пор не показался мне на глаза? И не поздравил, поганец, — беззлобно выругалась женщина.
На лице ее мужа вдруг промелькнуло едва заметное ироничное выражение.
— Не знаю. Боится, наверное.
— Боится? — искренне возмутилась Милана, — Собственной матери? С чего бы ему меня бояться?
Мужчина криво усмехнулся и промолчал.
В этот момент я почувствовала себя, как никогда лишней, и чуть ли не утонула в своём кресле, дабы супружеская пара на меня не отвлекалась. Правда, в эту же секунду я снова почувствовала тяжелый взгляд Сакру на себе и постаралась так явно не дрожать.
— Беги к Мартину, девочка, а то он мне дом по брусочку разберет, если тебя сейчас не найдёт, — в этот момент его глаза отчего-то странно блеснули, но понять отчего, я так и не смогла.
Я быстро кивнула, вставая с кресла. Однако выйти из комнаты на подрагивающих от нервов ногах оказалось непросто.
— Надо бы цветы в вазу поставить… — услышала я, перед тем как закрыть за собой дверь.
И сразу почувствовала, как начинает успокаиваться мое бешено бьющееся все это время сердце. Да, папа у Мартина, конечно… незабываемая личность…
И почему Мартин меня ищет? Я же на его глазах ушла вместе с Миланой… Не разумно ли меня искать где-нибудь рядом с ней? Не понимаю.
Где бы мне самой сейчас найти Мартина?..
Дом четы Солмнхелл был действительно невероятно огромен изнутри. И насчитывал в себе четыре просторных этажа. Почему-то идти в столовую, где собрались все остальные гости мне не хотелось. А вот шестое чувство подсказало мне пойти почему-то на второй этаж. И я не прогадала.
За одной из дверей я услышала высокий детский голосок Шелдона, и отчего-то подумала, что Мартин может быть сейчас там.
Комната оказалось детской. Повсюду валялись машинки, карандаши с листами бумаги и еще какие-то игрушки. Шелдона я увидела сидящего за уже знакомой приставкой. Одет он был в накрахмаленную белую рубашку и темно-синий галстук, отчего при виде него мои губы распылись в улыбке. Такой хорошенький!
А ещё…
Мой взгляд невольно упал на открытую балконную дверь, из-за которой порывы ветра залетали в комнату и колыхали висевшую рядом тюль. В темноте ночи я внезапно рассмотрела тёмную фигуру, стоящую на террасе к нам спиной.
— О, привет, Вета, — улыбнулся мне заметивший меня Шелдон, демонстрируя свою щербатую улыбку и отсутствие пары молочных зубов.
— Привет.
— Не пугайся. Там Кристиан просто курит, — усмехнулся мальчик, не отрывая взгляд от экрана.
Кристиан? Что он забыл у Шелдона, когда его весь вечер ждала Милана? Да ещё и курит. Действительно «поганец».
— Шелдон, — обратилась я к мальчику, — А ты не видел Мартина?
— Видел, — кивнул он, — Он заходил сюда минут пять назад. Тебя искал.
Вот черт! Это что же получается, мы ищем друг друга и никак не пересечемся? М-да…
Решив, что лучше дождусь, когда Мартин снова заглянет сюда, я осталась в комнате Шелдона. И не зная, чем себя занять, я почему-то вышла на террасу. Здесь и свежим воздухом подышать можно. А ещё поговорить со сводным братом Мартина. Я ведь так и не поблагодарила его за тот случай. А он мне тогда очень сильно помог с Пристли и ее идиотскими подружками.
Наверное, в любой другой ситуации я бы не осмелилась подойди к парню, однако из моей крови все ещё не выветрилась коварная вишневая наливка. Поэтому выходя на террасу, слегка поёжившись от холодного ветра, я уверенным голосом произнесла:
— Привет.
Рейн, затянувшись сигаретой и выпуская кольца дыма изо рта, кинул на меня безразличный взгляд и даже не соизволил в ответ кивнуть головой.
Ну что ж… видимо, это у них семейное. Хоть он и не одной крови с Сакру, схожие черты с мужчиной у парня все же имелись. Такой же безразличный взгляд и отсутствие читаемых эмоций на лице.
Зато в этот момент я отчетливо заметила сходство Рейна с Миланой. Не очень заметное, но оно все же было. И крылось оно не только в темно-карих глазах парня и волосах цвета воронова крыла, точь в точь как и у его матери, но и в чертах лица и мимике…
А потом мой взгляд зацепился за расплывающееся тёмное пятно под его глазом, которое я сразу не различила в темноте. Это что, синяк?
Потом же я отметила и небольшую ранку на опухшей губе и сбитые костяшки на руке, пальцами которой он держал сигарету. Что с ним произошло?
Мой внимательный взгляд на себе парень заметил. И, видимо, понял он его превратно:
— Нравлюсь? — вдруг спросил Рейн.
— Что? — у меня отпала челюсть, — С чего вдруг такие мысли?
— Извини, конечно, — проигнорировал мой вопрос парень, — Но девушки моего брата не в моем вкусе, конопатая.
Что-что?
— Как ты меня назвал? — вычленила я главное из той сумятицы, что нёс парень.
— Конопатая? А что, разве это не так? — усмехнулся он, а потом поморщился. Видимо, из-за царапины.
— Ладно, — я выдохнула, — Я вообще-то поблагодарить тебя хотела. Ну… за тот случай.
— Так благодари, раз хотела.
Я ещё раз глубоко вздохнула и одним разом выпалила:
— Большое спасибо за то, что спас меня, Кристиан. Ты мне очень помог. Спасибо.
Минута молчания. Потом ещё одна. За которую я триста раз мысленно попросила оборотня ответить мне просто: «Да не за что», «Всегда пожалуйста» или хотя бы «Забей, пустяки». Но он молчал. Блин.
— И это все? — его рассеченная бровь иронично взлетела наверх, — Как-то скудненько.
— А что ещё надо? — я нахмурилась и обняла себя за плечи. Холод здесь стоял несусветный.
— Знаешь, — он снова затянулся сигаретным дымом, окидывая меня взглядом с ног до головы, — Когда девушки хотят меня поблагодарить, то обычно они встают на колени, перед этим завязывая волосы в хвост. И с желанием и жаждой в глазах, берут в рот мой…
— Сейчас ты у меня на колени встанешь, — чужие ладони вдруг ложатся мне на плечи, притягивая меня ближе, — Что за хуйня здесь происходит?
Голос Мартина низкий и хриплый, но Кристиан лишь усмехается, опять невольно поморщившись от боли.
— Да забей, братишка. Я всего лишь прикалываюсь.
— Правда? А я вот нет. Ещё раз будешь так прикалываться, и в рожу получишь уже от меня, — менее грозно произнёс Мартин, а его руки на мне чуть расслабились, отчего мне стало легче дышать.
Кристиан нахмурился, но промолчал, в очередной раз поднося сигарету ко рту.
— Где ты была? — а вот теперь уже гнев Альфы дошёл и до меня.
Меня повернули на сто восемьдесят градусов, и впились в меня тяжелым взглядом. У меня даже