Недрагов неспешно шел по Вышеграду, приближаясь к собору святых Петра и Павла. На ходу он размышлял о некоторых вещах. Например, о том, что Кондрахин — атеист. Когда Тополь назначил местом встречи колонну дьявола, ему пришлось не только объяснять Кондрахину старинную городскую легенду. Смысл ее состоял в том, что дьявол, стремясь заполучить грешную душу, подрядился перенести, пока не кончится месса, колонну из Рима в Прагу. Не успел самую малость. Брошенная лукавым колонна, разбившаяся на куски, до сих пор лежит неподалеку от собора. Этой легенды Кондрахин мог и не знать, раз бывать в Праге ему не случалось. Но он даже не знал, что такое месса!
Вот и условленное место. Тополь внимательно, но незаметно огляделся, посмотрел на часы. Время встречи было оговорено приблизительно. Недрагов стоял неподвижно, сосредотачиваясь. Почему-то в голову лезли совершенно посторонние мысли.
"Если бы у меня было время, — думал он, — я пригласил бы Кондрахина к себе домой, приготовил бы кнедлики, потушил гуся с капустой. Я предпочитаю традиционную чешскую кухню. Впрочем, блины я тоже готовлю довольно часто. Мы бы посидели, попили бы пльзеньского пива, а потом я провел бы своего гостя по Праге. Показал бы все дворы Пражского Града, Вальдштейнский дворец, Карлов Мост, городскую ратушу и памятник Яну Гусу. Может, мы съездили бы в Збраслов или Кутну Гору. А Кондрахин рассказал бы мне, как там, в России сейчас."
Ничего этого не будет — трезво подсказывал рассудок. Встреча двух астральных бойцов такой силы — событие редчайшее для нашего трудного времени. Недрагов припомнил лишь одно такое событие. В Париже, в сразу после его оккупации…
В ожидании Кондрахина он прохаживался, чтобы не бросаться в глаза своей неподвижностью. Выдержка и осторожность — основа ремесла истинного астрального бойца. Сколько раз, в разных городах Европы, как обычный горожанин Павел не торопясь бродил по улицам, отмечая всплески ментальной активности вокруг. Иногда охота была удачной. Незамеченный, он наносил нацистскому мастеру астрала ментальный удар и направлялся неспешным шагом к вокзалу.
Несколько раз он использовал свое искусство против обычных людей — гестаповцев. Может же человек умереть в своем служебном кабинете от сердечного приступа? Но высшие бонзы рейха были надежно прикрыты. Те, кто их охранял, легко могли отвести нанесенный удар и ударить в ответ. Тополь полагал, что это были тибетцы. Возможно, кого-то из них ему приходилось видел на улицах Лхасы. Быть может, кто-то из них вел его горными тропами в Индию. Пока они охраняли правителей рейха, попытка покушения на них была обречена на провал.
Гейдриха не охраняли. Не требовалось. Его врожденный дар заключался в устойчивости к ментальным воздействиям. Когда Тополь нанес удар с расстояния в двадцать шагов, какого хватило бы на целую роту, Гейдрих даже не чихнул. Подобраться к нему могли только обычные диверсанты. Именно об этом Недрагов сообщил тогда Даниелю: Скрипач неуязвим для мастера астрала, но его охрана — лишь обычная охрана высокого чина. В ней нет тибетцев.
Рейнхарда Гейдриха многие в Чехословакии называли скрипачем. Он действительно профессионально играл на скрипке, а его отец был композитором. 27 мая в него стреляли, через несколько дней он умер. Тогда Тополю удалось прикрыть исполнителей возмездия, и гестапо не смогло взять их по горячим следам. Но позже Павлу пришлось отъехать в Сербию, где в горах пропал его троюродный брат Ивица. Искать пропавшего много хлопотнее, чем вызволять нужного человека из тюрьмы или концлагеря. Пришлось задержаться, а исполнители покушения проявили непростительное легкомыслие. И попались.
Сейчас группа Раунбаха — а ведь Кондрахин даже не сообщил, сколько там астральных мастеров — готовилась к поиску Тополя в Млада-Болеславе. А он тем временем ждал Юрия возле колонны дьявола. Пора бы появиться… Павел взглянул вокруг, используя астральное зрение. От угла одного из домов к нему протянулась тонкая синеватая нить. В голове раздался голос:
— Добрый день, Павел Федорович. Вы, конечно, видите, где я нахожусь. Я Юрий Кондрахин. Жду вас за углом.
Прогулочным шагом Тополь отправился к углу старинного жилого дома. Теперь в Праге мало кто демонстрирует спешку — не так расценят. Заглянув в переулок, в трех шагах от себя он увидел унтер-офицера.
— Здравствуйте, Юра!…
"Он совсем молодой. Фигура спортивная. Наполнен энергией и злостью. Быть может, думает, что легко доберется до Густава. А я теперь знаю: физически Густав безвылазно находится в машинном зале одной из берлинских электростанций. Рядом с комнатой, где переодеваются и обедают дежурные электрики, кабинет Густава. Прямые телефоны со штабом Гиммлера, Министерством Иностранных Дел, ОКВ. Благодаря работе электростанции Густав всегда располагает изрядным запасом энергии, а постоянный персонал машинного зала давно стал его глазами и ушами — не подозревая об этом. Там, в его логове, никто из нас не сможет с ним справиться. К тому же, освоив наследие ордена розенкрейцеров, он способен разделить свое астральное и физическое тела, так что одним ударом его уничтожить невозможно"
— Вы располагаете временем, сударь? Я обладаю важной информацией.
— К великому сожалению, Павел Федорович, время мое очень ограниченно. Не позже утра я должен вернуться в Кенигсберг — едем Вас ловить, — Кондрахин усмехнулся, — в Младо-Болеслав. Кажется, это недалеко от Праги. Если это не повредит Вам, было бы желательно, чтобы ночью наши ловцы астральных вибраций уловили какой-либо всплеск именно оттуда. Это для страховки. На нет и суда нет. Кстати, я на машине. Если нет другого приемлемого места, могли бы переговорить и там.
Тополь медленно шел рядом с Кондрахиным, упиваясь звуками родной речи, не особенно вникая в смысл сказанного. На какое-то время ностальгия захватила его целиком, и лишь неподкупная сторожевая часть сознания продолжала отслеживать обстановку, наблюдать за окружающим, готовая при малейшей опасности подать сигнал тревоги.
Было почти по-летнему тепло. Листья на деревьях еще оставались матово-зелеными, и эта зелень, эта тоска по Родине, по невозвратимому прошлому, заливала и пространство, и душу. Казалось, какой-то миг — и он перенесется в 1913 год, на заросший ракитами берег Орлика, где подростком удил голавля. И вновь живы и мать, и отец, и брат Игнат, и все, все, все…
Наваждение схлынуло так же резко, как и пришло.
— Хорошо, — суше, чем хотелось самому, отозвался он, — будем по возможности кратки. Как Вы меня информировали, цель Вашей миссии — уничтожение человека, подпитывающего энергией главных фашистских бонз. Я полагаю, что знаю такого. Это некий Густав Кроткий, мой знакомец еще с двадцатого года. Мне известны его координаты, и физические и астральные. Но, мой друг, схватка с ним может оказаться, да что там — непременно окажется! — смертельной для Вас. Безусловно, Вы — боец. Но Густав сильнее, поверьте на слово. Я бы тоже не рискнул пойти против него в одиночку. Поэтому предлагаю действовать в паре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});