Читать интересную книгу Экспонат руками не трогать - Мария Очаковская

– Зачем ты так? Ты обязательно поправишься. Надо только обождать. Викентий Иванович очень хороший врач, он тебя вылечит…

– Знаю я, какой он хороший, тоже вражина интеллигентская. Будь его воля, он небось взял и зарезал бы меня или яду подсыпал, – бледные губы капитана растянулись в недоброй улыбке.

– Боже мой, Дима! Зачем ты так!

– Все одно, не вылечит меня твой Соколин… весь я вышел. Ну и черт со мной, не жал… – Приступ кашля оборвал его на полуслове. От спазмов тело его заходило ходуном, казалось, приступ никогда не кончится, он все кашлял, кашлял и сплевывал темную мокроту в полотенце.

Зойка хотела сбегать за кипятком, но Дмитрий жестом остановил ее, и она, присев на краешек кровати, продолжала с болью смотреть на него. То ли от накопившейся усталости, то ли от невозможности его переубедить из глаз ее закапали слезы – хотя она очень давно не плакала, отвыкла.

– Ну, поплачь, если плачется, – тяжело дыша, продолжал он, – все равно больше некому. Эх, хотел я до войны жениться… жаль, ты мне тогда не встретилась. Мне б такую жену, как ты, – добрую, заботливую. Да, видать, не судьба…

– Давай я все-таки чайку тебе принесу, – спохватилась Зойка.

– Нет, не уходи, погоди, я еще тебе не все сказал… ох и устал я что-то разговоры разговаривать… – Дмитрий откинулся на подушку и ненадолго прикрыл глаза. – Там в тумбочке мой планшет с документами лежит и портсигар. Посмотри, Зоя. Есть?

– Я посмотрю, Димочка. Только, может, потом…

– Сейчас, говорю, смотри! – властно крикнул он и закашлялся.

Зойка открыла тумбочку и заглянула в планшет. Там действительно был портсигар – красивый, трофейный, Зойка ни у кого таких больше не видела, обтянутый зеленой кожей с замочком.

– Хорошо, Дим. Ты только не кричи, тебе это вредно.

– Там под кожаной обшивкой бумажка есть, – заговорил он отрывисто, лицо его напряглось, громкие хрипы с шумом вырывались из легких. – Это, Зоя… от востоковеда того самого бумажка. Еще раньше к нам донос на него пришел от директора музея, мол, он несознательно укрывает, что у него большие ценности, не желает дать их на выставку. Ну, я востоковеда тогда поприжал хорошенько. Он мне схемку черканул… я молчком, никому ни слова… а потом меня в командировку… так что не вышло, не вышло… А ты эту схемку береги, она важная… в ней все, если не будешь дурой… и сделаешь, как я скажу, потом всю жизнь бедности не узнаешь… еще спасибо мне… помянешь меня… – начавшийся приступ кашля не дал ему договорить.

В ту же минуту в палату заглянул красный, запыхавшийся от бега Остапчук:

– Зоя Батьковна, поспешай давай, там генерала привезли с осколочным.

Зоя побежала в операционную. Следом за генералом привезли двух молоденьких саперов, очень тяжелых. Один из них умер на столе, еще до операции. В промежутке Зойка заглянула к Диме, но он спал. Спал спокойно, тихо, даже в легких не хрипело. И она ушла успокоенная и счастливая. На следующий день он снова попытался заговорить с ней о загадочной бумаге, спрятанной в портсигаре, но что-то все время им мешало – то Зою звала кастелянша, то Соколин, пока наконец в палату к Дмитрию на пустующую койку не поместили третьего раненого, а при нем Ефимов говорить не стал…

– Стихло, – вслушиваясь в тишину, наконец, произнес Викентий Иванович, поднялся со ступеней и выбросил окурок.

На улице стало зябко, Зойка тоже собралась уходить: «В самом деле надо немного поспать. Только на Диму одним глазком посмотрю». Она поднялась на второй этаж, тихо прошла мимо спящей в коридоре Черепановой – у той было ночное дежурство, и заглянула в палату. Там все было тихо. Не считая храпа, доносившегося с койки майора. Это надо ж так храпеть, чисто рулады выводит и на вдох, и на выдох. Не закрывая дверь – в палате свет не горел – Зойка сделала несколько шагов и склонилась над Дмитрием пощупать его лоб. Но едва коснувшись его, она тотчас отдернула руку – лоб был холодным, как лед…

20. Майор В. П. Торопко ведет расследование

Московская область, 20… г.

В торговом зале магазина «Чай» на Мясницкой, как и в прежние времена, было людно. В кассу стояла очередь. Не то чтобы очень большая, но человек пять-шесть было. Валерий Петрович нетерпеливо потоптался у прилавка. Конечно, чайку, настоящего индийского дарджиллинга, отведать хотелось, особенно по такой неожиданно бюджетной цене, и майор занял очередь. Валерий Петрович был настоящим чаеманом, к чаепитию относился как к священнодейству, безошибочно умел определять разные сорта чая и купажи, а предложение заварить пакетированный воспринимал почти как личное оскорбление. Особенно после своего прошлогоднего путешествия по Индии. Но когда до заветного окошка оставался один человек, в кармане зазвонил мобильный. Бросив взгляд на дисплей, Торопко скривился – это был начальник.

