Мой брат, сгоревший заживо на моих глазах.
Максуд…
44 Камиль
Мне требуется время, чтобы прийти в себя. Потому что я не верю. Не могу просто поверить. Ведь я же видел, как огонь сожрал весь дом. После проверили и нашли останки.
- Как? - только и могу озвучить.
Лицо брата выглядит довольно жутко. Шрамы от ожогов искажают знакомые черты, и я с огромным трудом угадываю в нем Максуда.
- Не ожидал, - раздается каркающий смех. - Ты ведь был уверен, что я подох, да? Даже, вон, похороны мне какие отгрохал, братишка.
- Как ты выжил?
- А я удачливый, ты ведь помнишь?
А настолько в ступоре, что кусочки мозаики никак не складываются в единую картинку. Неужели это он за всем этим стоит?
- Ты… Это все ты? - дергаюсь к нему, когда осознаю, что смерть Марата на его руках. Однако Максуд резко вскидывает руку с пистолетом.
- Нет-нет, Кам, не так быстро, - цокает он языком. - Братские объятия, пожалуй, исключим из увеселительной программы.
- Он же был еще ребенком… - сдавленно выдыхаю.
- И что? Ты ведь вынес мне приговор, - равнодушно ухмыляется он, отчего лицо становится еще более жутким. - За все в этой жизни надо платить. А у тебя счет огромный. Правда?
Его оскал вызывает омерзение. А у меня внутри появляется какая-то опустошенность.
- Ты делал ужасные вещи, Максуд. Считаешь, у меня не было повода дать тебе сдохнуть?
- А ты кто такой, чтобы судить? - зло цедит он. - Ты всю жизнь был у отца на первом месте. Камиль то, Камиль это. Он всегда ставил тебя в пример! Всегда! Я был у него вечно сыном-неудачником!
- Он любил тебя…
- Херовая любовь, правда? Все привилегии были у старшего сына. Даже девки самые шикарные были у тебя. А все почему? Потому что ты был его наследником. Только ты.
- Это бред. Отец никогда не лишал тебя наследства. Он до последнего был уверен, что воспитал достойного сына! А ты… Черт, Максуд, где ты свернул не туда? - Внутри разливается горечь.
- Что, стало жалко этих девок? Ты ведь копал про них - все они были слабы на передок, все были шалавами. А раз выбрали такой путь, то и результат закономерный.
Я охереваю от его слов. Просто не понимаю - неужели он это всерьез?!
- Ты безумен, - качаю головой. - Ради чего это все? Чего ты добился? Отомстил?
- О, я еще только начал, братец, - скалится Максуд. - Самое основное еще впереди. Мне пришлось пройти долгий путь, чтобы достать тебя, лишить всего, что тебе дорого. Ты долго не оступался, не заводил привязанностей. Все, что тебя волновало - бизнес и твой гребаный Совет. И знаешь что?
Он дергает рукой с пистолетом, отчего я немного смещаюсь в сторону. Просто на всякий случай.
- Развалить его оказалось проще простого, - хохочет Максуд. - Все готовы продать тебя. Все. Я планировал выбить тебя, низвергнуть, но ты преподнес мне подарочек покруче - обрюхатил свою девку. Ты сам виноват в том, что твой спиногрыз пострадал.
Мне стоит огромного труда не сорваться и не рвануть к нему, чтобы заткнуть, чтобы он не смел грязным языком пачкать память Марата.
- О, вижу, проняло тебя. Да, это был хороший ход. И он почти свалил тебя, оставалось лишь добить - пока твой верный дружок валялся без памяти, все шло по плану. Ты остался один, никому не нужный, оплакивающий мешок с мясом, который никогда не вернется к жизни.
- Мразь, - цежу. - Надо было пристрелить тебя!
- Ты свой шанс упустил, - ухмыляется брат, демонстративно покачивая пистолетом. - Теперь все козыри у меня на руках. Ты сам вручил их мне. Ты и твой дружок Багров. Он так вовремя подсунул тебе девку, что я даже не поверил. Да еще и дочь твоей ненаглядной Марго.
- Ее похищение тоже твоих рук дело?
- До тебя только дошло? Придурок Эдик, конечно, облажался по полной, но вышло ведь даже лучше, - продолжает свою безумную исповедь Максуд. - Теперь шоу станет еще более интересным. Ты ведь приехал на торги, да, братишка?
