Подчиниться. Это слово, как оса, крутилось в голове Гарри и жалило.
Подчиниться ему... словно он какая-то омерзительная жаба, когда самые красивые женщины в Лондоне добивались его внимания. Чувственные, умелые, с ловкими ртами и руками, жаждущие удовлетворить его самые экзотические желания. Ему стоит только поманить, и любая явится хоть сейчас.
Когда его гнев достаточно улегся, чтобы он мог владеть собой, Гарри вернулся в спальню Поппи и сообщил ей, что пора спускаться к ужину. Она бросила на него настороженный взгляд и, казалось, хотела что-то сказать, но передумала.
«Ты не тот муж, которого я хотела».
И никогда не будет. Никакие хитрости и уловки не изменят этого факта.
Но он не намерен сдаваться. По закону Поппи принадлежит ему, и, видит Бог, на его стороне деньги. А об остальном позаботится время.
Обед имел огромный успех. Каждый раз, когда Гарри смотрел на другой конец длинного стола, он видел, что Поппи великолепно справляется. Она улыбалась, принимая участие в разговоре, и явно очаровала своих собеседников. Все произошло именно так, как Гарри и рассчитывал. Те самые качества, которые считались недостатками у незамужней девушки, вызывали восхищение в замужней женщине. Острые замечания Поппи и удовольствие, которое она получала от оживленной дискуссии, делали ее куда более интересной, чем кроткая светская барышня с потупленными глазками.
В фиолетовом платье, со сверкающим ожерельем на стройной шее и пламенеющими волосами, она была ослепительна, Природа щедро одарила ее красотой. Но именно улыбка делала Поппи неотразимой, теплая и сияющая, она согревала душу.
Жаль, что она не улыбается так ему. Хотя вначале улыбалась. Должно же быть что-то, что заставит ее снова проникнуться к нему симпатией. У всех есть слабости.
А пока Гарри ничего не оставалось, кроме как следить украдкой за своей прелестной и далекой женой, упиваясь улыбками, которые она дарила другим.
На следующее утро Гарри проснулся в обычное время. Он умылся, оделся и сел завтракать с газетой, поглядывая на дверь Поппи. Но ее не было видно. Он решил, что она еще спит, потому что они поздно легли накануне.
– Не будите миссис Ратледж, – велел он горничной. – Пусть отдохнет.
– Слушаюсь, сэр.
Гарри позавтракал в одиночестве, пытаясь сосредоточиться на газете, но его взгляд притягивало как магнитом к закрытой двери Поппи.
Он привык видеть ее по утрам. Ему нравилось начинать день в ее обществе. Но вчера вечером он вел себя по меньшей мере грубо, подарив ей ожерелье и потребовав благодарности. Ему следовало быть умнее.
Все дело в том, что он чертовски ее хочет. К тому же он привык все делать по-своему, особенно когда это касается женщин. Что ж, ему не повредит, решил Гарри, если он научится считаться с чувствами других.
Особенно если это поможет добиться того, что он хочет.
Получив от Джейка Валентайна отчеты управляющих, Гарри отправился вместе с ним в подвал отеля, чтобы оценить ущерб от потопа, вызванного неисправностью канализации.
– Нам понадобится инженерная оценка, – сказал он. – И мне нужен список испорченного имущества.
– Да, сэр, – отозвался Джейк. – К сожалению, в затопленных помещениях хранились скатанные турецкие ковры, но, возможно, их удастся...
– Мистер Ратледж! – Взволнованная горничная сбежала с лестницы и кинулась к ним. Она так запыхалась, что едва могла говорить. – Миссис Пенниуистл велела... позвать вас, потому что... миссис Ратледж...
Гарри бросил на девушку острый взгляд.
– Что случилось?
– Она пострадала, сэр... упала...
Его пронзила тревога.
– Где она?
– В ваших апартаментах, сэр.
– Пошлите за доктором, – велел Гарри Джейку, бросившись к лестнице, и устремился вверх, перескакивая через две ступеньки. К тому времени, когда он добрался до своих апартаментов, его охватила паника, и он попытался подавить ее, чтобы ясно мыслить. Растолкав столпившихся у двери горничных, он пробился в гостиную.
– Поппи?
Из ванной донесся голос миссис Пенниуистл:
– Мы здесь, мистер Ратледж.
