Губы Зегеля растянулись в тонкую, злорадную усмешку.
– Ну, что вы скажете теперь? – спросил он, обводя взглядом трех человек по другую сторону стола.
– Откуда у тебя пистолет? – с трудом ворочая языком, спросил Варт.
– Из оружейного бокса.
– Оружейный бокс вскрывается только при чрезвычайных обстоятельствах.
– Сейчас именно такой момент.
– Что же произошло?
– Пока не знаю. Вы все что-то затеваете против меня. Но теперь голыми руками вы меня не возьмете. А таблетки, которые ты, Анджей, мне дал, я глотать не стал.
– И совершенно напрасно.
Варт, опершись локтями о стол, устало прикрыл ладонями глаза.
– Послушай, Дирк, у тебя будут неприятности с Советом безопасности, когда там узнают, что ты самовольно вскрыл оружейный бокс, – сказал Шадов, не сводя взгляда с руки Зегеля, сжимающей пистолет. Его указательный палец нервно подрагивал на спусковом крючке.
– Со своими неприятностями я разберусь сам, – огрызнулся Зегель.
– А что ты хочешь от нас?
Зегель на мгновение растерялся. Он посмотрел на свою руку с пистолетом, будто сам не понимая, откуда в ней появилось оружие. Но тут же тело его содрогнулось от нового приступа ярости.
– Где Тонг? Почему его нет в столовой?
– Наверное, завтракает консервами в своей комнате, – косо глянув на направленный в его сторону пистолет, ответил Чемош. – И правильно делает, – добавил он едва слышно.
– Он будет есть вместе со всеми, в столовой, – злобно скрипнул зубами Зегель. – Я не потерплю никакого самовольства.
Развернувшись на каблуках, он быстрым шагом, почти бегом, вышел в коридор.
– Его надо остановить. – Шадов тревожно посмотрел на Варта.
– Какое мне до него дело? Он сошел с ума, – вяло произнес Варт.
– Пойди, останови его, у него пистолет, – мрачно добавил Чемош.
Шадов догнал Зегеля уже в коридоре жилого отсека.
Зегель с размаха навалился плечом на дверь комнаты Тонга. Дверь оказалась незапертой, и Зегель, потеряв равновесие, почти упал внутрь.
Ужасная картина предстала перед глазами Шадова, когда он заглянул в комнату Тонга. То, что он увидел, было похоже на материализовавшийся ночной кошмар. На скомканных, заскорузлых от засохшей крови простынях лежало на спине почти голое, в одних трусах, тело Тонга. Горло его было разодрано от уха до уха. Бессмысленный взгляд остекленевших глаз устремлен в потолок. В обнаженных смертельным оскалом зубах зажат клочок синей материи.
Над окоченевшим трупом стоял Зегель. В глазах его не было заметно ни страха, ни жалости, ни даже удивления – пустой, ничего не выражающий взгляд свинцово-тяжелых зрачков. Тонкие губы кривились в злорадной ухмылке.
– Кто это мог сделать? – сдавленным голосом с трудом произнес Шадов.
– Чемош, – уверенно сказал Зегель.
Наклонившись, он вырвал из стиснутых зубов Тонга клочок материи и спрятал его в карман.
– Почему ты так в этом уверен?
– Они вчера повздорили в столовой.
– Но это не повод…
– Может быть, ты не согласен со мной?
Зегель повернулся к Шадову. Дуло пистолета было направлено Сергею в живот.
Шадов пожал плечами и, повернувшись спиной, сделал шаг к выходу. В следующую секунду он упал, откинулся назад и, обхватив Зегеля за колени, рванул на себя. Вскинув руки, Зегель рухнул плашмя, гулко стукнувшись затылком об пол. Выхватив из его руки пистолет, Сергей вскочил на ноги и несколько раз со злостью ударил растянувшееся тело носком ботинка по ребрам. Он чувствовал, как в нем поднимается волна жгучей ненависти к этому скорчившемуся у его ног человеку. Ему хотелось бить его снова и снова, рвать его тело ногтями и зубами, чтобы услышать наконец крик боли, а вслед за ним – вопль предсмертного ужаса. Он сам испугался этого дикого, невесть откуда появившегося желания и, чтобы подавить его, с размаха ударил кулаком в стену. Резкая, острая боль в сбитых до крови костяшках пальцев отрезвила Сергея. Сунув пистолет в карман, он схватил безжизненное тело Зегеля за ворот и выволок в коридор, где уже стояли Чемош и Варт.
– Мы слышали ваш спор, но решили не вмешиваться, – безразличным тоном, словно спорили они о какой-то совершенно безобидной вещи, сообщил Варт.
– Кто-то убил Джу, – сказал Шадов.
– Увы, все мы смертны, – скорбно развел руками Варт.
Чемош же только оскалился в мерзкой улыбочке, похожей на ту, что была на лице Зегеля, когда он стоял над мертвым Тонгом.
– Но его убил кто-то из нас! – заорал Шадов.
– Не брызгай слюной, – провел ладонью по щеке Варт. – Это могли быть и тамперы.
– Тамперы дружелюбны к нам. Зачем им убивать Джу? К тому же тамперов нет в долине, они откочевали к перевалу. Это все ветер! Тамперы предупреждали нас! Нам всем надо уходить! Немедленно! – Шадов схватил Варта за куртку. – Немедленно, Анджей, иначе будет поздно! Мы перегрызем друг другу глотки!
– Успокойся, Сергей. – Варту с трудом удалось оторвать от себя цепкие пальцы Шадова. – Все это сказки.
– Сказки? Посмотри на то, что лежит в комнате Джу, – это, по-твоему, тоже сказки?
Варт склонился над неподвижно лежащим на полу телом Зегеля, нащупал пульс, приподнял веко.
– Помогите мне отнести его в медицинский отсек, а то у нас может появиться еще один труп, – сказал он.
– Я останусь с Джу, – с мрачной решимостью заявил Чемош.
Шадов и Варт подхватили Зегеля под руки и потащили обвисшее тело по коридору.
В медицинском отсеке они уложили его на кушетку и раздели по пояс. Варт, облачившись в белый халат, подключил к телу Зегеля датчики диагностора.
– Похоже, ничего страшного, – сообщил он через какое-то время, просматривая выползающую из лазерного самописца ленту. – Всего лишь легкое сотрясение мозга.
Он взял шприц и ввел Зегелю в вену какой-то раствор.
– Ему лучше поспать.
– Нам надо скорее уезжать отсюда, – напомнил Шадов.
Варт взял из шкафчика пузырек с лекарством. Вытряхнув из него на ладонь четыре голубоватые капсулы, он протянул руку.
– На, прими и успокойся.
Сергей отрицательно мотнул головой.
Варт безразлично пожал плечами и бросил капсулы себе в рот.
– Я никуда не собираюсь ехать, – сказал он, проглотив лекарство.
– Мы погибнем здесь!
– Не вижу причины.
– Ветер!
Варт недовольно поморщился.
– Я не знаю, в чем дело, но сейчас я чувствую себя легко и свободно, как никогда. Я не скован никакими условностями.
– Ты просто наглотался таблеток.
– Таблетки тут ни при чем, – снова поморщился Варт. Он говорил медленно, с трудом подбирая слова, едва удерживая нависающие над глазами веки. – Человек, в силу своей социальности, вынужден сдерживать, подавлять в себе большую часть возникающих у него желаний… Мы сами превратили себя в убогие, зажатые существа… Влачим жалкое существование… Я не вижу ничего ужасного в том, что кто-то перегрыз Джу горло…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});