Он окинул всех недобрым взглядом и, с силой хлопнув дверью, вышел. В правлении наступило молчание.
Гошка с Елькой поглядели кругом. О чём все так задумались? Может быть, о Митьке. А ведь и в самом деле жизнь у него нелёгкая. Полина от Кузяевых уехала к матери, дядя Ефим занимается невесть чем, связался с какими-то подозрительными людьми, что крутятся около колхоза. В доме Кузяевых запустение, никто за Митькой не ухаживает, он живёт, как беспризорник. А теперь ещё будут говорить, что Митяй воришка, крал поросят из лагеря.
— Да-а, дела, — задумчиво протянул Николай Иванович. — Вот она, история с поросёнком-то, как обернулась. Я так думаю, что в этой краже мы все повинны.
— Это в каком же смысле? — встревожился дед Афанасий. — Я все ночи на посту, глаз не смыкаю!
— Верно, Николай Иваныч, верно, — заговорила Александра. — Все мы повинны, все в ответе! Разве мы не видели, как Кузяев в колхозе себя ведёт да на что он сына толкает, а вовремя не остановили. И про Митьку забыли. Я вот ему тётка родная, а до сих пор не пригрела его, не приютила. А уж с твоей совести, Ульяна, первый спрос. Как можно у мальчишки краденое перекупать?
— Я-то при чём? — обиделась Ульяна. — Меня обманули, а я ещё и виноватая…
— А ты вникай, — строго перебил её дядя Вася. — Александра дело говорит. Совсем ты совесть потеряла.
— Ну что ж, граждане, — поднимаясь, сказал Николай Иванович. — Будем уж честными до конца и признаемся, что чуть было не проглядели мальчишку. И давайте, пока не поздно, поможем ему, под присмотр возьмём. К работе надо его определить.
— И вот ещё что, — попросила Александра, — не клеймите вы Митьку, помолчите. А я с мальчишкой сама поговорю.
— Это, пожалуй, разумно, — согласился Николай Иванович, оглядев ребят и взрослых.
Но поговорить с Митькой оказалось не так просто. Сколько Александра с ребятами ни разыскивала его в этот вечер, но найти нигде не могла.
Митьки не было ни на улице, ни дома, ни у приятеля.
Александра решила, что тот спрятался у кого-нибудь в сарай. Да это, пожалуй, и хорошо. Митьке сейчас под горячую руку лучше отцу не попадаться — измордует он его.
— Тётя Шура, а мы ведь тоже виноваты, — призналась Елька. — Только и знай про Митю твердили: деляга да шарага… А Гошка, как встретится, так в драку с ним.
— Все мы хороши, — вздохнула Александра. — Вы мне его хоть завтра разыщите.
Но и на другое утро поиски ни к чему не привели. Только к вечеру Гошка с Елькой заметили над Карасиным островом синий дымок. Они переплыли озеро, осторожно пробрались через заросли лозняка и увидели на поляне небольшой шалаш. Около него горел костёр, и Митька жарил на огне карасей.
Гошка с Елькой вернулись в лагерь и к вечеру переправились на остров вместе с Александрой.
Костёр потух, рыба была съедена, и Митька уже спал.
Александра осторожно растолкала мальчика.
Заметив людей, тот ошалело вскочил на ноги.
— Что надо? Пустите! Всё равно ничего не скажу!
— А мы тебя и спрашивать больше не будем. — Александра усадила Митьку на сено и опустилась рядом. — Нам и так всё ясно.
— Что ясно? — насторожился Митька. — Разве я выболтал что-нибудь?
— Да нет, — усмехнулась Александра. — Молчал ты, как железный. За тебя другие обо всём сказали. И ты молодец, что не стал отцово враньё поддерживать. Ну да хватит об этом. Давай лучше подумаем, как ты дальше жить будешь.
— А чего ж думать, — насупился Митяй. — Отсижусь вот на острове да на работу подамся. Куда подальше. В город или в совхоз.
— Зачем же далеко так? Тебе и здесь работа найдётся. Мы тебя в лагерь определим, в помощники к деду Афанасию, поросят стеречь.
Митька вновь вскочил на ноги.
— А что? Не под силу тебе? Не справишься? — допытывалась Александра.
— Да вы… вы что? Смеётесь? — растерялся Митька. — Мне же проходу не будет! Вор, поросятник — и вдруг сторож.
— А ты сядь, послушай внимательно. — И Александра рассказала, как взрослые и ребята договорились в правлении никому ничего не говорить про краденых поросят.
— Так уж и не скажете? — не поверил Митька, покосившись на Ельку с Гошкой.
— Мы же люди взрослые, можешь нам вполне поверить, — заверила Александра. — И ребята, конечно, помолчат.
— Ничего мы про кражу не знаем. Не было её и не было, — решительно сказала Елька. — Правда, Гошка?
