Читать интересную книгу 90 миль до рая - Владимир Ераносян

Севилья со знанием дела направилась к выкрашенным в белый цвет бамбуковым жалюзи и ловким рывком шнура запустила в комнату свет. Затем почти бесшумно отодвинула по смазанным предварительно рельсикам дверцу просторной террасы с пальмами, и легкий бриз Бискайского залива не спеша заполнил комнаты. Потом, ничуть не смущаясь, Севилья опустилась на колени перед мистером Канозой, расстегнула ширинку на его брюках ручной работы от Лучано Барбера и приступила к привычной для себя процедуре, исполняя роль Моники Левински, умудрившейся развеять вековые легенды о целомудрии Овального кабинета тремя минутами минета. При этом дон Каноза не мнил себя Клинтоном, сегодня он считал себя не менее могущественным человеком, а Севилья не воображала себя Моникой – для мисс Ортеги организация орального удовольствия являлась лишь составной частью ее работы по ублажению VIP-клиентов.

Мистер Каноза закончил чтение статьи одновременно с эякуляцией. Севилья была довольна тем, что дон Орландо, хоть и не оторвался от занимательного чтения, все же погладил ее по волосам и один раз нежно потрепал за ухо. Выйдя за дверь, она спросила у охранников:

– У меня на губах сперма не осталась?

– Нет, – в один голос ответили «гоблины», и каждый продолжил заниматься своим делом: телохранители – стоять у двери, Севилья Ортега – встречать еще одного «VIPa» из Японии.

Спустя час дон Орландо вызвал Сикейроса и приказал привезти Летисию. Он не видел ее уже неделю и успел соскучиться по этой горячей красотке. Страсть к Летисии была слабостью дона Орландо. Пресмыкающиеся перед ним доступные твари, у которых на лбу высвечивалось слово «алчность», не вызывали в нем чувства ревности. Они были глупы, корыстолюбивы, неправдоподобны в словах и движениях. Другое дело Летисия. Она реально не дорожила связью с ним. И от этого у Канозы сносило голову. Она брала деньги и принимала подарки без особого восторга, позволяла себе обидные реплики в его адрес, а иногда и вовсе без всякой конспирации наставляла ему рога. Ее «грасиас» было холоднее льда в морозилке. Не он, так другой. И это заводило Канозу. Он ненавидел ее и одновременно безумствовал без нее. Она не любила его, так же как и другие, но в довесок не уважала его и не кичилась дружбой с ним. Ей было все равно. И ее безразличие не выглядело наигранным, ведь она даже не знала, от кого родила. Хотя теперь это неважно. Два с половиной года назад она потеряла ребенка… Не без участия дона Орландо. К тому же она слишком быстро нашла в себе силы утешиться после смерти Альфонсито. Казалось, на свете не существовало причины, способной растрогать ее и выбить из колеи безбашенную валькирию. Жить для себя и получать удовольствие – было ее девизом и со временем превратилось в диагноз дона Орландо.

Он, тот, которого боялись, перед которым трепетали, стал комплексовать перед ней и волноваться, как мальчик, перед каждым ее приходом…

Дон Орландо нервничал. Он ждал Летисию примерно так, как плохо знающий предмет студент ожидает неподкупного экзаменатора. Лучше бы его съедало чувство вины за смерть ее ребенка. Похоже, заниматься детьми становилось его вынужденным хобби… Он бы оправился. Но нет, чувства вины не было. Наверное, потому что Летисия сама была далека от страданий. В ее поведении с тех пор абсолютно ничего не изменилось. И это равнодушие матери к потере самого дорогого разжигало в нем еще большую страсть. То, что для любой другой женщины явилось бы непоправимой катастрофой, для этой сучки, казалось, ничего не значило. Законченная стерва обладала стальными нервами. Она никак не реагировала на его редкие угрозы и открыто высмеивала его наказания, не сомневаясь в их кратковременности. Она сделала его больным человеком. Она сама была его самым страшным наказанием… Он бы убил ее, если бы наверняка не знал, что она умрет с гордой улыбкой на устах, так и не смирившись перед его превосходством и лишь усилив своей смертью свое превосходство над ним. Как же он ее ненавидел! Как-то в ссоре он даже сказал ей:

– Я ненавижу тебя почти как Кастро, ты такая же гордая и непримиримая, готова на все ради своей свободы, и тебя ничто не остановит. Ты не боишься ни смерти, ни одиночества, можешь пожертвовать всем ради какой-то иллюзии. Это потому, что ты пребываешь в гармонии с самой собой и веришь в то, что только ты считаешь справедливым и что для большинства людей является ерундой, полной чушью, пустышкой! Единственное, что меня утешает, это то, что, когда я трахаю тебя, мне иногда кажется, что я трахаю Кастро!