– Торопко слушает.

– Валерий Петрович, приветствую. Как сам? Ну и хорошо. Слушай, тут мне одно дельце принесли… с подвывертом, как раз по твоей части.

– Сан Саныч, так я же еще два дня в отпуске, – неуверенно возразил майор, сразу вспомнив про клятвенное обещание навестить родителей.

– Понимаю… а кому легко? Так вот, майор, дело это – аккурат по твоему профилю, все как ты любишь, дачный сектор, пропавшие сокровища… – в трубке затрещало: – Ты меня слушаешь?

– Мужчина, ну вы пробиваете или как? – донеслось из окошка кассирши, которую поддержала нетерпеливая толстая тетка, стоящая сзади.

Пришлось майору бросить очередь и выйти на улицу.

– Ты когда заступаешь? В четверг? Ну вот и добро, – продолжал начальник, – ты пойми, Валерий Петрович, я дело это не хочу дать абы кому. Мне на днях один важный человек звонил из прокуратуры, просил поспособствовать, я сразу о тебе и подумал. Старый конь борозды… сам знаешь…

– Так точно, – уныло отозвался Торопко.

– А то ведь молодежь наша тут уже порядком обосралась, но это при встрече.

– Понял.

– Вот и ладушки, тогда в четверг жду.

…Так дело об убийстве пенсионера Кошелева со всеми «вновь открывшимися обстоятельствами» попало в руки майора Торопко.

«А что делать, когда начальство просит. Не это, так другое… может, и не одно, а сразу несколько. После отпуска все равно загрузят по полной», – подумал Валерий Петрович, вернувшись в магазин, и снова пристроился в очередь.

Однако в четверг, при просмотре толстой папки с материалами дела, майора посетили уже совсем другие мысли. Дельце оказалось противным, это вам не поножовщина по пьянке. Не случайно и Сан Саныч, старый лис, так напрягся. Утром после планерки, оставшись с майором наедине, полковник без предисловий сказал, что в областной прокуратуре это дело на особом контроле. И не только потому, что «хорошие люди» звонили по всем кабинетам с настоятельной просьбой помочь. На особый контроль дело попало, когда в прокуратуре узнали, каким образом капитан Гумилев, который сначала вел убийство Кошелева, получил признательные показания главного подозреваемого:

– Тут и должности можно лишиться, сам понимаешь. Хорошо, что я сам тогда в отпуске был. Гумилев, разумеется, отстранен… внутреннее расследование идет. Ну да сейчас не о нем… Ты, Валерий Петрович, давай, постарайся, тебе не впервой эти антикварные загадки распутывать. Не подведи…

Дважды прочитав дело от корки до корки, выписав себе в блокнот все нужные контакты, Валерий Петрович отложил очки, встал из-за стола и в раздумьях прошелся по кабинету.

– Итак, что мы имеем: «8 сентября пенсионер Семен Васильевич Кошелев, проживающий по адресу: Московская область, пос. Загорянка и т. д., был убит на своем дачном участке… Время убийства от 11.30 до 13.30 часов… орудие убийства, предположительно, нож, на месте преступления не обнаружено… Смерть наступила мгновенно, в результате удара в область сердца… края раны ровные… Характер удара позволяет предположить, что убийца был левшой, среднего роста, физически крепкий, обладал навыками владения холодным оружием. Осмотр места происшествия существенных результатов не принес…»

Майор мимоходом оглядел себя в небольшом зеркале, висящем на стене, недовольно погладил рукой давно наметившийся второй подбородок и машинально втянул щеки. Похудеть за отпуск так и не удалось. Да, центнер – это не шутка, ну так и что же теперь…

«…при дальнейшем осмотре в правом кармане пальто обнаружено направление в Москву, в Институт эндокринологии, а также талончик на 12.00 в кабинет № 17…»

Стало быть, старик собирался к врачу, но не уехал… хотя, чтобы попасть на визит к доктору – сначала электричка, метро, а потом еще пешком, – ему надо было выйти из дома не позднее десяти утра. Тогда не получается, потому что смерть наступила позже… Значит, Кошелев по каким-то причинам не поехал к врачу. Но, судя по его экипировке – в кармане помимо медицинских документов нашли паспорт, пенсионное удостоверение, талончик, деньги, носовой платок, – он туда собирался. Допустим, Кошелев вернулся, так как забыл дома… медицинскую карту. Хорошо. Только что это нам дает? Он возвращается и застает на участке незнакомца. Хотя из показаний соседки следует: «Между стариком и убийцей состоялся разговор, длившийся примерно минут пять. Кошелев не соглашался, а незнакомый голос его как будто уговаривал, в чем-то пытался убедить…», таким образом, можно предположить, что они были друг с другом знакомы…