– Сначала бокал вина.
– Нет, – настаивала она и поцеловала его.
Да, оно было. Это различие. Невозможно было рассказать про это кому-нибудь или даже описать. Все равно, что стараться описать незрячему красоту радуги. Но в поцелуе произошел неуловимый химический процесс. Это уже не поцелуй мистера Леонарда Хилла. Он напоминал поцелуй Леонарда Хилла, но достаточно отличался, чтобы у нее включился и заработал какой-то подсознательный механизм сомнения. Что обнаружил бы анализ во влаге его губ? Нехватку каких-то бактерий? И, что касается самих губ, стали они мягче или тверже?
Что-то неуловимое.
– Хорошо, теперь вино, – сказала она и открыла бутылку. Налила полные стаканы. – Ой, ты не сходишь на кухню за салфетками?
Пока его шаги раздавались в другой комнате, она налила в его бокал стрихнин. Он вернулся с салфетками, проложил их под бокалы и поднял свой.
– За нас.
О, господи, мелькнуло у нее в голове, а что, если я ошибаюсь? Вдруг это действительно он? Может, я шизофреничка, действительно чокнутая и не подозреваю об этом?
– За нас, – подняла она другой бокал.
Он выпил вино одним глотком, как всегда.
– Господи, – поморщился, – какой ужас. Где ты его откопала?
– В Модести.
– Больше не бери там. Впрочем, не отказался бы еще.
– Хорошо, у меня есть еще в холодильнике.
Когда она принесла новую бутылку, он сидел там же, посвежевший и оживленный.
– Ты замечательно выглядишь, – отметила она.
– Прекрасно себя чувствую. А ты красивая. Думаю, сегодня я люблю тебя больше, чем когда-либо.
Она ждала, когда он завалится на бок и вытаращит потускневшие, мертвые и изумленные глаза.
– Ну что ж, продолжим, – донесся до нее его голос. Он открыл бутылку. Когда она опустела, прошел уже час. Он рассказывал какие-то забавные коротенькие истории, держа ее руки в своих и осыпая их поцелуями. Наконец заглянул ей в глаза и спросил:
– Ты сегодня какая-то тихая, Марта. Что нибудь произошло?
– Нет, – раздался ее ответ.
На прошлой неделе была передача новостей, которая окончательно обеспокоила ее и заставила решиться выяснить все, передача, которая точно объясняла ее одиночество с ним. О куклах. Патентованные куклы. Не то, чтобы они действительно существовали, но ходили слухи, полиция расследовала их.
Куклы в рост человека, механические, не на нитках, секретные, сделанные под настоящих людей. На черном рынке их можно купить за десять тысяч. Можно заказать свою точную копию. Если осточертели знакомые лица, можно послать куклу вместо себя, которая будет пить вино, сидеть на обедах, здороваться, обмениваться сплетнями с миссис Райнхарт по левую руку, с мистером Симмонсом по правую, миссис Гленнер, сидящей напротив.
Подумать только, сколько идиотских разговоров о политике можно пропустить мимо ушей, сколько ненужных тошных шоу можно никогда не смотреть. А сколько зануд встретится на пути, с которыми можно не тратить нервов. И, в конце концов, подумать только о драгоценных любимых, которых на время можно и забыть, ни на минуту не отлучаясь от них.
Когда ее мысли дошли до последнего пункта, с ней почти приключилась истерика. Конечно, доказательств существования таких кукол не было. Всего лишь скрытые слухи, вполне достаточные, чтобы впасть в истерику впечатлительному человеку.
– Опять ты витаешь в облаках, – нарушил он ход ее мыслей. – О чем это ты размышляешь?
Ее взгляд задержался на нем. Было до ужаса глупо, в любой момент его тело могло упасть в конвульсиях и навсегда замереть. А потом она пожалеет о своей ревности.
Не думая, она ляпнула:
– Твой рот. У него какой-то забавный привкус.
– Помилуй, господи. Нужно следить за собой, да?
– В последнее время у твоих губ какой-то странный привкус.
В первый раз он казался смущенным.
– Неужели? Я обязательно проконсультируюсь со своим врачом.
– Не обращай внимания.
Она почувствовала, как ее сердце быстро забилось и ей стало зябко. Его рот. В конце концов, какими искусными ни были бы химики, им не удалось бы проанализировать и воспроизвести точно такой же привкус. Вряд ли. Вкус индивидуален. Но вкус – лишь одна сторона вопроса, была также и другая. Ей не терпелось проверить зародившееся подозрение. Она подошла к кушетке и вытащила из-под нее пистолет.
– Что это, – спросил он, глядя на ее руки, – пистолет? Как трагично.
– Я раскусила тебя.
– А что, собственно, было раскусывать? – захотелось узнать ему, спокойному, с крепко сжатым ртом и моргающими глазами.
– Ты лгал мне. Тебя не было здесь недель восемь, если не больше.
– Неужели? Где же я, по-твоему, был?
– С Алисой Саммерс, конечно! Голову даю на отсечение, что ты и сейчас с ней.
– Как это? – спросил он.
– Я не знаю Алису Саммерс, никогда не встречала ее, но думаю позвонить ей прямо сейчас.
– Сделай милость, – ответил он, глядя ей в глаза.
– И позвоню.
Она двинулась к телефону. Рука ее тряслась, так что еле удалось набрать номер. Ожидая, пока на том конце провода снимут трубку, они смотрели друг на друга, он с видом психиатра, наблюдавшего за необычным феноменом.
– Моя дорогая Марта, – нарушил он молчание, – тебе необходимо…
– Сидеть!
– Моя дорогая Марта, – не унимался он, – чего ты начиталась?
– Все о марионетках.
– Об этих куклах? О господи, Марта, мне за тебя стыдно. Это все глупости. Я заглядывал туда.
– Что?!
– Ну, разумеется! – крикнул он облегченно. – У меня так много общественных обязанностей, и потом, как ты знаешь, моя первая жена приехала из Индии и требовала, чтобы я уделял ей время, и я подумал, как прекрасно было бы иметь свой дубликат, лишь бы не тратить на нее время и сбить ее с моего следа, ведь здорово, правда? Но все это лишь мечты. Одна из праздных фантазий, уверяю тебя. А сейчас положи трубку и давай выпьем вина.
Она стояла, глядя на него. Уже почти положила трубку, поверив ему, пока до ее сознания не дошло слово «вино». Тут она встряхнулась и сказала:
– Подожди. Но ты не можешь со мной разговаривать! Я положила тебе в вино яд, достаточно, чтобы отравить шестерых. У тебя же ни малейшего признака. Это что-то доказывает, не так ли?
– Да ничего это не доказывает. Доказывает лишь, что аптекари ошиблись, дав тебе не ту бутылку, только очень похожую. Мне жаль тебя разочаровывать, но я чувствую себя прекрасно. Отключи телефон и будь умницей.
Она все еще сжимала в руке трубку. Из нее донесся голос:
– Ваш номер Эй-Би-один-два-два-четыре-девять.
– Я хочу удостовериться, – сказала она ему.
– Ну, хорошо, – пожал он плечами, – если мне здесь не верят, боюсь, больше не приду сюда. Единственное, что тебе нужно, моя милая леди, это хороший психиатр. В худшем случае, ты уже на грани!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});