— Цвета одного не хватает, — буркнул он.
— Цвета?
— Красного цвета. Его нет, понимаешь? Кустов-то здесь полно, но они сперва желтеют, а потом сразу становятся коричневыми. И трава такая же, и листва. — Указав кивком головы на открытое пространство за спиной, он выразительно посмотрел на стоявшего возле дерева Джондалара. — Здесь и сосны какие-то серые… На лужах уже ледок, а осени-то толком и не было. Я все жду.
— Можно подумать, тебе больше делать нечего, — хмыкнул Джондалар, встав возле костра. — Сегодня утром я видел носорога. Он направлялся на север.
— В воздухе уже снегом запахло.
— Тебе кажется. Тогда бы здесь не было ни мамонтов, ни носорогов. Холод-то они любят, а вот снег — не очень. И еще. Когда приближается буря, они спешат к леднику. Умные люди говорят:
«Если мамонты пошли на север, сиди на месте». То же самое относится и к носорогам. Не могу сказать, что этот носорог особенно спешил, но…
— Стоит этим мохначам повернуть на север, как люди спешат вернуться в свой дом. Я такое и сам не раз видел. Интересно, сколько же здесь будет снега?
— Летом стояла засуха. Если зима будет такой же сухой, мамонты и носороги никуда не уйдут. Впрочем, мы сейчас на юге. Говорят, что зимы здесь снежные… Если бы в тех горах на востоке жили люди, они бы нам обо всем рассказали. Наверное, нам следовало остаться у тех людей, которые помогали нам переправиться через реку. Нам пора подумать о зимовье, верно?
— Хорошо бы попасть в такую пещеру, где много женщин, — мечтательно произнес Тонолан.
— Нам бы подошла любая пещера.
— Большой Брат, ты говори, да не заговаривайся. Можно подумать, я тебя не знаю.
Джондалар заулыбался.
— Разве ж я спорю? Без женщины зимой действительно куда холоднее. Красивая она или нет — не так уж и важно.
Тонолан выразительно посмотрел на брата.
— Странная это вещь…
— Ты о чем?
— О женщинах. Иные красавицы пленяют сердца всех мужчин. И вот такая красавица кладет глаз, скажем, на тебя. Ты-то у нас, как известно, по этой части не дурак, верно? И тем не менее ты не обращаешь на эту красавицу никакого внимания, а выбираешь себе в подруги серенькую мышку, скромно отсиживающуюся где-то в уголке. Что тому причиной?
— Я и сам этого не знаю. Порой «мышка» считает себя некрасивой: мол, у нее родинка на щеке или слишком длинный нос — хотя на деле это совсем не так. Такие «мышки» обычно куда интереснее признанных красавиц. Достаточно заговорить с ними…
— Может, ты и прав… Куда исчезает их застенчивость, когда ты обратишь на них внимание?
Пожав плечами, Джондалар поднялся на ноги.
— Если будем много говорить, то не найдем не только женщин, но и пещеры. Давай собирать вещи.
— Давай! — радостно согласился Тонолан. В следующее мгновение он повернулся к костру и тут же остолбенел. — Джондалар… Постарайся не делать резких движений и не привлекать к себе особого внимания… Взгляни-ка вон в ту сторону, увидишь своего приятеля, с которым ты повстречался сегодняшним утром. Впрочем, возможно, это его родственник…
Джондалар обернулся и посмотрел поверх палатки. За ней стоял огромный двурогий мохнатый носорог, то и дело переступавший с ноги на ногу. Склонив голову набок, он внимательно смотрел на Тонолана своими маленькими широко расставленными злобными глазками. Носороги были подслеповаты, однако обладали чрезвычайно острым слухом и обонянием.
Судя по всему, они имели дело с обитателем холодных краев. У него был двойной слой меха, мягкий густой подшерсток и куда более грубая красновато-коричневая шерсть. Под этой роскошной шкурой находился толстый, трехдюймовый, слой жира. Голова носорога была опущена так низко, что его длинный передний рог едва не касался земли. В зимнюю пору с его помощью животное выкапывало из-под снега — если он был не слишком глубок — свой подножный корм. Короткие, толстые ноги не годились для передвижения по рыхлому снегу — они вязли в нем. На раздольные пастбища юга носорог наведывался лишь на время — наесться вдоволь травы и нагулять жира. Происходило это поздней осенью или даже в самом начале зимы, когда снега было еще немного. Жары носорог боялся пуще всего на свете. Его родиной была промерзшая насквозь сухая тундра и степи, примыкавшие к леднику.
Острый длинный рог служил носорогу не только для того, чтобы расчищать снег. Лучше всех это понимал сейчас Тонолан, стоявший в непосредственной близости от огромного волосатого чудовища.
— Не двигайся! — прошипел Джондалар и стремглав бросился к своей укладке, в которой, помимо прочего, лежали и дротики.
— Эти легкие дротики нам не помогут, — произнес Тонолан, не оборачиваясь. Джондалар на мгновение застыл, поразившись той легкости, с которой Тонолан разгадал его намерения. — В глаз-то ему ты все равно не попадешь, верно? Здесь нужно хорошее тяжелое копье.
Джондалар согласно кивнул головой. Конечно же, Тонолан был прав.
— Лучше бы ты помалкивал — мало ли что ему в голову придет, — предупредил Джондалар своего младшего брата. — Копья у меня нет, так что придется довольствоваться дротиками. Я обойду его стороной и попробую зайти к нему с тыла…
— Постой, Джондалар! Брось ты эту затею! Ты его только разозлишь. Вспомни, как мы загоняли их в детстве. Сначала носорог бегает за одним, потом — за другим, и так далее. В конце концов он устает так, что уже не может даже сдвинуться с места. Приготовься к тому, что в нужный момент тебе нужно будет отвлечь на себя его внимание. Пока же с ним буду забавляться я…
— Тонолан! Не делай этого! — воскликнул Джондалар, но было уже слишком поздно. Тонолан бросился бежать.
Носорог не случайно считался самым непредсказуемым из всех животных. Вместо того чтобы броситься вслед за человеком, он накинулся на палатку, трепещущую на сильном ветру. Он подмял ее под себя и уже в следующее мгновение запутался в лопнувших ремнях оттяжек. Выпутываясь из них, носорог решил, что ему не нравятся ни люди, ни их лагерь, и потому потрусил прочь, не причинив братьям никакого вреда. Заметив, что носорог удалился, Тонолан поспешил вернуться к тому месту, где только что стояла палатка.
— Каков глупец! — вскричал Джондалар, с такой силой вонзив в землю дротик, что у него лопнуло древко. — Тебе что — жить надоело? Великая Дони, Тонолан! Два человека не могут загонять носорога! Нужно, чтобы загонщиков было много, понял? А если бы он бросился за тобой? Именем подземных миров Великой Матери ответь мне: что мы стали бы делать, если бы он ранил тебя?
Тонолан сначала поразился, затем озлился и наконец развеселился.
— Смотри-ка, какой он заботливый! Ты на меня не кричи, слышишь? Только такие дурни, как ты, могут ходить на носорогов с легкими дротиками. Именем подземных миров Великой Матери ответь мне: что бы мы стали делать, если бы он ранил тебя? — Улыбка Тонолана становилась все шире и шире. Сейчас он походил на проказливого мальчишку, привыкшего к тому, что все сходит ему с рук. — В любом случае он побежал совсем в другую сторону.