Читать интересную книгу Красная роза печали - Наталья Александрова

Надежда огляделась и подошла к окошечку с надписью «Справочное». Полная крашеная блондинка в белом халате гнусавым голосом тянула в телефон:

— Да-а… Я ему так и сказа-ала… А он мне ничего не отве-етил… ну да-а… И так каждый де-ень…

Надежда деликатно кашлянула:

— Простите, могу я…

Блондинка нехотя повернула голову со сложной прической.

«Парик! — мелькнуло у Надежды в голове. — Или шиньон».

Взглянув на блондинку повнимательнее, Надежда заметила густо подведенные глаза, выщипанные в ниточку брови, веснушчатую дряблую кожу на лице. И поскольку дама в справочном опять отвернулась и сосредоточилась на телефонной трубке, Надежда наклонилась, сунула голову в окошечко и довольно громко произнесла:

— Могу я получить справку?

Блондинка повернулась к ней всем телом. При ближайшем рассмотрении, не через стекло, ей можно было дать лет пятьдесят.

«Точно, парик, — подумала Надежда, — вряд ли в таком возрасте можно так хорошо сохранить свои волосы».

Дама в справочном подняла на нее возмущенный взгляд и пробасила:

— Вы что, больная, не видите, я занята? — и продолжила в трубку: — Да не-ет… Это та-ак, тут одна больна-ая… Ну ла-адно, я тебе попо-оз-же перезвоню…

Повесив трубку, она взглянула на Надежду глазами измученного непосильной работой человека и раздраженно спросила:

— Ну, что у вас, больная?

— Я не больная, — строго ответила Надежда, — я хотела только…

— А если вы не больная, то что вы делаете в больнице в конце дня?

Надежда несколько растерялась от такого стремительного хамства и пробормотала:

— Я хотела только узнать имя врача…

— Мы справок не даем! — отрезала медсестра.

Надежда взяла себя в руки и ринулась в атаку.

— Как это — справок не даете? — возмущенно заговорила она на повышенных тонах. — У вас над окошечком написано — справочное, а вы справок не даете?

— Имя врача — это справка личного характера! Мало ли для чего вам это нужно!

Несколько ошарашенная своеобразной логикой категоричной блондинки, Надежда отошла от окошечка. Конечно, можно мобилизоваться и устроить грандиозный скандал, ибо, если ее, Надежду, как следует разозлить, она способна ненадолго забыть, что она интеллигентная женщина с высшим образованием, и показать этой корове из справочного, где раки зимуют. Но специфика ситуации в том, что дело-то ее конфиденциальное, поэтому скандалить и привлекать к себе внимание в данном случае неумно и даже опасно.

Надежда осторожно скосила глаза на справочное. Блондинка, нахохлившись, следила за ней немигающим взглядом, как удав за кроликом. В это время у дежурной на столе зазвонил телефон, она отвернулась от Надежды и забубнила в трубку:

— Да-а… Это я-а…

— А в каком отделении лежала-то? — раздался вдруг рядом с Надеждой заинтересованный голос.

— Что? — Надежда повернулась и увидела, что рядом с ней стоит, опираясь на свою яркую швабру, старуха уборщица.

— В каком отделении лежала-то, милая?

— Да, понимаете, — замялась Надежда, — это не я, а свекровь. Ей года три назад тут операцию делали, в хирургии… а теперь у нее возникли осложнения, и она хотела бы проконсультироваться у того доктора… А фамилию-то его и забыла, старость все-таки, склероз… Вот и послала меня — иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что, — Надежда постаралась, чтобы в голосе у нее прозвучало раздражение.

Конечно, нехорошо делать покойную дворничиху Евдокию то близкой приятельницей, то свекровью, но той уже все равно. Кстати, и обе Надеждины свекрови, и от первого, и от второго мужа, уже умерли, так что можно спокойно придумывать им несуществующие болезни, не боясь сглазить. И была еще вторая причина, по которой она сослалась на свекровь, а не на мать или тетку. Если дочка ухаживает в больнице за матерью, то уж наверняка знает и фамилию доктора, и всех сестричек по именам. А невестке вовсе не обязательно навещать свекровь каждый день и знать все подробности.

— Так от этой, — старуха уборщица кивнула на справочное, — Раисы-то, ты в жисть ничего не добьешься, только нервы себе перепортишь. А я здесь давно работаю, так всех докторов помню, у меня-то склероза нету, не то что у твоей свекрови! — похвасталась старуха. — В хирургии, говоришь? А доктор старый или молодой? Какой из себя-то?

