Убийца магов задрожала. Крупные судороги пробежали по всей длине ее тела, она пыталась двинуться вперед, напрягалась, стараясь привести в движение свои кольца, но терпела поражение в борьбе с волей колдуна.
Множество золотистых глаз злобно уставилось на Тарлорна с физически ощутимой ненавистью. Каталейра, уже очнувшаяся, оказалась запертой в этом существе, она беззвучно кричала в своем заточении и боролась с подавляющей ее волей.
Тарлорн был мастером таких извращенных чудес: он сплетал живую плоть и кости, сплавлял несколько существ воедино, произнося свистящим шепотом одно заклинание за другим, и превращал их в нечто кошмарное. Единственным преступлением несчастной Каталейры было ее честолюбие, единственной ошибкой было то, что она проявляла слишком большую готовность служить хозяину.
Тихий, гудящий звук, напоминающий рычание, заполнил комнату. Это сопротивляющаяся Убийца магов пыталась взреветь или хотя бы зашипеть. Но сколько бы у Каталейры ни было челюстей, она не могла даже вскрикнуть.
Лица двоих учеников были неподвижны, как искусно вырезанные маски. Маги стояли и смотрели, как дрожит Тарлорн Громовержец.
Их повелитель пытался заставить свое создание повиноваться его воле так же безоговорочно, как повинуются человеку его собственные руки. Кажется, процесс укрощения шел не так гладко. Змее не удалось приблизиться, но и дрожь ее не утихала, и теперь Тарлорн тоже был охвачен нервным тремором. Его одежда прилипла к потному телу, он мысленно барахтался в невидимых сетях магии, стремясь подавить и покорить рассудок Каталейры, как в прошлом ему всегда удавалось, иногда нежностью, иногда жестокостью, покорить ее тело.
Ни один из учеников не смел шевельнуться из страха, что колдун или чудовище заметят их и тогда им придется несладко. Они едва дышали, почти теряя сознание, их полные ужаса глаза блестели. Они не смели двигаться, но не в силах были и дольше стоять тут. Как знать, если их хозяина постигнет неудача, не набросится ли эта многоголовая змея на них и не уничтожит ли, прежде чем Каталейра поймет, что ей понадобится их помощь, чтобы снова вернуться в собственное тело?
С другой стороны, их повелитель с легкостью пожертвовал своей самой преданной и способной ученицей. Не станут ли они следующими, когда Тарлорн укротит Убийцу магов и пожелает дать ей потренироваться в охоте или утолить свой голод?
Громовержец выпрямился и медленно оскалился, показав стиснутые зубы.
— Так-то лучше, — просипел он, не в силах совладать со своим голосом. — Ты моя, Ката, как всегда. Моя. Никогда не забывай об этом.
Он резко выбросил вперед руку, и огромная змея поднялась во весь рост, ее многочисленные головы одновременно щелкнули зубами, целясь в потолок. Тарлорн увидел, как головы опустились обратно, злобно глядя на него, и снова улыбнулся.
Без всякого предупреждения Убийца магов повернулась и уставилась золотистыми глазами прямо на двух замерших от ужаса учеников. Потом все змеиные головы одновременно отвернулись, а Тарлорн улыбнулся еще шире.
— Да, — сказал он им. — Я думаю, а она повинуется, без промедления и колебаний. — Он заставил многоголовую змею описать перед ним небольшой круг на плитах пола, подобно циркачу, жонглирующему перед окружившей его толпой, и прибавил: — Ее чешуя — это, по-моему, самое удачное мое изобретение: она отражает заклинания и возвращает их назад, к источнику.
Глядя на их напряженные, бледные лица, он весело добавил:
— Постарайтесь это запомнить. Я выяснил, что это помогает избавиться от нездоровых амбиций.
Не ожидая ответа, самый могущественный чародей во всей Долине снова повернулся к убийце магов.
— Я создал тебя для того, чтобы уничтожить тех, кого я выберу. Пусть та ярость, которая наполняет тебя сейчас, движет тобою, когда ты станешь уничтожать того, чье лицо сейчас видишь.
Тарлорн взмахнул рукой, и многочисленные змеиные глаза одновременно широко раскрылись. Слюнявые челюсти отозвались хором:
— Бодемон Сарр!
— Конечно, — ответил колдун и резко повернулся кругом. Он вышел из комнаты, не прибавив больше ни слова и не оглянувшись.
Убийца магов вновь повернулась к двум застывшим ученикам. Они обнаружили, что общий взгляд множества сверкающих глаз становится физически ощутимым. Не прошло и нескольких мгновений, как они оба задрожали.
Внезапно змея замерла, словно нехотя, с презрением отвернула голову и выползла из комнаты. Она тоже не оглянулась.
Два бледных от страха ученика как зачарованные наблюдали за скрывающимся из виду змеиным телом, а потом повернулись друг к другу, облизали пересохшие губы, но ни один из них не произнес ни слова.
В глазах друг друга они увидели один и тот же ужас. Оба не только испытывали потрясение от произошедшего с Каталейрой, но и понимали, что, возможно, та же судьба вскоре ожидает их самих.
Владычица Самоцветов вытянула над головой длинные, красивые руки и медленно опустила их. Ее распущенные волосы рассыпались по плечам.
— Ах, как приятно снова спасать Долину вместе с вами, — сказала она троим мужчинам, шагающим рядом с ней.
Краер лишь что-то пробормотал в ответ, а Хоукрил и Сараспер ласково взглянули на волшебницу в подтверждение того, что испытывают те же чувства по отношению к ней.
Отдохнувшая и вернувшая себе силы Банда Четырех прекрасно себя чувствовала, шагая по извилистым сельским дорогам в горной части Аглирты. Сейчас они находились в самой отдаленной, бедной и малонаселенной части страны, которая некогда принадлежала правителю Фелиндара. Множество небольших ферм были разграничены лишь камнями и гигантскими старыми пнями; лесные угодья представляли собой темные чащи. И похоже, что теперь разросшийся Лавровый лес не желал отдавать земли павшего барона.
Краер был почти готов снова довериться Эмбре. Она казалась не менее сбитой с толку, чем остальные, когда он снова оказался рядом с ними в Доме Безмолвия после того, как вдруг перенесся на остров Плывущей Пены, где на бегу прокладывал себе путь мечом среди каких-то разбойников, вознамерившихся убить короля. Эмбра поклялась всеми богами, что не накладывала на него чар и ничего не знает о его неожиданном перемещении. Но к этому времени Краер уже мог распознать ощущение, вызываемое магией Дваера, и если не Эмбра применила к нему силу Камня, то кто же?
Однако волшебница предложила, чтобы Сараспер подверг испытанию магией правдивость ее слов, и убеждала его почти со слезами, что не повинна в столь внезапном путешествии. И, Трое свидетели, Краер ей поверил.
Что ж, если Эмбра тут ни при чем, значит, некто, обладающий Дваером, следит за ними.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});