- Что ты имеешь в виду?
Вместо ответа он взмахивает второй рукой, на плазме появляется изображение - небольшая комната, в которой сидят несколько человек, разодетых, словно на благотворительный вечер, и при этом в масках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Я долго думал, Кам, как ты заплатишь за то, что бросил меня подыхать. Просто убить тебя было бы слишком просто. Так что ты поможешь мне еще и заработать. Торги действительно будут. Но не за драгоценные безделушки, а за твою жизнь.
- Да ты вконец охерел…
- Рад, что ты оценил, - с превосходством усмехается брат. - Они, - он кивает в сторону изображения, - будут делать ставки на то, как именно ты подохнешь.
Пока я соображаю, как выбираться из этой задницы, и что может помочь, как перехватить оружие у брата, позади слышу какую-то возню. А обернувшись, столбенею - оказывается, там есть еще одна дверь. И на пороге стоят два амбала, а между ними зажата Алика…
- Ой, забыл сказать, что и не только ты, братишка. Вы оба. Оба сдохнете здесь. Вопрос в том - как. Это зависит от того, чьи предпочтения победят…
45 Алика
Все случается слишком быстро. Я даже не успеваю понять, как уже сижу в чужой машине с мешком на голове. По коже мороз - все опять повторяется! Снова!
Единственная разница - в этот раз обращаются со мной на порядок лучше и не запихивают в багажник.
Как так вышло, что охрана упустила момент, и меня перехватили возле самого дома? Я не понимаю. И мне очень страшно.
- Сиди тихо, - приказывает один из похитителей. Первая мысль - это снова отчим. Но я же помню, что Камиль обмолвился, что больше он меня не потревожит. На прямой вопрос, жив ли Эдуард, не ответил, но многозначительно посмотрел.
Тогда кто? Неужели это из-за Тагаева? Ведь я-то вряд ли кому-то нужна…
Невольно вспоминаю про Марата и понимаю, что тоже могу быть его слабым местом. А значит, вряд ли меня везут на увеселительную прогулку.
Едем мы недолго, но из-за мешка на голове я совершенно не понимаю, куда именно. Даже когда машина останавливается, его не снимают. Так и выводят на улицу в нем.
Естественно, я спотыкаюсь, и тут же с двух сторон чувствую крепкую хватку. Руки связаны спереди, и эта беспомощность угнетает.
- Топай, давай, - прилетает еще один приказ. Меня отпускают, и я пытаюсь сделать шаг, затем другой. Но когда ты ничего не видишь, это очень сложно. Выставляю перед собой руки. Слышу, как один их мужчин чертыхается и снова хватает меня за плечо.
Когда с меня стягивают мешок, то почти сразу буквально вносят в какое-то помещение. От света щурюсь, и только спустя несколько секунд понимаю, что вижу Камиля. Тут же расслабляюсь, потому что он рядом.
И, как оказывается, зря…
Ведь кроме Тагаева тут еще один мужчина с обезображенным лицом и с пистолетом в руке.
- Ой, забыл сказать, что и не только ты, братишка. Вы оба. Оба сдохнете здесь. Вопрос в том - как. Это зависит от того, чьи предпочтения победят…
Его слова заставляют меня рвано вдохнуть. Смотрю на Камиля, и по его лицу понимаю, что это не шутка.
- Что ж, время начинать, дорогие мои. Гостям не терпится сделать ставки.
Только тут я замечаю огромную плазму на стене, на которой изображение какого-то кабинета и людей в масках. У каждого из них в руках что-то вроде пульта, а рядом появляется вдруг картинка, на которой бегут непонятные цифры, двигаются столбики.
И только надписи заставляет внутри все похолодеть.
“Застрелить”.
“Вырезать сердце”.
“Газовая горелка”…
В ужасе читаю то, что мелькает на экране, и с трудом осознаю - все это не сон, все по-настоящему.
Ноги становятся ватными, а когда Камиль делает шаг ко мне, звучит выстрел.
- Еще один, и я остановлю голосование, - жестко заявляет изуродованный незнакомец. - Но тогда я сам выберу для нее мое любимое.
Тагаев стискивает зубы и медленно кивает, возвращаясь на место.