– Надеюсь, мэор император, меня вы не числите среди последних?
Ракансор улыбнулся.
– Как и себя! Но сейчас… скоро пир. Надо быть готовым.
Он посмотрел на приготовленное лекарем лекарство и протянул руку к чаше.
– Ваше Богоподобие, – попытался остановить его Согнер.
Император взял чашу, зачем-то понюхал и недовольно скривился.
– Иди, Яфей. У тебя много дел. Жди меня в зале. Я обязан быть сильным даже тогда, когда от болезни не повинуется тело. Император не имеет права на слабость!
Согнер отметил брезгливое выражение на лице императора и понял, что сделанное лекарем лекарство пахнет отвратительно. А император не хочет, чтобы кто-нибудь видел его с перекошенным лицом. Даже первый советник.
Согнер вышел за дверь, сам закрыл ее и, не обращая внимания на замерших поблизости преторианцев, глубоко вздохнул.
* * *
Как всегда, император появился в зале последним, когда дворяне уже сидели за столами, а слуги успели наполнить кубки золотистым вином.
При появлении Ракансора все дружно встали, подняли кубки и троекратно прокричали: «Вечная слава императору!» Орали, надрывая глотки, на пределе возможности. Как когда-то их предки на племенном сборе, выбирая вождя или одобряя его решение. Кто громче кричит, тот больше согласен с вождем. Со временем, когда племенная демократия сошла на нет, громкий крик стал выражением верноподданнических чувств. Хотя бы их внешним проявлением.
Ракансор милостиво кивнул, умело скрывая раздражение от оглушающего рева, и поднял свой кубок. Дворяне стоя осушили кубки и вновь прокричали здравицу императору.
По знаку распорядителя пира, одного из дальних родственников императора, негромко заиграли виолы и арфы. Под их звучание гости начали пир.
Согнер, сидевший за ближним от императорского столом, внимательно посмотрел на Ракансора. Тот выглядел слегка бледным, но держался хорошо, бодро. Лекарство помогло, и император должен выдержать этот долгий пир.
Когда-то, когда империя была раз в пять меньше нынешней, Большой Совет проводили в четыре дня. Но когда границы Скратиса раздвинулись до немыслимых пределов, за столь малый срок даже просто обговорить все вопросы и темы стало невозможно. И теперь Большой Имперский Совет проходил одиннадцать дней. А съезжались на него задолго до начала. С самых дальних уголков империи: из-за моря, с островов, из-за гор и степей. Каждый дворянин ехал со свитой. Это и охрана, нелишняя на дорогах, и почетный эскорт. В столице прибывшие занимали постоялые дворы, где заранее для них подготовили комнаты, либо останавливались у родственников.
До начала Совета многие успевали познакомиться с другими приехавшими, пообщаться с соседями, узнать новости и выведать придворные сплетни. Тоже нелишнее дело, особенно для тех, кто ехал сюда с жалобой, прошением, а то и просто за деньгами.
Первые пять дней на Совете разбирали дела дворян: тяжбы, ссоры, споры. Решали дела тех, кто приехал лично, и тех, кто отсутствовал.
Следующие пять дней проходили в решении вопросов самой империи. Налоги, сборы, подготовка военных кампаний, увеличение флота, уменьшение срока службы в армии. Внешняя политика: с кем дружить, с кем воевать, от кого откупиться, кого припугнуть.
И хотя по большинству вопросов уже были фактически приняты решения, все же формально их утверждали на Совете.
Одиннадцатый день по традиции – прощальный пир. Для многих мелких провинциальных дворян – это самое главное и значительное событие в жизни. Ведь до следующей очереди приезда на Большой Совет можно было просто не дожить.
Пир был фактически продолжением десятого дня Совета. Только здесь решались частные вопросы. Император объявлял свою милость какому-либо дворянину, одаривал его землями, золотом, правом на беспошлинную торговлю. А кого-то и наказывал. Хотя это скорее было публичное порицание. Настоящие императорские кары обрушивались на головы виновных в другое время.
А еще пир – прекрасное место для выяснения настроения среди знати, выявления тайных и явных союзов. Иногда император и его приближенные именно здесь окончательно принимали какие-то важные решения, о которых подданные узнавали несколько месяцев спустя.
Взгляд Согнера вновь отыскал графа Теладора. Тот сидел за столом возле колонн в окружении приятелей. Они вели беседу, изредка поглядывая по сторонам и еще реже в сторону императора.
Согнер заметил, что и император разок взглянул в ту сторону. Помнил о докладе советника полгода назад. Тогда Согнер в первый раз обратил внимание Его Богоподобия на нового хозяина замка Теладор и окрестных владений.
* * *
…Прежний владелец графства пожилой дворянин Этраг Теладор принял гостем одного из дальних родственников, приехавших в поисках покровительства. Видимо, приезжий чем-то понравился графу, и тот оставил гостя при замке. Этот поступок особо никого не удивил, старый граф не имел наследника и был холост. Более удивительной стала внезапная смерть графа во время объезда владений. А дальний родственник стал полноправным владельцем замка.
Подобных историй в империи происходит немало. Иногда императорский дом требует расследования причин смерти, иногда не обращает внимания. Вот и в этот раз известие о смене владельца графства дошло до столицы где-то через три месяца после событий. Император, занятый проблемой колоний, смерть Теладора не посчитал чем-то подозрительным. И одобрил передачу наследнику титула и владений.
Правда, один из помощников Согнера собрал кое-какие слухи о десятке зарытых в лесу на окраине владений графства трупах, о пропавшем караване с полуночи и о том, что к умершему графу полдня никого не подпускали. Но слухи слухами и остались. И Согнер тогда расследование не проводил.
А через год первый советник уже сам наводил справки о новом графе. И причин для этого хватало.
По обычаю, в ходе пира дворянин, особенно тот, кто получил награду, отличие или выиграл спорный вопрос на Совете, коротко напоминал об этом и славил императора как справедливого защитника чести и достоинства. Желал ему долгих лет процветания и властвования. И конечно, заверял в верности и готовности служить ему до конца времен.
Разумеется, не все дворяне были довольны исходом тяжб и споров, не все выиграли от решения Совета, но почти все старались высказать слова верности императору. Пусть и не очень искренне.
И в этот раз многие вскакивали с места, громко славили Ракансора и клялись идти за ним, куда бы он ни повел. Даже недовольные, даже явные противники. Ибо открытое противопоставление себя императору смерти подобно.
Славили многие. Но не граф Теладор и его приятели-бароны. За весь пир они не произнесли ни одного слова и только молча пили вместе со всеми.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});