В несколько шагов Гарри достиг ванной, и его желудок сжался при виде Поппи, которая полулежала на полу, поддерживаемая крепкими руками экономки. Скромности ради она была прикрыта полотенцем, но ее руки и ноги оставались обнаженными, контрастируя своей хрупкой беззащитностью с серыми плитками пола.
Гарри опустился на корточки рядом с ней.
– Что случилось, Поппи?
– Извини, – произнесла она с виноватым видом, морщась от боли и стыда. – Это так глупо. Я поскользнулась, когда вылезала из ванны.
– Слава Богу, что горничная зашла за посудой после завтрака, – сказала миссис Пенниуистл, – и услышала крик миссис Ратледж.
– Со мной все в порядке, – сказала Поппи. – Я всего лишь растянула лодыжку. – Она бросила на экономку укоряющий взгляд. – Я в состоянии подняться, но миссис Пенниуистл не позволяет.
– Я боялась трогать ее с места, – объяснила экономка.
– Вы правильно поступили, – отозвался Гарри, обследуя ногу Поппи. Лодыжка покраснела и начала опухать. Даже легкого прикосновения его пальцев было достаточно, чтобы она вздрогнула и резко втянула в грудь воздух.
– Не думаю, что мне нужен врач, – сказала Поппи. – Если ты просто перебинтуешь...
– Не спорь, – сказал Гарри с мрачной озабоченностью. Взглянув на лицо Поппи, он увидел, что она на грани слез, и, протянув руку, ласково погладил ее по щеке костяшками пальцев. Ее кожа была прохладной и гладкой. На нижней губе виднелась красная отметина, где она, должно быть, прикусила ее.
То, что она увидела в его выражении, заставило ее глаза расшириться, а щеки вспыхнуть.
Миссис Пенниуистл поднялась с пола.
– Ну ладно, – деловито сказала она. – Теперь, когда она на вашем попечении, мистер Ратледж, может, мне сходить за бинтами и мазью? Мы могли бы заняться лодыжкой, пока не придет доктор.
– Да, – коротко отозвался Гарри. – И пошлите за другим доктором. Мне нужно второе мнение.
– Хорошо, сэр, – сказала экономка и поспешно удалилась.
– Мы еще не узнали первое мнение, – запротестовала Поппи. – Ты придаешь этому слишком большое значение. Это обычное растяжение и... что ты делаешь?
Гарри прижал два пальца к ее ноге чуть ниже лодыжки, нащупав пульс.
– Хочу убедиться, что кровь нормально циркулирует.
Поппи закатила глаза.
– О Боже. Все, что мне нужно, так это посидеть где-нибудь с поднятой ногой.
– Я отнесу тебя в постель, – сказал он, просунув одну руку под ее спину, а другой обхватив ее колени. – Обними меня за шею.
Залившись краской с ног до головы, Поппи подчинилась. Гарри поднял ее одним гибким движением и выпрямился. Она схватилась за полотенце, которое чуть не соскользнуло, и охнула от боли.
– Я задел твою ногу? – забеспокоился он.
– Нет, просто... – застенчиво отозвалась она. – Мне кажется, я ударилась еще и спиной.
Гарри приглушенно выругался, заставив ее приподнять брови, и направился в спальню.
– Отныне, – строго сказал он, – ты будешь принимать ванну с чьей-нибудь помощью.
– Ни за что! – запротестовала она.
– Почему?
– Я способна принять ванну сама. Я не ребенок.
– Уверяю тебя, – сказал Гарри, – мне это отлично известно. – Он осторожно опустил ее на постель и укрыл одеялом, забрав влажное полотенце, и поправил подушки. – Где твои ночные рубашки?
– В нижнем ящике.
Гарри подошел к комоду, выдвинул ящик и вытащил белую рубашку. Вернувшись к постели, он помог Поппи облачиться в нее. Каждый раз, когда она морщилась, его лицо сочувственно хмурилось. Ей нужно унять боль. Ей нужен доктор.
Какого дьявола в их апартаментах так тихо? Ему хотелось, чтобы вокруг сновали люди, что-то делая, принося и унося необходимое. Ему хотелось действия.
Подоткнув вокруг Поппи одеяло, он решительно вышел из комнаты.
В коридоре еще оставались три горничные, беседовавшие между собой. При виде сердитой гримасы Гарри все три побледнели.