— Свекровь говорила — немолодой, роста небольшого, худой вроде… Так еще головой поводит… будто ему что-то мешает или шею воротником трет…

— Так это точно Арсений Петрович! — расцвела старуха. — Точно, он все время так голову поворачивал!

— Арсений Петрович? — переспросила Надежда.

Она сама не верила в свою удачу — описала врача, опираясь на ненадежное свидетельство Зинаиды Павловны, и, как выяснилось, попала в точку.

— А как его фамилия?

— Фамилия? Фамилия… Вот ведь, сказала, что нет у меня склероза, а он тут как тут, родимый… Ну, не могу вспомнить… Что-то такое вроде бы на «Тр»…

— Трубников? — наугад предположила Надежда. — Трефилов?

— Да нет, милая, не так. Вот не могу вспомнить — и все! А ты сходи-ка в отделение, в хирургию, там Олимпиада Самсоновна работает, она уж, почитай, лет сорок там… еще когда эта больница у Гренадерского моста находилась. Так она тебе точно скажет, какая у Арсения Петровича фамилия.

— А сам-то он уже не работает?

— Боюсь соврать, но как будто на пенсии.

— Спасибо вам, бабушка, — поблагодарила Надежда.

После ее ухода полная блондинка выглянула из окошечка справочного и поманила к себе старуху уборщицу.

— Устиновна, что вам эта баба говорила?

— А тебе что за дело? — проворчала старуха. — Сидишь тут, только людей облаиваешь, не можешь толком ответить.

— Нет, вы уж скажите, — настаивала блондинка.

— Да зачем тебе? Отвечала бы сама, так все бы знала.

— Да вы зайдите ко мне, — засуетилась блондинка, — вот, конфет шоколадных хотите?

Старуха дала себя уговорить, зашла в справочное и съела четыре шоколадные конфеты с мягкой начинкой, поведав заинтересованной блондинке, что посетительница искала всего лишь доктора с хирургии, такого… шеей все время поводит, но она, старуха, фамилию его не вспомнила, а направила женщину к Олимпиаде Самсоновне.

Блондинка выпроводила уборщицу, подарив ей оставшиеся полкоробки конфет, чему та несказанно удивилась. После ее ухода блондинка закрыла окошечко и сняла трубку телефона. Произнеся несколько слов, она послушала ответ, кивнула, повесила на окно табличку «Перерыв пятнадцать минут», закрыла справочное и торопливо проскочила через холл во двор больницы, наспех накинув пальто.

Капитан Гусев всегда считал Новый год самым лучшим праздником, но в этот день он убедился, что так же полагает и весь народ.

«Странное дело, — думал Сергей, — раньше, при Советской власти, и на седьмое ноября, и на первое мая иногда выпадало аж четыре выходных, а в Новый год всего один, максимум два дня, а все равно — все считали Новый год главным праздником».

А уж теперь-то Новый год праздновать начали уже дня за три. То есть во всех учреждениях царила приподнятая атмосфера, не то чтобы работать, а даже получить ответ на простейший вопрос Сергею удавалось с трудом.

С утра он решил направиться в больницу при Академии наук, потому что проспект Мориса Тореза неподалеку от его дома. Там его долго и с пристрастием допрашивали, для чего ему нужно в архив, но удостоверение капитана милиции все же сыграло свою роль, и Сергея проводили в подвал, где располагалось помещение архива. Там за письменным столом рядом с обогревателем коротала время настоящая архивная крыса, женщиной ее назвать язык бы не повернулся. Остренький носик с криво сидящими на нем очками в металлической оправе, маленькие, близко посаженные глазки, к тому же завернулась в старый пуховый платок, из которого вылез весь пух. Платок светло-серого, то есть нежно-крысиного цвета. Однако Сергей сделал над собой усилие и изобразил на лице приветливую улыбку, после чего приступил к изложению цели своего визита, стараясь не скашивать глаза под стул, где, как ему казалось, у его собеседницы должен торчать длинный хвост. Выслушав его в полном молчании, «крыса» покачала головой, потом надолго задумалась, шевеля при этом губами, после чего поднялась с места, что-то сделала руками сзади — просто подхватила сползающий платок, а Сергею показалось, что подобрала хвост, — и кивком головы пригласила Сергея следовать за собой. Они прошли по длинному коридору, уставленному высокими архивными стойками, после чего «крыса» опять-таки кивком головы приказала Сергею лезть наверх, используя при этом стремянку. Все на месте — папка за 1994 год, хирургические операции по удалению желчного пузыря.

Сергей нашел нужную карточку еще наверху. Все верно, Точилло Римма Петровна… медицину можно пропустить, дальше… оперировала доктор Немыщенко Валерия Федоровна.