— Ниргалы! — зло выплюнул здоровяк. — И ты прав, Койн, — они на самом деле явились сюда прямиком из ада! По наши души! Твари мерзостные!
— Думай, что говоришь, Рикар! Не накликай беду! — Гневный окрик перекрыл даже гомон схватки. — Это всего лишь люди! Несчастные люди, чьи души сейчас корчатся в агонии!
Оборачиваться на голос я не стал. И так все ясно — отец Флатис выбрался-таки из подземелья Подковы. Вот ведь двужильный старик. Все ему нипочем. И сразу показал свой въедливый характер. Хотя… после сегодняшних событий я был готов слушать нудные наставления священника хоть весь остаток своей жизни, да еще и тапочки за ним носить. Не окажись с нами отца Флатиса, когда пауки с мертвяками приземлись за нашими спинами, то сейчас я бы уже хрустел косточками на зубах шурдов. Или пополнил бы ряды мертвяков.
— Опаньки! — напрягся Рикар, пропустив мимо ушей слова священника, и я, мысленно выругав себя, поспешно сосредоточил все свое внимание на происходящем в ущелье. А то стою на стене, словно… словно на трибуне древней арены гладиаторов, и наблюдаю за кровавым зрелищем, попивая виноградное вино из золотой чаши! Или все же удар по голове не прошел даром? И кстати, кто такие гладиаторы?
Спохватившись, что я погружаюсь в ненужные размышления, я вновь впился глазами в картину боя и сразу уловил неладное. Пауков и восставших мертвяков больше не существовало. Из ниргалов еще двое опустились на снег и больше не поднялись. Но не это поразило меня.
Шурды больше не отступали. Наоборот — их жалкие остатки с остервенением бросились в ближний бой, отбросив бесполезные луки и плевательные трубки. Оставшиеся на ногах два пепельно-серых сгарха отступили за спины гоблинов и ждали, пока ниргалы не выкосят хилые ряды шурдов, которых осталось не больше двух десятков. А у самой стены, прикрываясь спинами сражающихся, стоял уже виденный мною сгарх с угольно-черной шерстью. Рядом с его лапами копошился старый шурд в белоснежных одеяниях, спешно сметая снег с небольшого участка земли и при помощи костяного жезла проводя на ней какие-то линии, постепенно складывающиеся в сложный рисунок.
— Некромант! — исходя яростью, прошипел отец Флатис, вонзая взгляд в старого шурда. — Волшбу темную творит!
— Волшбу? Что именно он делает? — спросил я, глядя, как старый гоблин продолжает чертить на земле, не обращая внимания на продолжающуюся бойню.
— Пока не знаю, — процедил священник, стискивая посох. — Не могу разглядеть рисунок пентаграммы. Глаза уже не те…
— Что-то вроде креста с завитушками по сторонам, — затараторил зоркий Литас. — И все это внутри большого круга.
— Круг начерчен прямой линией или извилистой? — напряженно спросил отец Флатис. — И что в центре креста?
— Извилистой, святой отец, а в самой середке непонятное что-то — дырка в земле, а от нее словно лучи солнца во все стороны разбегаются.
— Лучи?! Черное солнце погибели! Святой Создатель, оборони и защити детей своих! — вскрикнул священник и тут же заорал во всю мощь своих легких: — Всем встать на железо! Быстро!
— Что?! — хором спросили мы, глядя на сошедшего с ума старика.
— Встать на железо! — исходил криком старик. — На мечи, щиты! Живо!
Показывая пример, старик одним движением вырвал у меня из рук меч и, бросив его на камень, встал на его лезвие обеими ногами.
— Вот так! Живо, кому сказано! — подкрепляя слова действием, священник ухватил меня за ворот и, подтащив к себе, заставил встать на меч.
— Делайте, что сказано! — велел я остальным, хотя и сам ничего не понял. Что еще за «Черное солнце погибели»?
