Читать интересную книгу Анна Герман - Александр Жигарев

- Ну что ж, к делу, - после паузы предложил он. - Идемте слушать фонограммы.

...Когда телепередача была окончательно смонтирована, устроили просмотр. Собственно говоря, на этом просмотре были только сама Анна, редактор, режиссер и его ассистент. Анна старалась быть самым придирчивым зрителем. Она внимательно смотрела на экран и думала о том, что ее авторский замысел во многом удался: прежде всего не вызывать жалости. Будто она рассталась со своими поклонниками вчера и вернулась сегодня, как всегда, легкая и изящная.

Особенно ей пришлась по сердцу новогодняя песенка о Снегурочке и Миколае. Она ехала в карете в костюме Снегурочки, ее сопровождали артисты балета. Потом Анна легко выпархивала из кареты и присоединялась к танцующим. И эта хорошо снятая сцена создавала атмосферу праздника и искреннего веселья. Она спела также песню Доменико Скарлатти - итальянского композитора XVII века, современную итальянскую песню, "Русскую раздольную", которую показал ей один молодой композитор в Ленинграде, свою "Человеческую судьбу". А затем, как и было задумано, обратилась к зрителям за советом: "Оставаться ли мне такой, какая я есть, какой была? Или постараться стать более современной?" Концерт показывали в хорошее время, накануне появилась реклама во многих газетах, дикторы телевидения за день до показа концерта несколько раз сообщали о предстоящей премьере. Успех превзошел все ожидания! Сразу же начались звонки на телестудию. Зрители умоляли поскорее повторить передачу. Такой огромной почты музыкальная редакция телевидения не собирала никогда!

Из письма Качалиной Анна узнала, что концерт показали и по Советскому телевидению - и тоже с большим успехом. В Госконцерт приходят многочисленные заявки от филармоний с просьбой пригласить Анну Герман с сольным концертом в Советский Союз. С сольным концертом!.. Об этом можно было только мечтать, даже когда Анна была здорова. А теперь, когда травмы только начали заживать, справится ли она с такой огромной нагрузкой? Ведь первые ее попытки в Польше не предвещали ничего хорошего.

Несколько дней спустя после телевизионного показа она согласилась выступить в сборной программе без предварительной рекламы и афиш: просто попробовать себя. Она приехала в сопровождении Збышека и аккомпаниатора задолго до начала концерта. И сразу же почувствовала себя на вершине счастья. Знакомый запах кулис кружил голову, пред-концертная суета, по которой она так истосковалась... Среди участников концерта почти не было знакомых, в основном это были молодые артисты из начинающих. Они вежливо раскланивались с Анной, не скрывая своего восхищения. В ее руках появились весенние незабудки. Анна рискнула выступить под конец концерта, надела длинное, сшитое ею самою черное вечернее платье. И уже перед самым выходом... вдруг неожиданная, резкая боль в спине, темнота в глазах. Она судорожно вцепилась в плечо Збышека, чтобы не упасть. Через несколько минут приступ прошел, но выйти на сцену она так и не решилась. Ночью Анна долго плакала. Она так ждала этого часа, так мечтала о непосредственном, живом общении со зрителями! И вот...

- Ты просто переволновалась, - успокаивал ее Збышек. - В следующий раз все будет хорошо!

Но и в следующий раз опять перед самым выступлением закружилась голова, ноги стали ватными. Врачи советовали не спешить, объясняли происшедшее естественной реакцией организма на большое эмоциональное потрясение, связанное с возвращением на сцену.

Через две недели все повторилось. Но она уже приняла решение - не уступать, ведь отступление, как говорил полководец, "смерти подобно"! Надо пересилить себя любой ценой... Она вышла на сцену под овации зрителей и улыбнулась им радостной, счастливой улыбкой, чувствуя, как земля уходит из-под ног...

"Надо сосредоточиться, смотреть в одну точку", - уговаривала она себя. Совсем близко раздался щелчок, и она увидела наведенный на нее из первого ряда объектив фотоаппарата. Она и раньше не любила, когда ее фотографировали во время концертов. Теперь же объектив гипнотизировал ее, мешал собраться.

- Пожалуйста, не снимайте меня сейчас, - громко обратилась она к фоторепортеру. - Лучше приходите ко мне после концерта. Я вам с удовольствием буду позировать.

В зале одобрительно засмеялись. И это сняло напряжение. Она приготовила три песни из тех, которые исполнялись по телевидению. Публика словно обезумела от восторга. "Человеческую судьбу" она должна была спеть на бис три раза... За кулисами она сразу попала в объятия Збышека, он целовал ее, осторожно сжимая в объятиях. Ей даже показалось, что в его глазах блеснули слезы. Ей хлопали артисты, собравшиеся за кулисами, - те, которые уже выступили, и те, которым еще предстояло выступать. У служебного входа волновалась толпа поклонников. При появлении Анны все хором запели здравицу "Сто лят!" У поляков это высшая форма уважения, благодарности и восхищения.