Она съязвила в ответ:

– Сначала, трахая красивую женщину, ты видишь в ней мужчину, а потом ты захочешь исполнить свои фантазии наяву. А может, ты латентный педофил? Так ты и на детей перейдешь. Надо держать Альфонсито подальше от тебя.

Она как в воду глядела, ведьма. С сексуальной ориентацией у него, конечно же, было все в порядке, а вот сынишке его возлюбленной предстояло стать разменной монетой в одной из хитроумных операций дона Канозы. Естественно, без ведома матери и без поправки на сострадание к ней.

* * *

…До середины 90-х дон Орландо Каноза делил власть в многомиллионном Майами с итальянскими мафиози. До тех пор, пока их аппетиты не стали разрастаться до неприемлемых пределов. Итальянский босс Виторио Банатти, подстрекаемый нью-йоркскими семьями, искал прямых контактов с колумбийцами. Итальянцы посчитали, что посредничество кубинцев им слишком дорого обходится. Дон Орландо терпел ровно до тех пор, пока макаронники не начали вербовать его дилеров в ночных клубах Майами-Бич. В ответ Каноза пустил слух, что итальянцы наживаются на торговле низкопробным мексиканским дерьмом, небезопасным для жизни, подкрепив дезу трупами двух подростков-наркоманов, обнюхавшихся до летального исхода в туалете клуба «Фламинго». Отсрочка войны латиносов с макаронниками теперь носила лишь временный характер…

Дон Орландо резонно полагал, что итальянцы не преминут сразу же воспользоваться услугами нью-йоркских гастролеров из коза ностры. Поэтому он усилил свою активность в сотрудничестве с ФБР, сдав бюро людей Симона Тринидада. Этот революционный вождь долгие годы снабжал колумбийских партизан оружием на средства, вырученные от сбыта кокаина. Перед началом боевых действий с итальянцами заручиться поддержкой спецслужб было весьма кстати.

Столь рискованную игру дон Орландо затеял неспроста. Его наркотрафик ничуть от этого не пострадал – после расстрела Фиделем его партнеров на Кубе и убийства Пабло Эскобара дон Каноза предпочитал иметь дело в Колумбии с «парамилитарес» – военизированными формированиями, тайно созданными правительством для борьбы с партизанами. Парамилитарес экспроприировали нарколаборатории на территориях, подконтрольных мятежникам, и создавали свои, постепенно занимая в Штатах нишу ликвидированного Медельинского картеля. Но главное, дон Орландо, будучи убежденным макиавеллистом, отчетливо понимал, что американскую администрацию в странах, расположенных в зоне «жизненно важных интересов США», а этой зоной для янки является весь мир, устроит лишь послушное правительство, на худой конец хаос. Ссоря шиитов с суннитами в Ираке, арабов с африканскими племенами в Сомали, венесуэльцев с колумбийцами в Латинской Америке, янки преследуют лишь одну цель – беспрепятственное использование природных ресурсов этих стран. И он, дон Орландо Каноза, претендовал на роль ключевого звена в реализации этой политики в странах Карибского региона.

Предпосылки к этому были, и немалые. Он оказывал содействие ЦРУ в подготовке диверсионных групп для подрывной деятельности на Кубе, набирая добровольцев из маргиналов и бомжей Маленькой Гаваны, дружил с марионеточным президентом Колумбии Урибе. А видным деятелем республиканской партии он прослыл уже давно, после того как помог баллотировавшемуся в президенты Бушу-старшему завоевать сердца флоридских избирателей. Запустив строительство «метромувера» – монорельсовой дороги, укрепленной на стальных опорах и проложенной меж небоскребов Майами, дон Орландо тогда убил двух зайцев сразу. Во-первых, он стал одним из субподрядчиков пролоббированного в конгрессе и поддержанного семисоттысячной диаспорой кубиноамериканцев строительства, а во-вторых, приблизился к влиятельному семейству, предрасположенному к наследственному президентству.

Волонтерам, готовым на все, в среде гусанос, уставших от черной работы, не было числа, ведь дон Орландо сулил за риск хорошие деньги. Он щедро выплачивал обещанное и не оставлял в нужде семьи схваченных людьми Кастро соратников. Труднее было водить за нос федералов, обналичивая и отмывая миллионы наркодолларов. Благо они позволяли делать это с собой в обмен на эксклюзивные услуги от дона Орландо. Ведь они не могли финансировать кубинских террористов напрямую. Он был нужен им, а их информация накануне войны с итальянцами была нужна ему.