На этот раз они нашли свою «терра инкогнита» в двух метрах от берета — неведомую, загадочную, интереснейшую зону для исследований.
Поистине привычное — это далеко не всегда узнанное. И хотя скептики с усмешкой утверждали, что Зайцев-де копается в нечистотах, подменяя санитарную службу, тот только пожимал плечами. Он узнал цену этим усмешкам еще во времена гипонейстона и умел отстранять их от себя и своих сотрудников. Потом, когда усмешки сменились широкими дружескими улыбками, Зайцев понял: среди тех, кто сомневался, почти не было злонамеренных противников. Просто каждая необычная идея проходит как бы стадию испытания на прочность.
Изучая гидробиологию морской кромки, сотрудники института отметили значительное уменьшение количества обитателей моря, его естественных санитаров. Почему? Куда девались неутомимые работяги — моллюски, ракообразные, водоросли, микроорганизмы, геройски сражавшиеся с вредными отходами и болезнетворными бактериями?
Оказалось, что беда пришла к ним совсем уж с неожиданной стороны.
Дело в том, что в процессе окультуривания пляжей, строительства траверзов и волноломов, в мощном размахе работ для блага и здоровья человека как-то позабыли об исконных обитателях прибрежной полосы — всех этих мидиях, крабах, бычках, укрывающихся в расщелинах шероховатых, продырявленных прибоем камней. Исчезли куда-то длинные косы водорослей, нежно колыхавшихся в набегавших волнах, густой ковер розовых и оранжевых губок, окутывавших подножия скал.
Скрылись крошечные рачки, сновавшие у самого берега...
Объяснялось все это просто: волноломы построили в большинстве случаев гладкие, как ладонь. Вездесущей морской живности, попросту говоря, не за что стало зацепиться. А тут еще прямо-таки повальная охота отдыхающих за крабами, ракушками и прочей морской экзотикой. Через пять минут экзотика надоедает — краба, обломав клешни, выбрасывают, медузы иссыхают на солнце, превращаясь в кучку слизи, водоросли, прежде живые и гибкие, бесславно гниют в мусорных урнах...
Между тем один квадратный метр камней, плотно покрытых поселениями мидий, фильтрует за сутки не менее двухсот кубических метров воды. Этот естественный биофильтр очищает море. Подсчитано, что, истребив забавы ради один килограмм мидий, мы лишаем естественной очистки 10 тонн воды. В результате бездумного, а то и хищнического отношения к обитателям прибрежной полосы количество крабов на Черноморском побережье сократилось на 90 процентов, нерестилища бычков — процентов на 80, мидий стало меньше в 5—7 раз.
С этим надо решительно бороться. Но как? Разъясняя, рассказывая людям, что природу нужно беречь?
Конечно, слово великая сила, но одними словами тут не обойдешься. Скромным и безгласным обитателям прибрежной полосы необходима прежде всего помощь действенная.
На столе лежал камень — пористый, со множеством углублений и сквозных ходов. Обыкновенный кусок ракушечника.
— Наш спаситель, — сказала Людмила Денисовна Каминская.
В лаборатории было просторно, светло, тихо. Здесь работала группа бентоса. Бентос — раздел гидробиологии, занимающийся изучением морского дна.
Их четверо: руководитель лаборатории, кандидат биологических наук Людмила Денисовна Каминская, инженеры Руслан Петрович Алексеев, Елена Владимировна Иванова, лаборант Ваня Синегуб.
Основа работы лаборатории — экспедиции. Они изучают фауну участков одесского побережья, сохранившихся в первозданном виде, и сравнивают с теми, что подверглись реконструкции. Экспедиции планируются на все четыре сезона и осуществляются в любую погоду. Два раза в неделю сотрудники лаборатории выходят в прибрежную полосу и работают у берега. Аквалангисты — Руслан Петрович Алексеев и Ваня Синегуб — зимой и летом, весной и осенью погружаются с бентосной рамкой в море.
Усовершенствованная бентосная рамка изготовлена Алексеевым тут же в лаборатории. Это мешок из шелковой сетки, закрепленный на рамке, которым удобно брать пробы бентоса. Так собирают материал, дающий представление о составе и численности донных обитателей побережья.
