качественно. Аж сам удивился. Второй «Эмиль» внезапно взорвался в ослепительной вспышке. Которая меня ослепила на несколько мгновений. Похоже, бензобак рванул? Чисто инстинктивно дергаю ручку на себя, уходя вверх и влево. И чувствуя ощутимый удар куда-то в район носа моего истребителя.
В первое мгновение я даже испугался, что врезался в самолет противника, который я только что так эффектно атаковал. И невольно сжался на пилотском кресле, ожидая взрыва или того, что мой «Спитфайр» начнет сейчас распадаться на части. Но нет. Мой самолет пока летит. Правда, мотор стал работать как-то не так. С перебоями он начал работать. Проморгавшись от радужных кругов, бегающих перед глазами, с тревогой оглядываюсь. Вроде бы, огня не видно? Мой «Спитфайр» не горит и не падает. Только мотор начал капризничать. Но дыма пока не наблюдаю. Мотор все еще тянет. Тяга, конечно, упала но ненамного. Самолет еще летит. Но в таком предаварийном состоянии ему воздушный бой противопоказан категорически. Надо уходить на базу. О чем и сообщаю Литхэрту и Грею. Кстати, внизу бой как-то очень быстро прекратился. Немецкие истребители, растеряв весь свой атакующий порыв, довольно шустро выходят из боя. Ага! Наши там тоже без дела не сидели. Вижу еще один горящий «Мессершмитт», падающий вниз. Я, вроде бы, слышал победный вопль Литхэрта? Видимо, это он того фашистика сбил? Нормальный расклад. Этих немчиков теперь понять можно. Совсем недавно их было восемь, уверенно атаковавших нас из засады. И если бы у них получилось застать нас врасплох. То они бы наверняка кого-нибудь из нас сбили. Да, они на это и надеялись, коварно выскакивая из облаков. Но все пошло не про плану. За очень короткое время из восьми их осталось пятеро. А наши «Спитфайры» вон все целы. По крайней мере, они в воздухе очень уверенно держатся. И никто из них падать на землю не собирается.
Это только мне так не повезло сейчас. Но немчура то не видит, что с моим истребителем что-то не так. Далековато, однако. Самолет то не горит. А чтобы заметить перебои в двигателе, так это надо очень близко подойти ко мне. Но от греха подальше решаю уйти в облака. Мне сейчас не до драк в воздухе. Дотянуть бы до базы. Мой ведомый хочет лететь за мной. Но я его отправляю вслед за Литхэртом и его командой. У англичан сегодня каждый самолет на счету. И лишний боеспособный истребитель нашему комэску пригодится. Тем более, что он вместо преследования убегающих немецких истребителей намылился продолжать полет в сторону авиабазы Биггин Хилл. Мы же туда и летели, до этой внезапной атаки «Мессершмиттов». И почти долетели. Авиабаза уже в пределах видимости. И даже отсюда издалека видно, что дела там идут не очень хорошо для британцев. Пожары и взрывы в районе ангаров и взлетной полосы наблюдаются отчетливо. И большое количество вражеских бомбардировщиков, бомбящих этот аэродром, также видно очень хорошо. На этот раз что-то пошло не так. И противнику удалось прорваться к цели. И теперь он там бесчинствует.
Мысленно пожелав ребятам удачи, лечу в сторону Хорнчерча. С таким захлебывающимся мотором мой «Спитфайр» сейчас не боец. Ему ремонт необходим. Хорошо, что слепой полет у меня прокачан до очень высокого уровня. Поэтому я сейчас лечу, прячась в облаках. Мне не нужны никакие встречи с вражескими истребителями. Я для них в данный момент являюсь очень легкой добычей. С таким ушатанным движком я в бою маневрировать особо не смогу. Поэтому придется сразу прыгать с парашютом. А я этого не хочу. А в облаках я невидимка. Я никого не вижу, но и меня никто не заметит.
Почему я так рискую сейчас? Почему не покину свой покалеченный истребитель и не выпрыгну с парашютом? Я же сам много раз критиковал летчиков, которые вот так нелогично поступают. То есть стараются до последнего сохранить свой самолет и привести его на базу. Я же сам ругал таких пилотов, рискующих жизнью ради техники. Да, да, да! Сознаюсь. Ругал, ругаю и буду ругать. Но сейчас мне очень хочется сохранить свой «Спитфайр» и благополучно посадить его на нашем аэродроме. И это не какая-то глупая бравада. Это голимый расчет и большая пупырчатая жаба. Та самая пучеглазая земноводная зверюга, которая имеется у всякого уважающего себя попаданца. Вот это она меня сейчас душит не по-детски. И громко так квакает прямо в ухо. Напоминая мне, как я мучился с постоянно заклинивающими авиапушками на моем первом «Спитфайре». Там же в каждом бою пушки отказывались стрелять нормально. А это чревато для здоровья. А я свое здоровье берегу. И очень его не хочу потерять из-за того, что мое оружие переклинит в самый неподходящий момент. И тогда я не смогу отстреливаться от врагов. А этот истребитель мне очень нравится. Его автоматические пушки работают как часы. Швейцарские! Ни одной задержки. Вот с таким оружием можно спокойно в бой идти. Зная, что оно тебя не подведет. Именно, поэтому я сейчас и рискую своей жизнью. И веду поврежденный самолет вместо того, чтобы выпрыгнуть из него с парашютом. Впрочем, не так уж и сильно я здесь и сейчас рискую. Если подумать, то ничего страшного пока не произошло. Мотор хоть и плохо, но работает. Мой «Спитфайр» все еще летит. Дыма и огня не видно. И не думайте, что я такой уж бесстрашный идиот. Как только из-под капота двигателя появится огонь, то я тут же покину кабину этого истребителя. И сделаю это быстрее собственного визга. Я же не какой-то безбашенный отморозок, который не боится поджариться заживо.
К счастью, движок отрубился, когда я уже подлетал к взлетно-посадочной полосе нашей авиабазы. Нет, не загорелся. И даже не задымился. А просто несколько раз чихнул и замолк. Помер, топтыжка! Ну, хоть так. Хорошо, что не раньше это случилось. Немного подумав, все же решаю садиться. Взлетную полосу я отсюда вижу отчетливо. Скорость и высота вполне позволяют совершить идеальную посадку. Даже без работающего мотора. Самолет то рулей очень неплохо случается. Тяги крыльев не повреждены. Нормально летит, в общем. Буду садиться! Тем более, что я уже что-то подобное в своей жизни делал. Приходилось мне сажать самолет на вынужденную посадку. И не один раз. И ничего. Справился. И даже не покалечился при этом. Вот и сейчас все получится. Такой опыт у меня есть. Я прекрасно знаю, что надо сейчас делать.
Аккуратно захожу на посадку. Выпускаю шасси. И открываю фонарь кабины на всякий случай. Это чтобы быстрее выскочить,