– Бояться судьбы?
– Бояться боли. Не физической, разумеется.
– Тогда ты живешь в аду.
– У каждого свой ад, Натали. Я свой ад ношу в себе.
– Почему ты не можешь его забыть?
– Забыть нельзя ничего. Мой персональный ад – это плата. Плата за смысл.
– Ты уверен в том, что смысл этот есть?
– Он дает мне силы. Я могу умереть в любую минуту. Смысл укрепляет мою руку.
Я вернулся к креслу, взял со столика сигару.
– Ты сильный человек, Алекс. Но почему в тебе столько грусти?
– Я слабый человек, Натали. То, что ты привыкла считать силой, – всего лишь непонимание природы силы. Моя сила – это воля. Она держит меня.
– Твои рассуждения нехарактерны для офицера. Это росская философия. Философия Гор, если мне не изменяет память. Кто ты?
– Воин.
– Воин без имени?
– Просто воин.
– Я пришла к тебе, воин.
– Я твой, женщина.
Она выскользнула из моей постели в половине шестого утра.
– Не прощайся со мной, умоляю… быть может, ты прилетишь на Кассандану…
Я попал на хренову Кассандану гораздо раньше, чем думал.
Глава 2
Лето кончилось дождями, мерзкий сырой ветер гнал листья вдоль улиц, а я тоскливо глядел на мир сквозь витрину небольшого бара на 54-й авеню. Начало осени не предвещало ничего хорошего. Я чувствовал себя усталым и опустошенным. Вчера мой любимый кот Эрик наложил мне в туфлю, чего с ним не случалось уже много лет. Мерзкий тип отомстил мне за то, что я неделю не покупал ему свежей рыбы. Возвращаться в пустой дом и общаться с мохнатым террористом мне не хотелось, и я сидел в баре за кружкой пива, лениво обозревая крепкие задницы пары ушлых красоток, торчавших у стойки, и размышлял, не стоит ли свистнуть их обеих. В желудке моем сонно переваривался недавно съеденный обед, красавицы не обращали внимания на мрачного типа в дорогом плаще, с вызывающе ценным перстнем на правой руке, и я вдруг подумал: а чем, собственно, я отличаюсь от куска говядины, на сей момент обитающей в моем брюхе? Ей, поди, так же тоскливо, как мне, говядине этой. Подраться, что ли, с кем-нибудь?
В кармане плаща ехидно заулюлюкал телефон.
– Але, – отозвался я, поднося к уху плоскую коробочку.
– Королев, – полковник Каминский, похоже, был на грани истерики, – давай бегом к нам. Бегом, Санька!
– Да что стряслось-то?
– Потом, потом! И… кстати, где Детеринг?
– Без понятия. А вы где?
– Мы все у Нетвицкого. Давай.
Я бросил на столик монету и пулей выскочил из бара. Девули за стойкой недоуменно глянули мне вслед, но меня они уже не интересовали. Я прыгнул за руль своего «Лэнгли», включил ручное управление и с пробуксовкой колес сорвался с места. Через десяток минут я бросил машину на тротуаре у входа в Третье управление. Почти бегом миновав идентификационный щит, взлетел в лифте на сороковой этаж, промчался по коридору и рывком распахнул дверь с надписью «Джозеф Нетвицкий».
В огромном, шикарно отделанном кабинете плавал дым – его не успевали вытягивать вентиляторы. Сам хозяин кабинета восседал на краю необъятного письменного стола и курил с отсутствующим видом. Ремер, Каминский и подполковник Варакин бегали по кабинету, аки тигры в клетке, роняя на шикарный ковер пепел своих сигарет.
– О, – вскричал Ремер, завидев меня, – вот он!
Я закрыл за собой дверь кабинета.
– Все ж таки, господа офицеры…
– А, – сказал Ремер, – он не знает.
– Сегодня утром, – скрипуче перебил его Нетвицкий, – сегодня утром изволил застрелиться милорд Майкрофт Фарж.
Я сунул руки в карманы плаща в поисках сигарет.
– Час назад, – продолжал Нетвицкий, – на Кассандане, на территории собственной усадьбы обнаружен труп генерала Ярга Максимилиана Фаржа. Этого достаточно?
– Ты знаешь, где искать Детеринга? – с отчаянием спросил Ремер.
– Но, ребята, он же в вашем заведении числится.
– Числится, – словно эхо, повторил Варакин, – числится…
Хлопнула дверь. В кабинет влетели Макс Потапенко и Ларс Фишер – люди из Второго управления.
– Ху-у, – перевел дух Фишер, – всем привет… Так, слушайте меня ушами: дело милорда Майкрофта взято на исполнение третьим отделом прокуратуры Метрополии.
