Читать интересную книгу Убийца теней - Джей Эм

Ну вот, «перевела» разговор. Нет уж, не уйдёшь от этой безысходности, не денешься никуда.

Лорк при последних словах Ярлы вздрогнул, и как будто испугался спросить, что она имеет в виду. Понял ли? Да как не понять… Даже если, с Талвеоном разговаривая, и не сообразил, что тот на допросе с пристрастием побывал, так всё равно каждый двухбережный брат знает: к отступникам пытки применять дозволено. Для блага их душ, конечно. Чтобы отречения добиться и от власти злых духов спасти. Не иначе. И Лорк знает, всегда знал. Просто меньше думать об этом старался, или оправдания подыскивал, да не получалось… И отзывалась чужая боль в душе, потому что он-то не из тех, в ком она сладострастную тьму вызывает. А из тех, кто её как свою собственную чувствует.

Так думала Ярла. А Лорк первую свою встречу с Талвеоном вспоминал. Как тогда узник на решётку навалился, ухватился за неё, чтобы не упасть. Да, видно, и держаться больно было – на пол сполз. Теперь понял Лорк, отчего это: палачи постарались.

– И другое ещё есть, знаешь, – продолжала Ярла. – Хуже, чем лицемерие. Есть такие, кто во всём правыми себя полагают, право на власть над жизнью других имеющими. Они без лицемерия верят, искренне… ни в чём не сомневаются. Вот таким никогда не будь, такое страшнее всего.

Понимала Ярла, что Лорка-то, пожалуй, не надо тут предупреждать: теперь не такой он, и вряд ли изменится настолько. Но, начав говорить, остановиться не могла, пока всего не сказала. И не как отстранённые рассуждения звучали её слова – мол, ай-яй, нехорошо всё это. Как свидетельство опыта: взаправду страшно. Взаправду неумолимая это сила, что от безоговорочной слепой веры в собственную правоту происходит, безжалостная. Вонзит когти в грудь и вырвет сердце, сто, тысячу сердец вырвет: так нужно, для общего блага нужно, так – правильно.

Лорк, общей их безысходностью подавленный, тоже сделал попытку тему разговора переменить:

– Ярла, а видуны магией владеют? Нужна она, чтобы ларвов уничтожать?

– Да так, знаем кое-что простенькое из естественной магии, природной. Но против ларвов, в основном, зрение наше преимущество даёт. Ну и выучка, умение оружием владеть. В общем, мы почти как все другие люди. А то, что рассказывают про нас, будто мы сами наполовину ночным тварям сродни – так то суеверия. Не больше мы им сродни, чем остальные.

– Вот интересно, откуда же у вас такая способность взялась, ларвов видеть? – отчасти чтобы продолжить отвлечённую от Талвеона тему, отчасти из любопытства спросил Лорк.

Ярла парировала:

– А у тебя откуда способность видеть и слышать появилась, знаешь? Глаза и уши появились – а с ними и способности? Так себе объяснение.

– Ну, это ведь другое.

– Другое, не другое… Я уж тебе сегодня из легенд-то рассказывала, так и ещё расскажу. Есть у нас такая легенда – не правдивее и не лживее других: жил когда-то давно один маг, естественные природные законы изучал, с духами-элементалами на «ты» разговаривал. Но больше всего на свете человеческую природу хотел понять, узнать истину: что же такое человек? Одним словом, не внутренности людские его интересовали, а душа… Какая она есть, и как с природным миром связана. И вот чутьё мага и знание природы подсказали ему, как составить такой эликсир, который если выпьешь, то и поймёшь её, правду о душе человеческой, и истинным знанием проникнешься. Но так уж получилось, что когда готовил маг это питьё, попало оно ему на руки – немного, капелька. Он и не заметил. А когда по случайности зачесался у него глаз – прямиком туда своё изобретение и затёр. Да не понял поначалу: отчего ещё сильнее глаза жечь начало? Сильнее жжёт – ну, он и трёт сильнее. А как понял, так уж поздно: такая боль пронзила глаза, что по комнате заметался и сосуд с эликсиром опрокинул. Ну, потом-то унялась боль. Да только вокруг всё иначе сделалось. Элементалов стал видеть маг, даже когда они в невидимости прятались – это во-первых. А во-вторых – глянул на себя в зеркало – уж не знаю, какие тогда были зеркала, как наши, иди другие, но были какие-то – и увидел, что больно уж он до разных истин жаден… Не могущества ли так добиться хочет? Устыдился этих помыслов маг и решил, что надо оставить их. Но сразу-то не догадался, почему зеркало ему такую подсказку дало. Думал, так, озарило просто… До тех пор думал, пока с другими людьми не встретился, со знакомыми своими или ещё с кем. В ком такой же намёк на «темноту», как в себе самом, разглядел, а рядом с другими – ларвов, тёмные помыслы, форму обретшие. И порадовался, что сосуд с эликсиром разбил и новую порцию не стал составлять. Такую-то истину и видеть не сильно приятно, а уж проникаться ей – спасибо, увольте. Чуть было в уныние, в отчаяние не впал маг, что вот такой вот мир вокруг него. Но спохватился вовремя: тут недолго и призрака отрастить. Трудиться над собой стал, чтобы его, мир-то, принимать как есть, чтобы людям слабости их прощать, а если уж учить чему, на лучший путь наставлять – так без самодовольства, без гордыни. И ещё воинское искусство постигать начал, чтобы со свободными ларвами бороться. Вот такая легенда. Такой, говорят, предок всех нынешних видунов был, мы этот его второй приобретённый дар унаследовали.

– Этот маг был, значит, как Талвеон? То есть, Талвеон – как он? Может и ларвов, и элементалов видеть?

– Ну, вряд ли Талвеон в точности как легендарный маг, но, да – есть видуны, которые не рождаются со своим даром, а приобретают его. Но как это делается, как этого достиг Талвеон, с помощью каких изысканий, я не знаю. Честно говоря, до встречи с ним я не сильно в истории про таких магов верила. Отец рассказывал их мне как старинные предания, которые сам знал понаслышке… Но Талвеон доказал, что это возможно, стать магом. Сам он, правда, говорит, что его способности слабее, чем у врождённых видунов. Уж не знаю, с кем сравнивал… Но если и слабее, это всё равно немало. Жаль только… не так много, чтобы он мог освободиться из тюрьмы. Да, жаль, что естественная магия – не как та, про которую говорится в сказках и которая всё возможным делает.

Талвеон. Опять это имя вернулось в их разговор, напомнило о безвыходности… и снова захотелось от неё отгородиться.

– А как же до этого первого видуна, вашего предка, было? – спросил Лорк.

– Слишком уж ты много от меня хочешь узнать. Может, некоторых ларвов удавалось уничтожить – я же не говорю, что для обычных людей это невозможно совсем. А может, и предка-то никакого не было, сказала же, что легенда это… А просто сколько люди на свете есть, столько и видуны. В любом случае, древних ларвов сейчас мало, в основном мы с недавно появившимися имеем дело. Получается, древних тоже кто-то истреблял. От старости-то не умирают они.

– Вы умеете древних ларвов от новых отличать?

– Да. Они, конечно, не так различаются, как старые и молодые люди. И вовсе не обязательно, что старый ларв накапливает больше силы. Если он долго бродил вдали от человеческого жилья и не получал своей пищи, страха, то, наоборот, слабее становится. Но по некоторым признакам всегда можно понять, давно ли тень на свете живёт… трудно и объяснить, по каким – так, чутьё подсказывает. Но, есть, знаешь, предания и о том, что, бывало, ночные твари целые деревни уничтожали. А ещё – другие… совсем древние. Из тех времён, когда люди себя миру не противопоставляли. Тогда и тварей не то чтобы не совсем было, но меньше встречалось. Оно ведь как: где внешних крайностей больше, там и внутренних… А от крайностей этих, от «всё или ничего» – от них и тени появляются. Но что-то ты у меня засиделся…

– За репутацию свою боишься? – попытался пошутить Лорк.

– Скорее за твою, двухбережный брат. Вам с женщинами-то общаться не очень положено.

При словах «двухбережный брат» на лице Лорка мелькнуло мрачноватое выражение. Но тут же он снова постарался шуткой ответить:

– С такими женщинами, которые штаны носят, ничего, можно.

Ярла хмыкнула. Эта шутка – шутка и есть. И никакой-то между ними двоими нет двусмысленности, никакой неловкости. Легко с Лорком, как с другом, которого знаешь сто лет. Да и он, похоже, о своём первоначальном стеснении позабыл. Вроде как не парень с девкой они, а не пойми кто. Аж обидно. Или нет? Друзья-то, они тоже нужны.

– Засиделся я, но самое-то важное не спросил. Про этого, нынешнего зверя, известно тебе что-нибудь?

– А тебе зачем? – насторожилась Ярла.

– Да просто узнать хотел. Может, чем помочь смогу…

– Сомневаюсь.

У Ярлы появилось предчувствие, что разговор подошёл к какой-то грани. К опасной грани.

– Ну, после этого-то всего, после того, как столько ты мне рассказала, на столько вопросов ответила, изменилось для меня многое…

Что ещё за речь? В самом деле он, что ли, упрямым быть умеет? Того гляди, какие-то права предъявлять начнёт. Вот ещё новости!

– Слушай-ка, Лорк, не представляй всё так, как будто это я тебя просвещать рвалась. Не слишком это честно, знаешь.