Читать интересную книгу Феномен Фулканелли. Тайна алхимика XX века - Кеннет Джонсон

На основании этого короткого пассажа можно попытаться вычислить период, когда Фулканелли получил Философский камень. Ибо в первом своём предисловии Канселье с готовностью подтверждал, что его Учитель уже прошёл преображение. Скорее всего, Фулканелли достиг своей великой цели где-то между 1922 годом, когда была написана «Тайна соборов» и октябрём 1925-го, когда Канселье составил первое предисловие к ней.

Замечание Канселье об анонимности Учителя, являвшейся более результатом «естественной склонности, нежели из уважения к требованию секретности» не совсем соответствует словам самого Фулканелли. На всём протяжении текста «Тайны соборов», как только речь заходила об одном из важнейших секретов Искусства, автор тут же напоминал читателям о лежащем на нём обете хранить тайну в следующих выражениях:

«Как указать на то, что нужно указать, и не преступить клятвы?… Мы затрагиваем тут самую большую тайну Великого Делания… однако нам не позволено выдавать непосвящённым тайну».

И разумеется, в последних строках «Тайны соборов» он заклинает каждого ищущего, добившегося успеха, «ХРАНИТЬ МОЛЧАНИЕ».

Во втором предисловии Канселье присоединяется к этим призывам:

«После того как увидела свет первая часть сочинений Учителя, он окончательно и бесповоротно выразил свою волю: он должен оставаться в тени, ярлык, под которым он значился в обществе, должен будет исчезнуть навсегда — его, как того требует Традиция, заменит давно уже привычный псевдоним. Это знаменитое имя столь прочно укоренилось в людской памяти, переданное как эстафета будущим, самым далёким поколениям, что практически невозможно заменить его другим, пусть и настоящим, сколь бы блестящим и славным оно ни оказалось».

Во втором предисловии Канселье есть и другие указания, представляющие огромный интерес, которые мы намерены здесь рассмотреть. Пытаясь объяснить причины исчезновения Фулканелли — поступка, который вряд ли могли понять люди, не имеющие отношения к оккультной традиции, — он писал:

«Ясно, что создатель труда столь высокодостойного не покинул бы своё детище сразу после опубликования, не имея на то существенных причин, настоятельной необходимости, тщательно не обдумав все „за“ и „против“. Эти причины привели к отречению на совсем ином уровне, отречению, невольно вызывающему восхищение, ведь даже самые достойные авторы, авторы, движимые абсолютно чистыми намерениями, не свободны от мелкого тщеславия и чувствительны к похвалам, расточаемым их появившемуся на свет детищу. Случай с Фулканелли уникален для литературы нашего времени, ибо он свидетельствует о редкостной нравственной дисциплине, согласно которой новый Адепт строит свою судьбу по примеру кого-либо из своих немногочисленных предшественников, появлявшихся друг за другом каждый в свою эпоху и подобно маякам спасения и сострадания задававших направление на бесконечном пути. Строгая преемственность, чудесным образом не знающая перерыва, чтобы вновь и вновь в духовном и научном плане проявлялась истина — вечная, всеобъемлющая, неделимая. Подобно большинству адептов прежних времён выбросив на свалку бренную оболочку ветхого человека (vieil homme), Фулканелли сохранил для себя лишь призрачное наименование, неуничтожимую визитную карточку, подтверждающую его принадлежность к высшей аристократии (aristocratic supreme)».

Также Канселье приводит в полном объёме письмо, приписываемое Учителю, самого Фулканелли, в котором тот поздравляет его с успехом в Великом Делании.

Несмотря на все аллюзии на благородный и высоко-моральный этический кодекс, среди критиков оставалось много таких, для кого подобные мистификации были совершенно неприемлемы — ни по каким причинам. Фулканелли — живой или мёртвый — просто обязан был быть реальным человеком. Вопрос оставался открытым: кем же он был?

В 1960 году вторая работа Фулканелли «Философские обители» также была переиздана в «Omnium Litteraire».

Тех, кому удавалось проникнуть к нему, Канселье продолжал убеждать, что его Учитель жив. Он даже утверждал, что встречался с ним после его исчезновения в заранее оговорённых и подготовленных обстоятельствах. Вместо того чтобы иметь внешность восьмидесятилетнего старца, как это было во время их последней встречи, Фулканелли выглядел лет на пятьдесят. Иными словами, очевидные возрасты Учителя и его ученика постепенно сближались!