– Совсем хорошо, – Нетвицкий провел рукой по лицу. – Что еще?
– Эксперты подтвердили версию самоубийства. Дело ведет советник Леруа… Этот Леруа – он интересный тип… он сразу затребовал анализ последних контактов покойника и уловил такую штуку: за полчаса до выстрела на Фаржа выходила Кассандана. Абонент, понятное дело, неизвестен. Связь шла по линии блока дальней связи центрального космопорта планеты, а там ни черта не выловишь – у них до миллиона обращений в сутки.
– Кто проводил экспертизу? – перебил его генерал.
– Криминалистическая лаборатория столичного округа.
– Почему? Как вы, идиоты, допустили, что об этом первым узнаю не я, а столичный префект? Потапенко, это я тебе говорю. Ты, вислоухий, замещаешь Мосли в его отсутствие. Ты временно исполняющий обязанности директора Второго управления, так? И что ваша светлость изволила поделывать сегодня утром?
Полковник Потапенко со свистом втянул в себя воздух.
– Труп был обнаружен секретаршей в девять тридцать, – выдавил он, – и первыми в офис прибыли люди коронера Бьернссона из окружного отдела по нештатным ситуациям. Они же вызвали криминалистов из округа. Сразу за криминалистами примчались следователи во главе со старшим советником юстиции Точилиным. Точилин взашей выгнал бригаду Бьернссона, и после этого мы получили официальную сводку по линии префектуры.
– Сводку, – еле сдерживаясь, прорычал Нетвицкий, – эта сводка пришла в полдень, когда говенные прокураторы оформили все документы… Как случилось, что этот хренов Бьернссон не знал, кому докладывать в первую голову? Хороши ж у нас в округе специалисты, чтоб им сгнить…
Нетвицкий врезал каблуком по стенке стола, на котором сидел, и болезненно поморщился.
– Ладно, – негромко сказал он, доставая из кармана новую сигару, – все это, конечно, очень вовремя, черт его дери… Так, джентльмены. Ремер, Каминский и ты, Варакин, вы трое ищете Детеринга, Мосли и Бонаря. Ну, собственно, с Мосли все ясно – он в Йеллоустоне, просто хитрый крыс делает вид, что он прозрачный. За ним придется кому-то слетать. Бонарь на Авроре – это точно, больше ему и быть негде. С Детерингом хуже – я без руля, где он может быть… То ли на Сент-Илере, то ли где еще. В конце концов, свяжитесь с его женой, с сестрами, кто-то же должен знать, где его носит!.. К вечеру нужно найти всех. Потап, твоя задача – досье на этого Леруа, я его почти не знаю. Полное досье, до последней мелочи. Людей с кристально чистым прошлым не бывает, сам знаешь. Времени тебе даю сутки. Ровно сутки, Потап. Кто это там с умным видом курит под окном? Королев? Вот ты и полетишь с Фишером на Кассандану. Через полчаса вы должны быть в Дезерт-Плейс.
– Полчаса? – изумился Фишер.
– Проклятие! Я уже заговариваюсь с вами. Полтора, разумеется! Через час вас будет ждать мой «девяностый» – его подгонят на крышу. Полное снаряжение, мундир. Вопросы есть?
Вопросов ни у кого не оказалось. Мы с Фишером вышли первыми.
– Вот это мы вляпались, а!.. – Фишер с досадой сплюнул и втоптал окурок в пол кабины лифта. – Сейчас начнется сумасшедший дом, клянусь своими потрохами. Оба Фаржа, а…
– Гнусно, – кивнул я.
– Да уж, – хмыкнул Фишер, – я таких историй не припомню.
Мы вышли из огромного здания на тротуар. Я шагнул к автомобилю.
– Тебя подбросить, Ларс? Нам по пути.
– Ага, я как раз хотел попросить, я сегодня без колес… Лихо ж ты тачку поставил. Спешил?
– Не то слово… Каминский так психовал, я испугался как бы у него кишка на улицу не выпала.
– У такого выпадет, как же. Хе!.. Нетвицкий, конечно, в ужасе, и, что самое интересное, – вся компания неизвестно где. Закон бутерброда, а?..
– Что ты об этом думаешь? – спросил я, трогаясь.
– Я, честно, не знаю. Но вообще-то говоря, мне об этом думать просто не хочется. Эт-то такое дерьмо, о-о-о…
Фишер задумчиво потер подбородок.
– И видит Бог, корешки этой истории растут не на Кассандане.
– Где же по-твоему?
Он пожал плечами.
– Быть может, в Метрополии… или где-то еще. И было бы хорошо, если бы Фаржи просто кому-то помешали. Боюсь, все гораздо сложнее.
– Или проще?..
– Тормози давай… ну, привет твоему коту.