Кое-как молодой человек удержал на лице то же скучно-виноватое выражение. Впрочем, полковник смотрел не на него, а на плакат, висевший на стене. Почему-то капитану показалось, что все эти слова об инопланетянах ему уже кто-то говорил. Причем не так давно…
– Свободен, капитан! – полковник досадливо махнул рукой. И обернулся.
Немая сцена продолжалась около тридцати секунд, за которые капитан успешно смылся из кабинета полковника. И тут же, оглядевшись по сторонам, прильнул к широкой замочной скважине. На простого солдата, сидящего неподалеку, и тут же вскочившего при виде своего командира, он почти не обратил внимания, подав тому один знак: "Встань на шухере".
– Как вы здесь оказались? – наконец, отмер полковник. Девушка устало закатила глаза, явно ожидая вопроса поумнее.
– Великие Авары! Ну, какая разница, а? Вы все равно ни черта не знаете о нас, ларрах! Какое вам дело?!
– Так объясните.
– Не могу. Во-первых, нет времени. Во-вторых, все равно не поверите. Для вас это слишком похоже на фантастику. Это в мирах Сплетения с нами свыклись так, что мы стали фактически "своими в доску". Неплохие у вас выражения попадаются, – она прислушалась к своим словам, почерпнутым из разностороннего словаря Сергея, который все же не всегда был ученым. – Оч-чень интересно.
– Вы пришли для того, чтобы поговорить о нашем языке?!
– Не гоните коней, полковник, – сплетающая мгновенно стала серьезной. – Да и сядьте, наконец, хватит стоять у меня над душой! Какие же вы, люди, бываете невозможными!… – она фыркнула, на секунду наморщив нос.
– Ладно, – Сарников сел, но спокойствие его было деланным. Аватана ясно чувствовала это. Впрочем, она и не собиралась вводить военного в состояние полного ступора. – Чего же вы хотите?
– Другой разговор. Я хочу, чтобы из Рязани в ближайшие несколько часов было эвакуировано абсолютно все население. Все! Даже так называемые бомжи. Вам понятно?
– Это невозможно, ведь…
– Если хотите когда-нибудь стать миром Сплетения, никогда не перебивайте аватану! – резко прервала его она. – Возражения выскажете потом, может, кое-что из требований я пересмотрю. Мы также требуем, чтобы из города убрались все военные и, что особенно важно, все оружие: легальное, нелегальное, боевое, сувенирное – все. Любыми способами. На это есть сутки. Вся энергия планеты должна быть предоставлена в наше распоряжение по первому требованию. Пока все. Есть возражения?
– Эвакуировать такое количество людей за несколько часов невозможно. Во-первых, не ясно, куда. Во-вторых, не все согласятся уйти. Убрать все войска и оружие тоже не представляется возможным.
– Объясните все людям. Телевидение, кажется, у вас все-таки есть?!
– Я не имею права нарушить приказ высшего командования.
– Так мне что, еще и с ними разбираться? Таак. Что еще?
– Я не распоряжаюсь энергетическими ресурсами всей планеты. Даже президент нашей страны не располагает. Никто не располагает. Так что я не могу дать даже приблизительно возможный ответ.
– Мне искренне плевать на ваше разрешение. В том числе и разрешение всей планеты. Ясно вам? Ладно, – она побарабанила пальцами по мягкой обивке кресла. – Получается, что вы ни черта не можете… Так не мешайте, хотя бы. Дайте людям разрешение на выезд, наверняка у многих есть знакомые или родственники в других городах. К ним и уедут. Организуйте поезда, самолеты категорически запрещены, портал всю энергию проглотит и не подавится. А как падают самолеты, вы знаете. Не мешайте нам, если не можете помочь!
– От меня ничего не зависит…
Аватана поднялась с кресла, презрительно посмотрев на полковника.
– От каждого человека в этом мире зависит очень многое. Возможно, сейчас вы отправили под нож всю вашу планету и Вселенную. Остановить портал можно только в пределах системы. Потом все становится бесполезным. Вы слабы, полковник, слишком слабы. Как вам вообще удалось подняться до таких высот, удивительно, – она вздохнула, на пару секунд закрыв глаза. – Опасаясь взять на себя ответственность сейчас, когда речь идет обо всей планете, что вы готовили своим детям?! Такими темпами вашему миру действительно лучше было бы погибнуть. Хорош, к черту лирику, некогда. Кто решает все эти вопросы, раз не вы?
– Президент, наверное.
– Чей?
– За Россию наш отвечает – Владимир Андреевич Шурин. Молодой и перспективный.
– Пред ликом преисподней никакие личности не помогут, – сказала она. – Мы еще встретимся, мне так кажется…
Она подошла к распахнутому настежь окну и протянула руку к небу. Секунда – и девушка, став лучом, покинула кабинет полковника. Тот мгновенно бросился вслед за ней, пытаясь увидеть в наступающей ночи желтую звездочку аватаны. Но уже ничего не было…
Капитан отошел от двери, будучи чернее тучи. Бесстрашный, сильный и смелый молодой человек, он в этот момент ненавидел своего командира лютой ненавистью. Не понимая, как можно быть таким малодушным перед лицом собственной гибели, он не собирался подражать полковнику. И уже знал, что будет делать этой ночью…
Солдаты подчиненной ему роты решили плюнуть с высокой колокольни на все правила, установленные в армии, потому как все равно жить осталось недолго… Пока портал окончательно не поглотит Землю со всеми ее обитателями. Так что все дружно "не услышали" только что прозвучавший сигнал отбоя и продолжили резаться в карты. Старая мятая колода стала для вконец опустошенных душ молодых людей, вынужденных провести последние дни своей жизни вдали от родных и близких им людей, отдушиной. Каждый юноша вспоминал, как он прятал такую или похожую колоду под подушкой, чтобы не заметила мама или бабушка, искренне боявшиеся, как бы любимое чадо не заразилось пагубной привычкой. Все-таки все заразились… И яростно резались в "дурака".
– Капитан! – раздался тихий шепот из коридора, и всех моментально словно ветром разнесло по койкам.
Капитан Сорокин коротко усмехнулся, оглядев своих "орлов", едва успевших улечься. Сам еще не так давно был солдатом, знал, как быстро порой успевали все улечься. Дежурный шел рядом, косо поглядывая на командира. Несмотря на всю его строгость, солдаты любили своего капитана, за глаза называя Сергеичем. Андрей остановился около своего сержанта, настолько натурально похрапывающего, что ему на миг показалось, что тот и в самом деле спит. Но, приглядевшись, в неярком свете луны он увидел, как дернулись ресницы молодого человека, и едва улыбнулся.
– Ладно уж, Димка, притворяться, – прошептал он так, чтобы его слышали все, лежащие рядом. – "Старики", подъем, дело есть.
Немедленно с десяток "стариков" открыли один глаз, уставившись на командира.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});