На следующий день ей позвонили из Министерства культуры:

- Были бы вам признательны, если бы вы нашли время посетить министерство. У нас к вам ряд интересных предложений. Машина будет у вас через два часа.

Предложения действительно оказались интересными. Анна слушала с широко раскрытыми глазами. Во-первых, ей предлагали сольный концерт, да еще где!.. В варшавском Большом оперном театре!

- Поверьте, - убеждали ее, - это не наша инициатива. Это инициатива музыкальной общественности, в том числе ведущих артистов театра. Они считают, что ваши вокальные данные значительно перешагнули рамки чистой эстрады и приблизились к оперному вокалу. Во-вторых, Центральный ансамбль Войска Польского предлагает вам программу польских и советских военных песен, посвященных братству по оружию. Желательно получить ответ в течение недели.

Кроме того, итальянцы хотят продлить контракт с фирмой "Дискографика Итальяна". При этом - в случае возобновления контракта - они намереваются выплатить вам значительную сумму денег в виде компенсации за потери, понесенные по их вине.

И последнее. Госконцерт СССР приглашает вас на двухмесячные гастроли в Советский Союз в любое удобное для вас время, - сотрудник министерства на минуту остановился. - Может быть, мы сейчас обсудим хотя бы некоторые из этих предложений?

- Давайте попробуем, - согласилась Анна. - Концерт в Большом театре, мне кажется, я просто не выдержу. Еще не совсем здорова, не совсем в форме. А такой концерт потребует особого репертуара, и работа над ним может продолжаться очень долго. Что касается предложения военных, то оно для меня приемлемо. О возобновлении контракта с итальянцами не может быть и речи! В Италию я больше никогда не поеду, и думаю - вы меня поймете. Зато в Советский Союз - с удовольствием, как только завершу работу над программой. И у меня к вам просьба. Раньше я участвовала только в сборных концертах, а на фестивалях пела с оркестрами Рахоня и Дебиха. Поездки за рубеж, тем более с сольными концертами, возможны только в том случае, если у меня будет постоянный состав.

- Ну, это пустяки! - Он снисходительно улыбнулся. - Можете быть уверены - вам будут аккомпанировать лучшие музыканты Польши.

Однако дальнейшие события стали разворачиваться не совсем так, как предполагала Анна. У нее побывала целая делегация известных польских оперных певцов: Анджей Хиольский, Богдан Папроцкий, Бернард Ладыш. Они настаивали на ее концерте в Большом театре. И в конце концов она согласилась. Быстро дали о себе знать и военные. Инспектор оркестра приехал к ней через день, и они довольно быстро утрясли репертуар. А вот с собственным оркестром, в котором она нуждалась сейчас больше всего, дело явно затягивалось. Она писала заявления, приложения, составляла справки, объяснения. Ей обещали, что дело будет решено буквально через несколько дней. Но проходили и дни, и недели, а оркестра у Анны Герман не появлялось...

Репетиции с оркестром варшавского Большого театра дарили Анне счастливые, неповторимые мгновения. Для концерта она выбрала ряд оперных арий Скарлатти, несколько песен Монюшко, четыре современные польские песни, в том числе и свою новую "Быть может" на стихи Станислава Рышарда Добровольского о дорогой и близкой сердцу каждого поляка Висле и песке Мазовша, несколько итальянских песен, советскую "Соловьи" Соловьева-Седого и одну - из репертуара Эдит Пиаф. Она впервые работала с этими замечательными, тонко чувствующими все нюансы исполнения музыкантами; создавалось впечатление, будто они не аккомпанировали, а пели вместе с ней. Анна не чувствовала усталости. Никаких признаков недавней болезни! По сцене она передвигалась легко и непринужденно. Трудно было поверить, что всего год назад она с трудом отрывала голову от подушки. Правда, иногда ею вдруг овладевала печаль: ах, почему она не училась в консерватории, тогда в ее музыкальном образовании не было бы стольких пробелов.

Позже один варшавский журналист назовет эти концерты "двухнедельным праздником искусств", и в этих словах не будет преувеличения. Атмосфера праздника сопровождала все ее концерты. Это не были праздники бездумного веселья. Это было торжество музыки, искусства, человеческого мужества. Тем более высокого, что почти никто из собравшихся не видел на сцене искалеченного человека. Видели певицу, актрису огромного темперамента и мастерства, наделенную редким голосом и дарованием...