...Все-таки слова о романтике водных просторов обретают смысл лишь тогда, когда превращаются в деяние. Вот она, эта романтика с пинцетом и авторучкой, аквалангом и бентосной рамкой... Попробуйте выдернуть из дна морского парочку намертво вросших туда камней со всеми их обитателями! Или в январской ледяной воде собрать в мешок необходимое количество биомассы...
Первые успехи налицо. Обнаружено около двадцати пяти новых, неизвестных дотоле для всей северо-западной части Черного моря видов морских организмов. Установлено: на сохранившихся участках естественных пляжей загрязненность воды значительно ниже за счет того, что «санитаров» никто не трогал. Там же, где шла перестройка и расширение пляжей, в частности работы по выравниванию берега, возникает новая фауна. Но процесс этот не легкий и не быстрый: микрофауна образуется в течение нескольких десятилетий, и даже при активной помощи человека ей нужно не менее пяти лет, чтобы как-то начать себя проявлять. Поэтому проблема морских друзей человека — от рыб, крабов, мидий до губок и водорослей, стоит с прежней остротой.
Институтом биологии южных морей проведена огромная предварительная работа. Поставлен диагноз. Выработаны рекомендации.
Прежде всего, необходимо, по мере возможности, приспособить существующие волноломы для нужд обитателей моря, а в дальнейшем создавать пористые, неровные конструкции, за которые могли бы «уцепиться» микроорганизмы и личинки всякой морской живности.
Самыми эффективными из этих конструкций являются, пожалуй, так называемые искусственные «рифы». Это нагромождения камней, которые могут стать своеобразными скворечниками для обитателей моря. Да и выглядят они привычно, хорошо вписываются в пейзаж побережья.
Существенно также и то, что создание подобных рифов — не очень сложное и не слишком дорогое дело. Материал может быть самый разнообразный, порой совершенно неожиданный. В Америке, например, искусственные рифы создают из старых автомашин, почивших на автомобильных кладбищах. Такие конструкции почему-то особенно привлекают рыб — быть может, по аналогии с затонувшими кораблями. Во всяком случае, вокруг таких рифов рыбы появляется столько, что любители подводной охоты дорого платят за лицензии...
На одесском побережье и в Крыму бесценным и бесплатным материалам для рифов может стать ракушечник, из которого было сложено большинство старых домов. Переезжая в новые благоустроенные квартиры, хозяева бросают их на произвол судьбы. Нужно проявить лишь элементарную заинтересованность и любовь к природе, чтобы камни эти стали отличным «общежитием» для новых обитателей. Верните морю его скалы — и проблема будет в значительной степени решена.
Большие перспективы открывают также подводные фермы, где под наблюдением человека будут воспроизводиться ценные морские животные и растения. В последние годы в Черное море вселены два новых вида рыб — американский полосатый окунь и стальноголовый лосось. Они хорошо прижились и в будущем могут стать объектом промысла.
В наш век слияния науки и профессий биологические проблемы в значительной степени стыкуются с инженерными. Совместно решается и большая программа по укреплению черноморских берегов. Будет приостановлена работа оползней, которые в значительной степени перестраивают сообщества морских организмов. Сейчас у Одессы завершена первая очередь этих сооружений протяженностью в 14 километров. К двухтысячному году (а до него ведь осталось только 25 лет) такие сооружения протянутся на 1400 километров. При этом основная часть укрепленного и обновленного побережья станет курортной зоной, и все биологические процессы в ней должны быть полностью отрегулированы.
Разумеется, море и само по себе далеко не беспомощно. Каждое волнение, каждый шторм — это процесс дезинфекции и самоочищения. Защитные силы не дремлют ни на мгновение. И все-таки наступает момент, когда их возможностей не хватает.
Есть старинная легенда о персидском царе Ксерксе, приказавшем высечь море за то, что шторм разметал его корабли. Неизвестно, как подействовала на морского бога Посейдона эта царственная порка. Но спустя столетия великий английский поэт заметил: «Море восстает против тиранов».
Л. Неменова