По камню стены загремело железо, и вскоре все до единого воины стояли обеими ногами на брошенном оружии.
— Самое большее — сорок шагов, — продолжал бормотать священник понятные лишь ему слова: — Железо должно помочь… эх было бы серебро, но откуда ему взяться… Создатель, спаси и охрани…
— Святой отец! — не выдержал я. — Да что происходит?! Объясните толком!
Ответа я не дождался. Шурдский некромант наконец закончил рисовать и, перехватив обеими руками костяной жезл с черепом вместо навершия, вонзил его точно в центр пентаграммы. Я еще увидел, как шевелятся его губы, произнося заклинание, а в следующую секунду все живое умерло. В один миг и все сразу.
Ниргалы, шурды и оба сгарха просто упали на землю как подкошенные и застыли в нелепых позах. Уцелел лишь десяток ниргалов, что обстреливал шурдов из арбалетов и находился от них не менее чем в пятидесяти шагах. Да в центре пентаграммы продолжали стоять шурд-некромант и черный сгарх. Их страшная магия не затронула.
Солнечный свет померк, по стенам ущелья пробежали искривленные тени, под нашими ногами конвульсивно вздрогнула земля. Я с ужасом ощутил, что сердце в моей груди на миг замерло, будто его сдавили в стальном кулаке. По ущелью пронесся глухой протяжный стон, и страшнее этого звука я еще не слышал — наверное, именно так стонут грешники в преисподней, корчась в невыносимых муках.
В полном шоке от увиденного, я был не в силах выдавить из себя хоть что-то членораздельное и лишь немо разевал рот, словно выброшенная на берег рыба.
— С-создатель… страшно-то как… — хрипло выдавил из себя Рикар. — Господин, вы как?
— Не знаю еще, — сипло отозвался я. — Не знаю… Святой отец… что же это?
— Магия некромантов, — глухо отозвался священник, осеняя себя знаком Создателя. — Не сходите с железа. Это лишь начало…
И словно услышав слова отца Флатиса, по ущелью вновь прокатился заунывный звук, от которого у меня на затылке волосы встали дыбом и возникло почти непреодолимое желание забиться в какую-нибудь нору и там затаиться до лучших времен. Десяток стоявших поодаль ниргалов перешел на тяжелый бег, направляясь к старому шурду, но они успели преодолеть лишь половину расстояния, когда лежащие на снегу тела погибших вздрогнули и начали медленно вставать. Все без исключения — шурды, утыканные арбалетными болтами сгархи и павшие в бою ниргалы. Они вновь возвращались в строй, но уже в качестве восставших мертвецов. И не только они — повсюду начал вспучиваться и раздаваться в стороны снежный наст, посыпались комья смерзшейся земли, открывая скелеты всевозможных животных. На призыв шурда-некроманта поднялись костяки давно умерших зверей, нашедших свое последнее пристанище в ущелье, где течение времени постепенно занесло их землей. И вот теперь они тяжело вздевали себя на лапы и разворачивали в сторону уцелевших ниргалов зияющие черными дырами черепа, покрытые полусгнившими клочками шкуры. Не обладая охотничьими познаниями, я все же смог опознать костяк некогда огромного оленя — не в последнюю очередь по ветвистым рогам, чуть поодаль от него медленно выдирал копыта из земли кабан — судя по почти полному отсутствию ребер, умер он явно не своей смертью. Помимо столь крупных скелетов в снегу виднелось смутное движение, но из-за высоты я не смог разглядеть, кто именно там копошится. Не иначе зайцы или белки, а то и еще кто помельче. Заклинание шурдского некроманта затронуло всех без исключения. Не удивлюсь, если в этой мертвой армии окажутся и трупики насекомых, которые еще не успели сгнить до конца. К тому же я четко помнил, что еще в самом начале осени видел многочисленных муравьев, что деловито сновали по округе. Хотя кто его знает, каким принципом руководствуется некромантская магия, когда вздымает на ноги мертвых существ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});