«Роман, надо это признать, удался, — писал Стругацкий-младший. — Одни читатели находили в нем мушкетерские приключения, другие — крутую фантастику. Тинэйджерам нравился острый сюжет, интеллигенции — диссидентские идеи и антитоталитарные выпады…»
Конечно, помимо «мушкетерских приключений» и «диссидентских идей», повесть нравилась миллионам читателей чудесными своими персонажами. Ее сразу полюбили за отца Кабани, проливающего слезы над собственными изобретениями, использованными не во благо, как он мечтал, а во зло людям; за хитрого паука Вагу — инопланетного «крестного отца» воров и бандитов; за бескомпромиссного бунтаря Арату Горбатого. И особенно — особенно! — за бесшабашно отважного грубияна и забияку, верного мужа и честного друга барона Пампу.
Какие полнокровные образы, какая жизнь в людях, какая игра характеров!
Жители иного мира — дикие, порой просто свирепые, вышли гораздо живее несколько анемичных посланцев Земли, действия которых были строго подчинены заданной программе.
Работа над повестью началась в первые месяцы 1962 года и продолжалась весьма долго, завершившись лишь в следующем году. Текст несколько раз менял название — «Седьмое небо», «Наблюдатели», «Трудно быть богом» — и постепенно из чисто приключенческой, «мушкетерской» вещи превращался в многослойное, до отказа «заряженное» идеологией произведение. Он увидел свет в 1964 году, в сборнике издательства «Молодая гвардия», под одной обложкой с повестью «Далекая Радуга», давшей сборнику имя.
4
В повести «Трудно быть богом» впервые зазвучала тема «прогрессорства»[12], в дальнейшем занявшая видное место в творчестве писателей.
Прогрессоры — тайные наблюдатели Земли, без ведома инопланетян внедренные в их общества. Другими словами, они — секретные агенты, а по совместительству ученые. В подавляющем большинстве случаев прогрессоры не имеют права вмешиваться в ход развития внеземных цивилизаций; они могут лишь наблюдать да иногда выручать из беды величайших местных интеллектуалов — ученых, поэтов, философов, изобретателей. Однако порой мирный ход истории прерывается, тогда — в эпоху мощных социальных взрывов — прогрессоры могут получать весьма широкие полномочия. Немудрено, что время от времени тот или иной из них, не выдержав местных «несовершенств», самочинно меняет роль нейтрального наблюдателя/спасателя на роль революционного вождя или даже палача палачей. В итоге он погибает либо «изымается» другими землянами для препровождения на родную планету.
«Десять лет назад Стефан Орловский, он же дон Капада, командир роты арбалетчиков его императорского величества, во время публичной пытки восемнадцати эсторских ведьм приказал своим солдатам открыть огонь по палачам, зарубил имперского судью и двух судебных приставов и был поднят на копья дворцовой охраной. Корчась в предсмертной муке, он кричал: „Вы же люди! Бейте их, бейте!“ — но мало кто слышал его за ревом толпы: „Огня! Еще огня!“… Примерно в то же время в другом полушарии Карл Розенблюм, один из крупнейших знатоков крестьянских войн в Германии и Франции, он же торговец шерстью Пани-Па, поднял восстание мурисских крестьян, штурмом взял два города и был убит стрелой в затылок, пытаясь прекратить грабежи. Он был еще жив, когда за ним прилетели на вертолете, но говорить не мог и только смотрел виновато и недоуменно большими голубыми глазами, из которых непрерывно текли слезы… А незадолго до прибытия дона Руматы (главный герой повести „Трудно быть богом“. — Д. В., Г. П.) великолепно законспирированный друг-конфидент кайсанского тирана (Джереми Тафнат, специалист по истории земельных реформ) вдруг ни с того ни с сего произвел дворцовый переворот, узурпировал власть, в течение двух месяцев пытался внедрить Золотой Век, упорно не отвечая на яростные запросы соседей и Земли, заслужил славу сумасшедшего, счастливо избежал восьми покушений, был, наконец, похищен аварийной командой сотрудников Института и на подводной лодке переправлен на островную базу у Южного полюса…»
Прогрессор Антон[13], центральный персонаж повести, ведет на чужой планете жизнь аристократа-гуляки дона Руматы Эсторского. Местное общество напоминает Европу и, отчасти, Японию времен «развитого» феодализма. Плащи, шпаги, шпоры, благородные доны и все такое прочее. Антон-Румата влюбляется и селит у себя в доме возлюбленную — Киру. Прогрессор честно несет службу, спасая от пыток и казней «книжников» Арканарского королевства. На его глазах страна стремительно подпадает под власть некоей «серой гвардии» — штурмовиков дона Рэбы, истинного правителя при глуповатом короле. Встревоженный прогрессор отправляет на Землю одно донесение за другим: «серые» последовательно выбивают интеллигенцию… королевство неуклонно погружается во мрак… ждите событий… Коллеги и начальство успокаивают Антона: мало ли что… справедливость теории исторического развития много раз проверена… если какие-то отклонения и наблюдаются, то они ненадолго, они случайны… рано или поздно всё непременно придет к счастливому и светлому будущему…
Но вместо счастливого и светлого будущего наступает тьма.
В результате внезапного переворота Арканарское королевство оказывается под контролем ордена «черных монахов», совсем уж свирепо относящихся к любому носителю какого-либо нового знания, местной «интеллигенции». А прогрессор вынужден всё это видеть, терпеть, холодно играть роль бога-созерцателя. И только когда убивают его любимую — девушку Киру, он не выдерживает и, презрев инструкции, берет в руки меч, принимается рубить и резать неприятеля, которого давно ненавидит, которого давно ассоциирует с фашистами. Коллеги его, разумеется, останавливают, но прежде он оставляет за собой широкий кровавый след…
По сию пору читатели дискутируют: а прав ли был Антон-Румата, что поддался человеческим чувствам? Ну да, с одной стороны, землянина можно понять: трудно стерпеть столь целенаправленное умерщвление близких по духу людей… С другой — очень уж действия Антона-Руматы напоминают «экспорт революции» с применением автомата Калашникова и того пуще — «экспорт демократии» с применениями натовских танков… На разные лады звучат голоса спорщиков. Одни: «С самого начала надо таких изуверов — под корень… Чудо, что парень еще так долго терпел мерзавцев». Другие: «Как-то уж очень они похожи — и Пани-Па со слезами в глазах, и дон Румата, мастер карательного террора, — на „комиссаров в пыльных шлемах“, сотворивших когда-то в России гражданскую войну».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});