— Ладно, Митя, поехали, — поднимаясь с сена, сказала Александра. — На работу пора выходить. Тебя уже дедушка Афанасий в лагере ждёт.
Митька вздохнул, потоптался на месте и шагнул к лодке.
В новом звании
После сенокоса дядя Вася начал работать в колхозной мастерской.
Не в пример старой кузнице, мастерская была большая, просторная и напоминала заводской цех. В ряд стояли верстаки, тиски, слесарные и токарные станки, над головами двигался подъёмный кран. Ребята знали, что эту мастерскую колхоз купил у машинно-тракторной станции.
— Ну как, Василий Егорыч, подходящее хозяйство? — спросил его председатель. — Не заскучаете по заводу?
— Есть где развернуться, — согласился дядя Вася, осматривая мастерскую.
А ещё Николай Иванович сказал ему, что главное сейчас заменить в колхозе ручной труд машинами, особенно на фермах, чтобы людям было легче работать. Но готовых машин у них ещё маловато, и многое придётся придумывать и делать своими силами. Дядя Вася принялся налаживать на фермах водопровод и подвесные дороги, чинил разладившиеся моторы.
В эти дни Гошка то и дело заглядывал в мастерскую. Ещё бы: правление назначило дядю Васю колхозным механиком, и теперь он полный хозяин всех машин. В мастерской можно было покопаться в моторе грузовика, постучать молотком, завернуть ключом гайку, подержаться за руль трактора.
Гошка решил, что он непременно должен научиться водить машину. Вместе с Никиткой он прикатил в мастерскую разболтанный отцовский мотоцикл и попросил дядю Васю починить его и показать, как на нём ездить.
— Знакомая машина, — узнал дядя Вася мотоцикл. — Бережёте, значит, не продали… Ну, скажем, починю я твоего «конька-горбунка». А дальше что? Гонять будешь, как угорелый? Скотину пугать? Да ещё шею себе сломаешь.
— Нет. Я мамку в лагерь буду возить. Или пусть Николай Иваныч на «коньке-горбунке» ездит. Чего ему пешком по полям ходить? А мотоцикл у нас всё равно без дела стоит.
— Вот это другое дело, — согласился с ним дядя Вася.
Ремонт был несложный, мотоцикл вскоре был исправлен, и дядя Вася принялся обучать мальчишек правилам вождения.
Как-то раз в мастерскую заглянула Гошкина мать.
— Дорвался-таки мастер до своего дела… Давно бы пора, — сказала она дяде Васе, который копался в моторе трактора. — А я за тобой.
И Александра повела его в летний лагерь.
— Ого, да тут у тебя и впрямь живности без числа и счёта, — удивился Василий, окинув взглядом поросячье стадо. — Неужто вдвоём со Стешей управляешься?
— Трудновато приходится, — пожаловалась Александра.
В последние дни они со Стешей подкармливали свиней зелёной кукурузой. Кукурузу косили вручную, накладывали на тележку, и Пыжов на тракторе доставлял её в летний лагерь. Здесь Александра со Стешей опять-таки вручную выгружали траву из тележки и раскладывали её по кормушкам. Всё это было сложно, громоздко, требовало много сил.
— Ты бы пошевелил мозгами, механик, помог нам. — И Александра посоветовала Василию съездить в совхоз и посмотреть, как там ловко придумали доставлять в лагерь зелёную кукурузу.
Василий побывал в совхозе и, вернувшись, принялся за дело.
Он отыскал в мастерской транспортёр, приспособил его к тележке и вместе с трактористом Пыжовым выехал в поле. При помощи транспортёра скошенную кукурузу без особого труда удалось погрузить в тележку, привезти её в лагерь и при помощи того же транспортёра быстро разложить зелёный корм по кормушкам.
Тележка с транспортёром очень понравилась Александре. Только Пыжов, который доставлял на тракторе зелёный корм в лагерь, был занят на других работах и частенько запаздывал в срок подвезти кукурузу.
Вскоре Гошка научился управлять мотоциклом.
— Скажи на милость, «конька-горбунка» оседлал, — удивилась Александра, когда однажды сын лихо домчал её от дома до лагеря. — Когда ж ты успел? И кто это настропалил тебя?
— А дядя Вася. Мы теперь с ребятами мотор вот как знаем, — похвалился Гошка. — А хочешь, мы на мотоцикле зелёный корм в лагерь будем возить? Вот только коляску пристроим.
— Куда там… Разве в коляске навозишь. — И Александра подумала о том, почему бы ей самой не водить трактор и не отказаться от помощи тракториста.
Однажды, возвращаясь с поля, она даже попросила Пыжова пустить её к рулю трактора. Но всё, чему Александра научилась когда-то от мужа, забылось: трактор слушался плохо и едва не угодил в придорожную канаву.