– Может быть, ты и прав, – призналась Фло. – Я сказала ему, что меня это не интересует, но он продолжал преследовать меня. Так ты хочешь сказать, что женился, чтобы защитить меня?
– Нет, себя! При виде того, как Лео флиртует с тобой, я ощутил приступ сумасшедшей ревности, понимал, что, если он обидит тебя, моя реакция будет совершенно непредсказуемой… Я не мог расстаться с тобой даже на время, поэтому и попросил твоей руки.
– И тут появился Лео и все испортил?
Родольфо медленно кивнул головой.
– А когда ты спросила, действительно ли я поспорил с Лео…
– Тогда ты, придерживаясь своего правила всегда говорить правду, ответил утвердительно, хотя к тому времени все обстояло уже совсем не так. А я не дала тебе никакого шанса объясниться и еще больше ухудшила ситуацию, глупо заявив, что вышла за тебя замуж исключительно из-за денег. Полагаю, что именно это и было у тебя на уме, когда ты последовал за мной в Шотландию…
– Несколько недель тому назад ты спросила, что для меня важнее – изумруд или ты. Ответ был прост, столь же прост, как и четыре года тому назад, но сказать тебе об этом было совсем не так просто. Разве можно сказать женщине, желающей только моих денег, что она значит для меня больше всего на свете и что я отдал бы тысячу таких изумрудов, только бы вернуть ее назад?
– Но ты показывал мне это уже тысячу раз, только я оказалась слишком слепа, чтобы увидеть. Но теперь, зная правду, я удивляюсь тому, что могла сомневаться в тебе. Дольфо…
Протянув руку, она провела пальцами по его лицу, а потом потянулась к нему губами. Ответ Родольфо был мгновенным, а поцелуй таким чувственным, о каком можно было только мечтать. Он воспламенил ее, заставил сердце биться быстрее и вызвал знакомое чувство любовного голода. Но прежде чем отдаваться этому пожару, грозящему охватить ее целиком, необходимо было сделать еще одну вещь.
Освободившись из сильных рук, Фло приложила пальцы к его губам, заглушая готовый сорваться с них протест.
– Я люблю тебя, дорогой, – мягко заверила она. – И чтобы доказать это…
Нагнувшись, Фло подняла бумаги на развод с пола, куда уронила их ранее.
– Почему ты их подписал?
Родольфо тяжело вздохнул, но открыто встретил ее взгляд.
– По той же причине, по которой старался отстраниться от тебя по пути с озера. Мне хотелось освободить тебя, дать тебе шанс быть самой собой и делать то, чего тебе хочется.
– Неужели ты так и не понял, что я являюсь сама собой только когда ты рядом? Что больше всего на свете мне хочется быть твоей женой? А что касается вот этого… – Несколькими решительными движениями Фло разорвала документы на развод на несколько частей и бросила обрывки себе под ноги. – Вот так! – она с удовлетворением взглянула на лежащие под ногами клочки. – Вот и конец этому! И начало нашего брака… на этот раз настоящего брака, построенного на любви.
Сияние, появившееся в глазах Родольфо, говорило само за себя.
– Не могу дождаться, когда мы объявим о своем браке всем, – сказал он хриплым от эмоций голосом. – Хочу, чтобы весь мир знал о том, что ты моя жена и что я люблю тебя больше жизни.
– Мне тоже хочется этого, но в данный момент есть нечто, чего мне хочется еще больше…
С лукавой улыбкой на губах Фло начала ласкать его руками, сначала лицо, тщательно проследив линию его губ, затем ниже, ниже… Пока вырвавшийся у него стон не продемонстрировал, какой эффект это произвело.
– Теперь, когда мы по-настоящему стали мужем и женой, было бы жалко терять время даром… Разве нельзя подождать с объявлением о нашем браке еще немного? Уверена, от того, что мы сначала отпразднуем это вдвоем, мир не перевернется.
Родольфо овладел ее губами, безмолвно обещая жизнь, полную счастья, и будущее, гораздо более светлое, чем прошлое. Когда же он уложил Фло на постель, она почувствовала себя так, будто погружается в сон, в сон, выходить из которого не захочется никогда.
– Конечно, мы можем отпраздновать начало новой жизни вдвоем, – прошептал ей на ухо Родольфо, расстегивая блузку опытными руками. – Мне хочется этого больше всего на свете. Ради тебя, дорогая, весь остальной мир может и подождать.
И когда он склонил голову и прижался губами к жаждущему этого телу, для Фло перестало существовать все, кроме мужа и ее любви к нему.
Огромный зал приемов особняка семьи Ховельянос сиял огнями. Родольфо сдержал свое обещание: здесь присутствовали представители всех виднейших семейств Барселоны и немало знаменитостей, съехавшихся со всех концов света. Одетая в бордовое вечернее платье от самого известного дома моделей, с привлекающим всеобщее внимание бриллиантовым ожерельем на шее, Фло принимала поздравления. Она чувствовала себя как во сне, от великолепия женских туалетов и изобилия драгоценностей рябило в глазах. Хорошо еще, что хотя бы мужчины были одеты строго официально.
Рядом с ней стояла совершенно ошалевшая от неожиданно свалившихся на нее новостей и событий мать, Фло подозревала, что та до сих пор не может поверить в реальность происходящего, еще бы, легко ли было узнать, что твоя дочь уже четыре года как замужем за одним из самых богатых и известных людей в мире. Встречающий вместе с Фло гостей Родольфо отошел по каким-то делам.
– Могу ли я надеяться на прощение? – услышала она позади себя знакомый голос. – Повинную голову меч не сечет.
Обернувшись, Фло видела склонившего в шутливо-смиренном поклоне голову, слегка располневшего, но по-прежнему весьма импозантно выглядевшего Лео.
– Не стоит извиняться, Лео, – приветливо сказала она. – В конце концов, не будь вас, я никогда бы не познакомилась с Родольфо.
– Вы облегчили мою душу, кузина, – ответил тот. – Только не забудьте повторить свои слова мужу, а то он все эти годы смотрел на меня волком.
– Что ты здесь делаешь, Лео?
Фло уже успела отвыкнуть от этого ледяного, надменного тона, но, как прежде, почувствовала пробежавший по спине холодок.
– Мы помирились, Родольфо. Забудем о прошлом. Хорошо то, что хорошо кончается, – умоляющим голосом сказала она, но Лео уже на всякий случай нырнул в толпу гостей.
Словно забыв про него, Родольфо шагнул вперед.
– Закрой глаза.
– В чем дело, Родольфо?
– Сама потом увидишь. Закрой. – Подчинившись, Фло почувствовала, как он взял ее за руку, а через мгновение ощутила на пальце тяжесть кольца. Подняв веки, она невольно вскрикнула, потом подняла глаза на мужа. Вид у Родольфо был торжественный. – Наконец-то реликвия семьи Ховельянос обрела подобающее ей место.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});