— А что если он такой, каким был я до того, как пришел в Дом? Тогда я не мог прочесть даже собственного имени.
— Я это заметила. Неважно, умеет он читать или нет. Если он один из избранных, он будет знать, что означает надпись.
— Как мы узнаем, что он читает ее правильно?
— Мы узнаем, милый. Поверь мне, мы узнаем.
— Почему бы тебе не просветить меня на этот счет? Скажи, что за слово написано на этом клинке.
— Оно меняется. Для каждого, кто его читает, оно обозначает что-то свое.
— Чепуха, Эмми. Слово есть слово. И у него должно быть определенное значение.
— А у слова «дом» есть определенное значение?
— Конечно есть. Оно означает место, где человек живет, или место, откуда он родом.
— Стало быть, для каждого оно обозначает что-то свое?
Альтал нахмурился.
— Не ломай над этим голову, милый. Слово, выгравированное на лезвии Кинжала, означает приказ, и каждому из тех, кого мы должны разыскать, оно будет приказывать что-то свое.
— Тогда это не может быть одно-единственное слово.
— А я и не говорила, что оно одно. Просто каждый прочтет его по-своему.
— Значит, оно изменяется?
— Нет. Оно постоянно. Надпись остается той же. Меняется прочтение.
— У меня от тебя уже голова начинает болеть, Эм.
— Не бери это в голову, Алти. Как только мы добудем Кинжал, тебе все станет понятней. Сейчас наша задача — отнять Кинжал и Элиара у Андины.
— Кажется, у меня уже есть решение, Эм. Я просто куплю их у нее.
— Купишь?
— Заплачу за то, чтобы она отдала их мне.
— Альтал, но ведь Элиар — человек. Ты не можешь купить человека.
— Здесь ты не права, Эм. Элиар — военнопленный, а это значит, что теперь он раб.
— Это отвратительно!
— Конечно, но таково положение вещей. Мне придется ограбить нескольких богатых людей, чтобы добыть достаточно денег и выкупить Элиара и Кинжал. Если эрайя Андина исполнена такой твердой решимости растерзать Элиара, как полагает сержант Халор, нам понадобится очень много золота, чтобы убедить ее продать его мне.
— Может быть, — пробормотала она, а ее зеленые глаза стали задумчивыми. — А может быть, и нет. Если правильно воспользоваться Книгой, она будет просто счастлива продать его нам.
— Видал я мстительных женщин и раньше, Эм. Поверь мне, потребуется очень много золота. Если в предположениях сержанта Халора есть хоть небольшая доля правды, к настоящему моменту Андина должна развить в себе неуемную жажду крови Элиара. Давай попробуем отыскать дом какого-нибудь богатого человека. Я ограблю его, и тогда мы сможем пойти к ней со своим предложением.
— Есть и другие способы добыть золото, Альтал.
— Я знаю: добыть его из земли. Но этот способ мне не нравится. Я видал много глубоких дырок в горах Кагвера, но, насколько я слышал, только в одной из сотни люди могли найти хотя бы крупицу золота.
— Думаю, я могу несколько сократить это соотношение, милый.
— Но я все равно не хочу копаться в земле, Эм. У меня от этого болит спина.
— Это потому, что тебе не хватает тренировки. Пойдем. У нас впереди еще несколько дней пути, пока мы дойдем до места, где ты начнешь копать.
— В нижних землях нет золота, Эм.
— Есть, если знаешь, где искать. Поехали, мой мальчик, поехали.
— Это была шутка?
В течение нескольких дней они скакали мерным галопом через засушливые поля Перкуэйна. На третий день после встречи с сержантом Халором, где-то за полдень Альтал остановил коня и спешился.
— Почему мы остановились? — спросила Эмми.
— Мы почти загнали коня. Я пройдусь, пока он отдохнет.
Он огляделся, посмотрев на выжженные солнцем поля вокруг.
— Скудно, — заметил он.
— Что?
— Урожай скудный. Сдается мне, он даже не стоит того, чтобы его собирать.
— Это из-за засухи, милый. Дождей мало.
— Нам следовало бы держаться побережья, Эм. На побережье всегда дожди.
— Но мы сейчас слишком далеко от побережья, милый. Помнишь, мы говорили об этом там, в Доме? Каждый год большая часть воды в мире замерзает. Это вызывает засуху и снижение уровня Мирового океана.
— Мы сможем это исправить?
— Что ты имеешь в виду?
— Растопить лед, чтобы все стало, как прежде, как должно быть.
— Почему люди все время стремятся вмешаться в естественный порядок вещей?
— Когда что-то ломается, мы пытаемся это исправить, вот и все.
— Откуда у тебя эта нелепая идея о том, будто что-то сломалось?
— Все не так, как было раньше, Эм. По нашему представлению это означает какую-то неисправность.
— Так кто же из нас тогда думает подобно Дэве?
— Если океаны высохнут и мир превратится в пустыню, на земле не станет лучше, Эм.
— Изменение не обязательно означает улучшение, Альтал. Изменение — это просто изменение. «Лучше» и «хуже» — это определения, придуманные человеком. Мир постоянно изменяется, и никакими жалобами невозможно остановить этот процесс.
— Моря не должны изменять свои берега, — упрямо заявил он.
— Если хочешь, можешь сказать, чтобы они это прекратили. Они просто обязаны тебя послушаться, но на твоем месте я бы не поставила на это ни гроша. — Она огляделась по сторонам. — Завтра мы должны добраться до того места которое ищем.
— Мы искали какое-то особое место?
— В общем да. Это место, где ты начнешь зарабатывать себе на жизнь.
— Что за нелепое предположение?
— Любовь моя, тебе это полезно: свежий воздух, тренировка, здоровая пища…
— Да я скорее отравлюсь.
Вечером они разбили примитивный лагерь в редких зарослях недалеко от дороги, а на рассвете снова тронулись в путь.
— Вот оно, — сказала Эмми, когда они проехали часа два.
— Что — оно?
— Место, где тебе предстоит заняться честным трудом, милый.
— Перестань все время тыкать меня носом.
Он огляделся: вокруг было давно заброшенное пустынное поле, расположенное на невысоком холме, кое-где поросшем чахлой, увядшей травой.
— Это оно? — спросил он.
— То самое место.
— Откуда ты знаешь? Это просто холм. По дороге мы видели множество таких же.
— Да, видели. Но этот холм необычный. Это руины старого дома, засыпанные песком.
— Кто же его так закопал?
— Ветер. Земля сейчас очень сухая, так что ветер поднимает песок и несет его, пока не встретит какое-нибудь препятствие. Там песок оседает.
— Все холмы образовались таким же способом?
— Нет, не все.
Альтал покосился на округлый холмик.
— По-моему, мне понадобится инструмент. Если ты настаиваешь, Эм, я буду копать, но не стану делать это голыми руками.