надо отдать, но только… – горячо заговорил мужчина.
– Что «только»?
– Не было у меня при себе всей суммы. Я и попросил Белого немного подождать. Он согласился. А тут…
– А тут ты его и замочил! – опять заорал Левша.
– Да нет же! Он мне другом был! – отчаянно выкрикнул несчастный.
– А ты его замочил! – орал Левша. – Теперь тебе уже не надо возвращать ему долг!
– Я не убивал! – кричал мужчина.
– А если не ты сам его мочканул, значит, ты кого-то попросил!
– Да не просил я никого! Ааааа!
Послышался глухой удар, потом вскрик, и все стихло.
В комнату, где сидели Карп и Муха, вошел Длинный.
Значит, это он – Левша, и он истязал мужчину.
– Послушай, Карп, я уже устал с ним, – сказал Длинный-Левша. – А он, сука, заладил свое, и все тут! Чё с ним делать дальше?
– А чё хочешь, то и делай, – равнодушно ответил Карп. – Мне он тоже не… – нецензурно закончил он. – Так, а где наш альфонс?
– В сарае, где же еще? – ответил Левша.
Услышав слово «альфонс», я предположила, что вот тут уж точно речь идет о Владимире Броненосцеве. Ведь это определение как нельзя лучше подходило к облику молодого человека, после того что я узнала о нем от Александры Персильванцевой. Значит, теперь мне предстоит разыскать этот сарай, где томится Вольдемар-Владимир.
– …так чё? Приводить его, что ль? – спросил Длинный-Левша.
– Нет, не надо. Пусть еще посидит, подумает, – сказал Карп.
– Ну, ладно тогда. Так я пойду? – спросил Левша.
– Давай, когда понадобишься, дам знать.
Через пару минут во дворе показался Длинный. Он отволок избитого им мужчину к воротам, открыл их, вышел со двора, и вскоре я услышала звук отъезжающей машины. Но в доме оставались еще как минимум двое. Останутся они внутри или же, как и Длинный, тоже уберутся отсюда? Поскольку их планы не были мне известны, то мне оставалось только ждать.
Но вот, наконец, по прошествии минут тридцати входная дверь открылась, и на территорию двора вышли Карп и Муха. Они погрузились в «Ниву» и «Тойоту» и отбыли.
Итак, какие можно было сделать выводы из того, что я только что здесь услышала и частично увидела. По всей видимости, два «братка» обсуждали свои криминальные дела. Один из них подвел другого, предоставив на время «пацана», не умевшего держать язык за зубами. Но сами бандиты быстро уладили возникшее недоразумение. Далее, Длинный-Левша, он же, по словам бармена казино «Парадиз» – «кореш» Владимира Броненосцева, пытал мужчину, подозреваемого в каком-то убийстве.
Я еще некоторое время постояла в укрытии плюща, не торопясь выходить. А вдруг в коттедже остался еще кто-нибудь? Но все было тихо, и я стала искать тот сарай, о котором говорил Длинный.
Я осторожно выбралась из-под укрывавшего меня плюща и стала снова осматривать территорию загородного дома на предмет сарая.
Вскоре я обнаружила два подходящих под это определение помещения. Они находились за коттеджем.
Очень осторожно я приблизилась к первому сараю и, посмотрев по сторонам, потянула ручку двери на себя; дверь неожиданно громко скрипнула, и я остановилась. В другое время я бы не обратила никакого внимания на этот звук, характерный для рассохшегося дерева. Но в данный момент он показался мне громовым раскатом.
Постояв с полминуты на месте, я предприняла еще одну попытку открыть «шумную» дверь, предварительно придержав ее.
Дверь на этот раз открылась почти бесшумно.
Не входя внутрь, я с порога принялась оценивать обстановку. В сарае находился один хлам из картонных коробок и деревянных ящиков, а также пустых бутылок и консервных банок. Вряд ли Владимира Броненосцева поместили сюда, как дополнение.
Значит, пора обследовать следующий сарай, который находился неподалеку.
Я, так же как и в случае с первым сараем, взялась за ручку двери, но потянула ее осторожно, помня, с каким скрипом открылась первая дверь. Однако я могла бы и не предпринимать эту меру предосторожности.
Дверь была заперта. Я еще несколько раз подергала ее, но она оставалась неприступной, как скала.
Ладно, для меня закрытые двери не являются преградой от слова «совсем». Я вынула свои универсальные отмычки, немного поколдовала над замком, и вскоре дверь была открыта. Я так же, как и первом случае, не стала сразу заходить внутрь.
Это помещение отличалось чистотой и порядком. По стенам стояли садовые скамейки, несколько ведер, поливальный шланг, какой-то небольшой бочонок. Прямо по центру располагалось круглое отверстие наподобие люка с ручкой.
Вполоборота я окинула взглядом двор и, не заметив ничего подозрительного, подошла к люку. Потянув на себя его ручку, я не без труда и не с первой попытки подняла крышку, постепенно сдвигая ее. Я сразу ощутила запах сырости и чего-то затхлого.
Наклонившись вниз, я тихо позвала:
– Владимир.
Я слегка постучала по крышке и снова позвала:
– Владимир!
Никто не откликнулся.
А может быть, Броненосцева держат не в этом сарае? Возможно, вполне возможно. С чего это я решила, что Длинный-Левша имел в виду сарай на территории коттеджа. Да, но он ведь спросил, привести альфонса или нет. Это означает, что «альфонс» находится не за тридевять земель. А может, окликнуть его иначе? Вдруг он привык, что к нему обращаются «Вольдемар»?
Я снова склонилась над люком:
– Вольдемар! Вольдемар, вы здесь?
Снова тишина. И тут я скорее кожей ощутила надвигающуюся опасность, но не успела даже повернуть голову. Последним моим ощущением был полет куда-то вниз.
…Пришла в себя я не сразу. Поначалу я даже не понимала, что я – это я, Татьяна Александровна Иванова, лучший детектив Тарасова. Постепенно это понимание пришло.
Вторым этапом возвращения сознания было ощущение холода. Он пронизывал меня всю, от пяток до головы. К тому же голова невыносимо болела. Пожалуй, за всю свою жизнь я не испытывала такой буквально раздирающей боли.
Вокруг меня была кромешная темнота. Господи, где я нахожусь?
Я ощупала свое лицо и обнаружила, что глаза у меня закрыты. Я слегка приподняла ресницы. И темнота, окружавшая меня, как будто бы чуть-чуть рассеялась.