдохнула она.
– Поздравляю с годовщиной, – шепнул я.
Когда Джейн обернулась ко мне, ее лицо выражало надежду и смущение.
– Но как… Ведь неделю назад ничего и в помине не было…
– Просто я хотел сделать сюрприз. Пойдем, покажу тебе еще кое-что…
Я повел жену наверх, в спальню, открыл дверь, направил в нужное место луч фонарика и слегка отступил, чтобы Джейн было видно.
В комнате стоял единственный предмет мебели, купленный за тридцать лет лично мной, – огромная антикварная кровать с балдахином, точь-в-точь как в бофорской гостинице, где мы провели первую брачную ночь.
Джейн молчала, и меня вдруг поразила мысль о том, что я ошибся.
– Поверить не могу, – наконец произнесла она. – Твоя идея?
– Тебе не нравится?
– Очень нравится. – Джейн улыбнулась. – Поверить не могу, что ты до этого додумался. Это так… романтично.
Честно говоря, я и не помышлял о романтике. Нам нужна была приличная кровать, а эта, на мой взгляд, непременно бы ей понравилась. Но Джейн хотела сделать мне комплимент, и потому я взглянул на жену, как бы спрашивая: «А чего еще ты ожидала?»
Она подошла к кровати и медленно провела пальцем по резному столбику, потом села и похлопала по матрасу рядом с собой.
– Нам нужно поговорить.
В памяти всплыли все предыдущие разы, когда Джейн произносила эти слова. Но вместо того чтобы попросить о какой-нибудь услуге, жена нежно поцеловала меня.
– Для тебя тоже есть сюрприз, – улыбнулась она. – Я просто ждала подходящего момента.
– Какой сюрприз?
Джейн чуть помедлила.
– Я беременна.
Да, жена сделала мне куда лучший подарок, чем я ей.
Вечером, когда солнце село и жара слегка спала, позвонила Джейн. Поинтересовавшись, как дела у Ноя, она сказала, что Анна до сих пор не выбрала платье и, следовательно, они заночуют в Гринсборо. Хотя я уверил ее, что и не ожидал иного, в голосе жены явно звучало разочарование. Впрочем, Джейн не сердилась, и я улыбнулся при мысли о том, что она еще способна удивляться поведению дочери.
Повесив трубку, я отправился в Крик-Сайд и покормил лебедя, а затем, по пути домой, заехал в офис.
С того места, где я обычно оставлял машину, хорошо были видны «Челси» и небольшой парк, где каждую зиму устраивали «деревню Санта-Клауса». Я тридцать лет проработал в этом здании и все никак не мог привыкнуть к тому, что по обе стороны от него разворачивается история Северной Каролины. Прошлое всегда имело для меня особое значение; мне нравилось то, что я могу пройти мимо первой католической церкви в этом штате, заглянуть в первую среднюю школу и узнать, как учились дети поселенцев, или прогуляться мимо Трайон-Плейс – бывшего губернаторского дома, вокруг которого теперь разбит один из лучших парков Юга. Я не одинок в своей любви к городу: Историческое общество Нью-Берна – одно из самых активных в округе. Буквально все говорит о той важной роли, которую Нью-Берн когда-то играл в этих местах.
Здание, где находится мой офис, полностью принадлежит фирме, и хотя я некогда надеялся, что и с ним связан какой-нибудь исторический анекдот, в его прошлом нет ничего примечательного. Строение возведено в конце пятидесятых годов, когда главным критерием для архитекторов была функциональность, и потому выглядит довольно скучно. Это одноэтажная прямоугольная кирпичная постройка, в которой восемь кабинетов, три конференц-зала, архив и приемная для клиентов.
Я отпер входную дверь, выслушал предупреждение, что через минуту сработает сигнализация, и набрал код. Включив в приемной свет, зашагал к себе.
В моем кабинете, как и в кабинетах прочих партнеров, царила атмосфера формальности – стол темного дерева, латунная лампа, книги по юриспруденции на полках вдоль стены, удобные кожаные кресла. Будучи юрисконсультом по делам недвижимости, мне иногда казалось, что я перевидал в жизни все типы семейных пар. Хотя большинство из них вели себя вполне адекватно, я встречал и тех, кто начинал браниться, словно на рынке, а однажды в моем присутствии женщина выплеснула на мужа горячий кофе. Чаще, чем можно подумать, муж отводил меня «на пару слов» и спрашивал, обязан ли он по закону оставить что-нибудь жене или можно преспокойно распорядиться имуществом в пользу любовницы. Надо добавить, такие парочки обычно хорошо одеты и выглядят довольно заурядно, когда заходят в кабинет, но стоит им уйти, как я задумываюсь, что творится у них дома, за закрытыми дверями.
Открыв ящик стола, я вытащил подарок для Джейн и принялся его разглядывать, представляя себе, что она скажет. Наверное, жене понравится. Но больше всего мне хотелось, чтобы она разгадала в этом искреннюю, пусть и запоздалую, попытку извиниться за то, как я вел себя на протяжении тридцати лет.
Я подводил ее бесчисленное количество раз и теперь размышлял, что означало то выражение, с которым жена смотрела на меня утром, стоя на подъездной дорожке. Она… радовалась? Или я просто льщу себе?
Я взглянул в окно и понял, что не ошибаюсь. Много лет назад я избрал правильный путь к ее сердцу – и теперь совершенно случайно нашел разгадку. Хотя я оставался тем же, что и прежде, – мужчиной, который безумно любит свою жену и изо всех сил пытается не разочаровать ее, – появилось одно маленькое, но очень существенное дополнение.