Естественно, те, кто привык воспринимать рассказы о невероятной продолжительности жизни и возвращении к юности Никола Фламеля и графа де Сен-Жермена в довольно скептическом ключе, получили повод посмеяться над Канселье. С их точки зрения, вся ответственность лежала на Канселье. Именно он утверждал, что Фулканелли жив и молодеет — так пусть предъявит реального человека и докажет истинность своих слов!

И вот в тот самый год, когда были переизданы «Философские обители», бомба и взорвалась — причём там, где этого меньше всего ожидали.

Французский писатель Луи Повель и его друг Жак Бержье, бывший физик и автор научных трудов, опубликовали свой бестселлер «Утро магов».[170] Они оба уже были достаточно известны во Франции благодаря периодически выходившей «Планете», в которой публиковались материалы по всевозможным таинственным явлениям от НЛО до магии, от астрологии до лей-линий, а то и до атомной физики. Книга явилась более или менее естественным продолжением их работы в данном направлении. Она призывала официальную науку к ответу за то, что та закрывала глаза на все явления, которым была не в силах дать удовлетворительного объяснения. Она отдавала дань известному собирателю загадок Чарлзу Форту и задавала те же самые вопросы, но в более понятной и современной форме. И увы, она стала прототипом для множества позднейших дешёвых имитаций.

Она была написана в столь поспешной, торопливой манере, что тот простой факт, что Жак Бержье, польский еврей, эмигрант с мозгами, устроенными, как компьютер, в июне 1937 года встречался с Фулканелли, прошёл почти незамеченным! В описываемый период времени Бержье, изучавший химию и физику, работал вместе с блестящим Андре Хелброннером, золотым медалистом Франклиновского института, исследовавшим в Париже проблемы ядерной физики. (В 1940 году Хелброннер был замучен нацистами в Бухенвальде.)

В один прекрасный день летом 1937 года — за пять лет до старта Манхэттенского проекта и за восемь лет до первых испытаний атомной бомбы в пустыне Нью-Мексико — в лабораторию Бержье в Парижском управлении газовой промышленности вошёл незнакомец. В «Утре магов» Бержье, от природы наделённый фотографической памятью, воспроизводит их беседу.

Не тратя времени на представления, незнакомец сказал:

«Месье Андре Хелброннер, чьим ассистентом, я полагаю, вы являетесь, проводит сейчас исследования по ядерной энергии. Месье Хелброннер был настолько любезен, что проинформировал меня о результатах некоторых своих экспериментов, в особенности о явлении радиоактивности плутония при быстром переходе висмута в газообразное состояние под воздействием электрического разряда в тяжёлом водороде под высоким давлением. Вы стоите сейчас на пороге успеха, как и некоторые другие учёные одновременно с вами. Позвольте мне предупредить вас, чтобы вы были чрезвычайно осторожны. Работа, которой занимаетесь вы и ваши коллеги, чревата огромными опасностями. Она опасна не только для вас лично — но угрожает и всему человечеству в целом. Освободить атомную энергию куда проще, чем вы думаете, и полученная в результате этого радиоактивность может на несколько лет отравить атмосферу всей планеты. Более того, атомные взрыватели можно сделать буквально из нескольких граммов металла, достаточно могущественного, чтобы уничтожить целые города. Я заявляю вам об это прямо: алхимикам всё это же давно известно!»

Трудно отрицать, что разговор об алхимии в 1937 году, особенно в контексте атомной физики, выглядел, с точки зрения Бержье, совершенно нелепо. Он уже был готов вставить замечание довольно саркастического толка, но незнакомец продолжал:

«Я знаю, что вы сейчас хотите сказать, но для меня это не представляет никакого интереса. Вы полагаете, что алхимики не имели никакого понятия ни о структуре атомного ядра, ни об электричестве и уж тем паче не имели возможностей распознавания излучения. Следовательно, они просто не могли достичь трансмутации, не говоря уже о высвобождении ядерной энергии. Я не собираюсь доказывать вам то, о чём сейчас говорю, но прошу в точности повторить мои слова месье Хелброннеру: определённая геометрическая компоновка тщательнейшим образом очищенных веществ может привести к высвобождению атомной энергии без помощи линий вакуума».

Незнакомец взял с рабочего стола Бержье «Объяснения радиоактивности» физика Фредерика Содди и процитировал: