Читать интересную книгу Мир иной (сборник) - Андрей Столяров

Звезды и полосы

Хроника ожиданий

Повесть

Необходимые пояснения

Создать хронику «горячей эпохи» непросто. Она потому и была названа в прессе «горячей», что события в ней, будто несколько фильмов, запущенных на одном экране, наслаивались друг на друга, сталкивались, смешивались, пересекались, образуя адский цвето-музыкальный коктейль, в котором подчас невозможно было что-либо разобрать. Мы слышали грохот, но не понимали, где происходит обвал, мы видели черный тревожный дым, ползущий по небу, но не представляли, откуда идет пожар, мы чувствовали под ногами колебания почвы, но сам источник землетрясения был недоступен нашему взору.

К тому же, несмотря на все торжественные декларации последних десятилетий, несмотря на звучно провозглашенные демократию, гласность, свободу, ответственность, транспарентность, политика остается одной из самых закрытых областей человеческой деятельности. Мы, как правило, не знаем истинной подоплеки тех или иных событий, оказывающих непосредственное влияние на нашу жизнь, мы можем только догадываться о внутренних механизмах, приведших к тому или иному катастрофическому решению. Почему Соединенные Штаты начали войну в Ираке? Они сражались за демократию или хотели установить контроль над иракскими нефтяными полями? Почему те же Соединенные Штаты буквально продавили независимость Косово? Они действительно отстаивали права этнического меньшинства или с самого начала намеревались построить на данной территории крупнейшую в Европе военную базу, которая могла бы контролировать все Балканы?

Подлинные мотивы действий нам недоступны. Картина, наверное, прояснится, по обыкновению, лишь через много лет, когда будут написаны мемуары политиков и военных, когда будут рассекречены, как можно надеяться, соответствующие документы. Правда, тогда кроме специалистов это уже никого не будет интересовать.

И еще одно обстоятельство подвигло меня на этот нелегкий труд. Я, разумеется, не был участником тех событий, которые изменили весь глобальный ландшафт, не принимал судьбоносных решений и не влиял на перипетии сложной закулисной игры. От меня, это следует подчеркнуть, вообще ничего не зависело. И вместе с тем жизнь отдельного человека тоже имеет значение. Как по крохотной капле воды можно реконструировать весь океан, так по мыслям, желаниям, ощущениям отдельного «человеческого муравья» можно почти безошибочно судить обо всей эпохе. Не случайно Хейзинга и Бродель начали создавать «летопись повседневности». Возможно, как полагал Карлейль, историю действительно движут герои, они ведут за собой народы, совершают подвиги, остающиеся в памяти людей на века, но не следует забывать, что само движение осуществляется миллионами воль, жизнями тех, кого история предает потом безжалостному забвению.

Я, возможно, никто, искорка бытия, эхо тени, частица мирового эфира. Моя роль в глобальных событиях неощутима. Однако из виртуальных частиц, не имеющих даже массы, складывается физический мир вокруг нас, а из эфемерных желаний людей – ураганы, взметающие нагромождения прошлого.

Вот почему я сажусь за клавиатуру компьютера.

Вот почему слова у меня возникают как бы сами собой.

Великие преобразования не совершаются по воле одного человека.

Они происходят тогда, когда этого жаждут все.

День гнева

1

Существует несколько версий, когда именно начал рушиться старый мир. Некоторые аналитики полагают, что датировать это следует экономическим кризисом 2008–2010 годов: тогда стала очевидной для всех порочность глобальной финансовой системы, созданной Западом, основанной на кредите и надувании гигантских «денежных пузырей». Другие не без оснований считают, что за исходную дату следует взять 11 сентября 2001 года: разрушение Всемирного торгового центра в Нью-Йорке – «варвары», как это в истории бывало уже не раз, доказали свою способность наносить сокрушительные удары «империи». Третьи отодвигают «реперы» еще глубже в толщу времен: к августу 1991 года, когда после неудачного путча распался Советский Союз.

Все точки зрения, разумеется, серьезно аргументированы, каждая имеет своих сторонников, которые страстно отстаивают ее историческую правоту. И все же логичней будет присоединиться к мнению большинства. События, положившие начало новому миру, события, после которых история человечества пошла совсем по иному пути, обозначили себя ночью 14 ноября, в «день гнева», как его немедленно окрестила пресса, и, по-видимому, когда дым пертурбаций рассеется, когда разобраны будут завалы, оставшиеся нам в наследство от прежних богов, именно этот день будет рассматриваться историками как рубеж новой эпохи. Потому что в ту ночь ударила молния, грянул гром, просиял свет над дорогой, ведущей в Дамаск, истину мы, возможно, и не узрели, но весь пейзаж бытия стал другим. Привычная жизнь закончилась, началось нечто такое, названия чему еще нет.

Насколько можно судить по противоречивым сообщениям информагентств, ситуация развивались следующим образом. В ночь на 14 ноября, около четырех утра, оператор крупнейшего в Америке «Дейли-банка» Джеманго Ривз, американец карибского происхождения, что, по-видимому, сыграло роль в его дальнейшей судьбе, получил неожиданное извещение, что не прошел трансфер (денежный перевод) одному из постоянных финансовых адресатов.

Следует отметить, что «Дейли-банк» был действительно одним из крупнейших банков Америки, входил в Федеральную резервную систему Соединенных Штатов и обеспечивал финансовые трансакции не только на территории США, но и в громадном международном пространстве от Куала-Лумпура до Москвы. Даже временная приостановка его работы грозила обернуться неприятными финансовыми последствиями: упущенной выгодой, множеством исков, которые немедленно были бы ему предъявлены как базовому гаранту. Следует также отметить, что это был не первый сбой в его расчетной системе. Несколько лет назад, тоже ночью, которая, как известно, способствует проявлению всяких «потусторонних сил», произошло спонтанное отключение целого блока местных расчетных линий: почти два миллиона американских семей не могли воспользоваться своими кредитными карточками. Это вызвало даже некоторую панику среди американцев, улегшуюся, впрочем, довольно быстро, поскольку инцидент был ликвидирован уже через десять часов.

Здесь же ситуация выглядела гораздо серьезней. В течение следующего получаса Джеманго Ривз зафиксировал еще около тысячи аналогичных отказов. Причем сама система расчетов, на первый взгляд, функционировала нормально: ни один из контрольных параметров не свидетельствовал ни о каких отклонениях. И вместе с тем нарастал тихий ужас: деньги, вышедшие в трансфер, как будто проваливались в какую-то пустоту. Точно образовалось в межбанковском коммуникате нечто вроде «черной дыры», которая с колоссальной силой начала поглощать любую пакетную информацию. Автоматически подключился дублирующий расчетный контур, но был в доли секунды втянут в тот же информационный провал. Поднятая по тревоге дежурная команда системщиков стала в спешном порядке менять сегменты базовых функционалов – работа, конечно, чудовищная, но ничего другого в данный момент они предложить не могли, – однако на положении дел это никоим образом не сказалось, механика оставалась прежней: любой включенный сегмент немедленно приобретал те же патологические характеристики. Становилось понятным, что это масштабный системный сбой: на ходу, не прерывая межбанковского взаимодействия, с ним справиться не удастся.

В дальнейшем данная ситуация была многократно проанализирована. Во всяком случае, в той полноте, которую допускал весьма фрагментированный информационный архив. И большинство не ангажированных экспертов, которых, кстати говоря, еще не так просто было найти, в общем, склонялось к тому, что распространение этой эпидемии было бы можно предотвратить, если бы оператор, тот же Джеманго Ривз, взял на себя смелость сразу же отключить «Дейли-банк» от всех внешних коммуникаций. На эту мысль наводил отчетливый временной лаг: разность в тридцать минут между сбоем в самом «Дейли-банке» и трудностями у его контрагентов. Видимо, вирусу – если, конечно, это был действительно вирус – требовалось какой-то время, чтобы возобновить базовый репродукционный цикл. Вот эти самые тридцать минут, а точней, если верить хронометражу, представленному правительственной аналитической группой, двадцать восемь минут пятьдесят девять секунд, и являлись тем временем, когда мир еще можно было спасти. Конечно, тоже не факт, однако такая возможность, по-видимому, наличествовала. Правда, наличествовала она только предположительно – в виде грезы о том, как могло бы быть хорошо, если бы все вокруг делалось правильно. Если же вернуться в реальность, которая такова, какова есть, то, конечно, не мог простой оператор, винтик, обыкновенный служащий, находящийся на административной шкале где-то возле нуля, отключить целый банк, нанеся ему тем самым колоссальный ущерб. Ясно было, что тогда оператор окажется в положении стрелочника и за все случившееся придется отвечать лично ему.