Она вздрогнула, услышав, как открылась дверь ванной комнаты. Джейн не было так долго, что Элен забыла о ней.
— С тобой все в порядке? — спросила она, когда Джейн вошла на кухню.
— Думаю, да, — ответила Джейн, шмыгнув носом и промокнув его обрывком туалетной бумаги.
— Хочешь поговорить? — предложила Элен, надеясь, что та откажется.
Джейн, закусив нижнюю губу, с трудом подавила рыдание. Ее глаза, обычно спокойные, ярко блестели, она быстро осмотрела кухню, затем, к удивлению Элен, подошла к сушилке для посуды и, взяв полотенце, начала перетирать тарелки. Элен наблюдала за ней, понимая, что Джейн делает все это автоматически.
— Я сегодня отвезла Тома к родителям Лоренса, — сказала Джейн, положив полотенце на место.
— Что ж, это хорошо.
Джейн взглянула на нее.
— Я отвезла его туда по просьбе Пиппы, — добавила она. — Мы с Томом часто бываем там.
— Прекрасно, — отозвалась Элен.
— Это потому… — на глаза Джейн снова навернулись слезы. — Ну, Пиппа хотела, чтобы мы с Томом не путались под ногами, когда она будет упаковывать вещи… Том до сих пор у дедушки с бабушкой и останется там на ночь. Я тоже. Родители Лоренса очень хорошо ко мне относятся. Всегда стараются показать, что рады мне…
— Уверена, что так оно и есть. Ты правда не хочешь кофе?
— Нет, спасибо. Я только что из дома. Пиппы там уже нет. — Элен заметила, что Джейн с трудом сдерживает слезы, и очень надеялась, что она не зарыдает.
— Я знала, что она уезжает, — непроизвольно вырвалось у Элен. — Так значит, Пиппа упаковывала вещи, и это вывело тебя из равновесия?
Джейн взглянула на нее.
— Вы не понимаете, — сказала она. — Пиппа не просто уехала на несколько дней. Она укладывала вещи, потому что… — Последние слова она произнесла сдавленным голосом, и Элен показалось, что она чего-то не поняла.
— Что ты сказала? — спросила она.
— Пиппа ушла от Лоренса, — прошептала Джейн.
Элен не успела ответить.
— Что мне делать? Что делать? — рыдала Джейн, закрыв лицо руками.
— Ну, ты едва ли можешь что-нибудь сделать, — заметила Элен. — Ведь это их дело, не так ли?
— Но подоспей я вовремя, я сумела бы удержать ее.
— Я уверена, что это дело Лоренса.
— Но Лоренс ничего не знает! — воскликнула Джейн. — Он в Америке и вернется в конце следующей недели. Не знаю, следует ли мне позвонить ему и все сказать или же просто ждать его. Я надеялась, что Кирстен сможет мне что-нибудь посоветовать.
Элен не знала, что знает Джейн о чувствах Кирстен к Лоренсу, а потому осторожно спросила:
— А ты уверена, что Лоренс об этом не знает? Не могла же она уехать, ни слова не сказав ему?
— Она оставила записку.
— Вот видишь! Тебе известно, куда она уехала? — спросила Элен из любопытства.
Джейн кивнула.
— Она улетает завтра в Италию. А сегодня побудет у своей матери.
— В Италию? — недоуменно повторила Элен.
Джейн снова кивнула.
— Пиппа ушла от Лоренса к Дзаккео.
— Но сейчас у Дзаккео Кирстен. — Элен ощутила головокружение. Услышать такое и здоровому не под силу, а уж с похмелья… — Кирстен знает, что Пиппа летит туда? — спросила она.
— Не знаю.
— Думаю, нам лучше это выяснить, не так ли?
Элен позвонила на виллу Дзаккео, но ей никто не ответил.
В долине еще стоял утренний туман, роса блестела на яркой зелени листвы. Сквозь раскрытое окно спальни повеял свежий ветерок и разбудил Кирстен. Дзаккео еще спал.
Кирстен обожала эти чудесные утренние часы поздней весны. Казалось, во всем мире нет другого такого же изумительного места, где было бы так приятно нежиться в спальне, украшенной старинными гобеленами, у распахнутого окна. Рука Дзаккео скользнула по ее животу, и ресницы Кирстен затрепетали. Она не шевелилась, притворяясь спящей, но когда Дзаккео склонился над ней, на ее губах заиграла улыбка.
— Доброе утро, cara mia,[1] — пробормотал он, когда она открыла глаза, и, нежно поцеловав ее в губы, приподнялся и стянул с нее простыню. Соски на груди Кирстен затвердели от прохладного воздуха, она заложила руки за голову и откинулась на подушки, позволив Дзаккео любоваться собой и возбуждаясь от его взгляда, медленно скользившего по ее телу. Его взгляд был почти таким же чувственным, как прикосновение.
Когда его руки скользнула на ее бедра и раздвинули их, Кирстен взглянула на зеркальный потолок. Там медленно двигалось их отражение, и Кирстен увидела, как он наклонил голову, чтобы поцеловать островок волос, которые он уже раздвинул пальцами. Высокая, с хорошо развитыми формами, Кирстен казалась рядом с ним почти хрупкой. Его сильные плечи источали эротическую притягательность, как и его опытные пальцы. Ей нравилось смотреть на широкую грудную клетку, мощные бедра. На животе у Дзаккео, правда, был лишний жирок, но в этом огромном мужчине было что-то очень чувственное.
Уже пять дней подряд они спали, гуляли, болтали и занимались любовью. И чем ближе она узнавала его, тем больше он ей нравился. Интеллектуальное общение с ним доставляло Кирстен необычайное удовольствие, а его раскатистый заразительный смех заставлял вибрировать ее тело, и она тут же тянулась к нему, испытывая желание.
Добиться у Дзаккео прощения за то, что она так бесцеремонно оттолкнула его в первый вечер, оказалось проще, чем ожидала Кирстен. Дзаккео сказал, что вернулся из Рима из-за нее и, конечно, ему хотелось сразу определить их отношения. Поэтому он тотчас простил ее, успокоил ее опасения. Его нежные руки сгладили неприятные воспоминания, а его животная грубость при утолении страсти привязала Кирстен к нему и только к нему. Он понял все, что происходило в тот вечер в ее душе, и теперь хотел показать Кирстен, что она права, перечеркивая прошлое, что это неизбежно, потому что здесь, с ним начинается новая жизнь, полная надежд и осуществимых мечтаний.
Кирстен вздрогнула и плотно вжала голову в подушку, почувствовав, как его язык скользнул по самым чувствительным точкам ее тела. Дзаккео поднял голову и она недовольно застонала. Но он накрыл ее своим телом, и Кирстен широко развела руки, чтобы принять его. Он вошел в нее, и Кирстен, снова взглянув на зеркальный потолок, увидела, как размеренно двигаются его бедра.
Она обхватила длинными ногами его талию и, опустив вниз глаза, заметила, что он внимательно наблюдает за ней. Она улыбнулась и закрыла глаза, потому что у нее не хватало духу смотреть, как он занимается любовью, как рассчитывает каждое свое движение, чтобы доставить ей удовольствие. Да, он был непревзойденным мастером.
Тишину спальни нарушил резкий телефонный звонок. Кирстен раздраженно вздохнула и опустила ноги на постель, а Дзаккео потянулся к аппарату. Однако, слушая голос на другом конце линии, он не отпускал ее, погружаясь все глубже в ее тело.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});