Бесспорно, Рул испытывает к ней влечение. А почему нет? Пусть она не писаная красавица, но, где бы ни бывала, многие находили ее длинноногую грациозную фигуру и экзотическую внешность весьма привлекательными. Рул здоровый мужчина, с естественными желаниями, так почему бы ему не хотеть ее. Это она, занявшись самокопанием, обнаружила кучу сомнений, одно неприятнее другого.
А еще Кэтрин хорошо изучила Рула, причем очень полно: каждый изгиб тела и малейший нюанс голоса или выражения лица, – и с горечью сознавала, что в его внутренний мир ей хода нет. Рул из тех людей, кто, выжив в аду, выйдет из пламени, не потеряв себя, но лишенный каких бы то ни было иллюзий или грез, позволивших бы ему абстрагироваться от суровых испытаний, выпавших на его долю. Вернувшись «домой», Рул обнаружил, что дома-то и не существует, и вот тут эмоции дали сбой: он почувствовал себя утлым челном без руля и штурвала в бушующем океане окружающего общества. Поэтому рука помощи, протянутая Уордом Донахью, в буквальном смысле спасла ему жизнь, и с того момента он отдал всю свою преданность «Угодьям Донахью», где обрел приют и возможность заново, по кусочкам строить свою судьбу.
Да, она может выйти за него замуж, но никогда не узнает, что побудило его сделать предложение: любовь к ней или к ранчо, которое шло в комплекте. Возможно, Рул воспринимает брак как «комплексную сделку»? Впервые за все годы Кэтрин захотелось, чтобы «Угодья Донахью» ей не принадлежали. Да, отъезд не решит ее проблем, однако позволит трезво рассудить, стоит ли выходить за Рула и жить в некоем подобии спокойствия, примирившись с тем, что так и не познает его до конца. Рядом с Рулом ни о каком рациональном мышлении и речи не шло – он низводил ее здравомыслие до уровня основных инстинктов.
Извечный вопрос большинства наследниц: желанны ли они сами или то, чем владеют? Хотя в случае Кэтрин и Рула дело не в деньгах, а в чувстве защищенности и сохранении душевного равновесия, потребность в которых так глубоко запрятана в подсознании Рула, что, вероятно, он и сам не подозревает о подобной мотивации.
Кэтрин поднялась с кровати и нехотя стала собирать вещи. Едва она начала, как дверь распахнулась, и на пороге нарисовался властитель ее дум.
Рул успел переодеться, выражение его лица было нечитаемым, хотя углубившиеся морщинки выдавали сильную усталость. Он невозмутимо предложил:
– Давай прокатимся верхом.
Кэт отвела взгляд:
– Мне нужно собираться…
– Пожалуйста, – перебил он.
Кэтрин дрогнула, услышав от него столь несвойственное ему слово.
– Поедем со мной, как в прошлый раз, – продолжил убеждать Рул. – И, если мне не удастся уговорить тебя остаться, я сам отправлю тебя, куда пожелаешь, первым же рейсом из Техаса.
Она вздохнула и в волнении потерла лоб. Почему так трудно решиться на окончательный разрыв? Должно быть, она истинный гурман в том, что касается душевного мазохизма.
– Ладно, – уступила Кэтрин. – Дай мне одеться.
В первый момент Рул выглядел явно нерасположенным уходить куда бы то ни было, в потемневших глазах стоял немой укор, ведь глупо с ее стороны говорить подобное мужчине, с которым всю прошлую ночь занималась любовью. Но затем Рул кивнул и прикрыл дверь. Кэт всегда остро ощущала его присутствие и без труда определила, что он остался стоять в коридоре, привалившись к стене. Кэтрин быстро оделась и попыталась хоть как-то расчесать намертво спутавшиеся волосы. Стоило ей выйти, как Рул сразу выпрямился и протянул ей руку, которую, правда, опустил прежде, чем Кэт решила, браться за нее или нет.
В молчании они дошли до конюшен и оседлали лошадей. Раннее утро радовало прохладой; животные были полны энергии и порывались пуститься вскачь, а не тащиться медленной рысцой, отчего их то и дело приходилось сдерживать. Выждав еще пару минут, Кэтрин, слегка сжав шенкеля, подъехала вплотную к Рулу и отрывисто спросила:
– Так о чем ты хотел поговорить?
Его глаза затеняли поля старой черной шляпы, которую он по обыкновению надвинул пониже, чтобы защититься от яростного техасского солнца, так что прочесть что-либо по оставшейся доступной взгляду части лица было невозможно.
– Не сейчас, – отмахнулся Джексон. – Давай просто покатаемся и поглядим, что да как.
Кэт всегда радовал вид ухоженных пастбищ, и сейчас она испытывала боль при мысли, что ей снова придется отсюда уехать. Все изгороди были крепкими и в хорошем состоянии; хозяйственные постройки – опрятными и свежеокрашенными. Как управляющий Рул отлично справлялся со своими обязанностями. Даже будучи сильно обиженной на него, Кэтрин никогда не сомневалась в его чувствах к этой земле. Признавая это даже в юности, когда все ее эмоции представляли собой полную неразбериху.
Они ехали все дальше, оставив позади загоны и конюшни. Рул осадил коня и кивнул в сторону ранчо.
– Я сохранял все это для тебя, – резко бросил он. – Все ждал, когда же ты вернешься. Поверить не могу, что тебе это не нужно.
Проглотив гневный выпад, Кэтрин негодующе выпалила:
– Не нужно! Да как ты смеешь так думать? Я все здесь люблю, тут мои корни.
– Так оставайся и живи, сделай это место своим домом.
– Я всегда этого хотела, – с обидой ответила она. – Просто… о, черт бы тебя побрал, Рул, ты и сам знаешь – я сбежала из-за тебя!
Его губы скривились, а в голосе послышалась та же горечь, что и у нее:
– Но почему? Ты все еще веришь во все эти сказки, что плели про меня, когда я вернулся из Нама [5]?
– Конечно, нет! – горячо запротестовала Кэтрин. – Да и никто не верит!
– О нет, кое-кто поверил. У меня еще свежа память о нескольких парнях, пытавшихся проверить предел моей прочности, чтобы заставить кровью заплатить за то, что, по их мнению, я там делал.
Лицо Рула точно заледенело, когда он вытащил на свет одно из своих самых мрачных воспоминаний.
Кэтрин вздрогнула и, потянувшись, положила ладонь на его обнаженный бицепс – Рул закатал рукава джинсовой рубашки.
– Поверь, с моей стороны не было ничего подобного! Я… просто тогда я так злилась на тебя, что не могла рассуждать здраво.
– И все еще злишься? – требовательно спросил он.
– Нет, – тихо призналась Кэтрин и посмотрела на Рула тревожным, сомневающимся взглядом. Так или иначе, но Кэт не могла рассказать о своих опасениях, прекрасно понимая: озвучь она ему свои страхи – что Рулу больше нужно ранчо, чем его владелица, – он тут же начнет убеждать ее в обратном и, воспользовавшись ее слабостью к нему, заставит делать все, что пожелает. Но Кэтрин хотела не просто его тело. Душа Рула интересовала ее не меньше.
– Так ты подумаешь? – пророкотал он. – Подумаешь о том, чтобы остаться?